Валерия Вербинина - Леди и одинокий стрелок

«Наверное, он опаздывал куда-нибудь», – подумала Амалия с улыбкой, и перед глазами явилась книжка с картинками из отцовской библиотеки, по которой она учила когда-то английский. «O dear, o dear, I shall be too late!» [20]

Роберт П. Ричардсон сладко всхрапнул и сделал попытку опустить голову на плечо Амалии, но она решительно его оттолкнула. Таратайка перевалила через горбатый мост и загремела дальше. В очередной раз отпихнув клюющего носом Ричардсона, Амалия случайно подняла глаза и увидела впереди на дороге троих всадников на взмыленных лошадях.

Джон тоже их увидел. Не теряя времени, он переложил вожжи в левую руку, и только теперь Амалия заметила, что рядом с ним лежит «винчестер», а за поясом у него торчат два револьвера. Похоже, что любая предосторожность в этих местах не была излишней.

– Масса Боб! – негромко проговорил возница.

– А? Что? – подскочил на месте владелец ранчо.

– Трое каких-то едут на нас, – сообщил Джон лаконично.

– Подай мне «винчестер», Джон, – не менее лаконично распорядился Ричардсон. Должно быть, у Амалии был совсем ошеломленный вид, потому что он счел нужным объяснить ей: – В наших краях, мэм, лучше быть начеку, а то как бы потом не пожалеть.

«И зачем только я приехала сюда?» – в который раз спросила себя Амалия.

Всадники надвигались на экипаж. Все трое были вооружены до зубов и уверенно держались в седле. Посередине ехал рослый малый средних лет с волосами и усами цвета соломы, в широкополой стетсоновской шляпе. Вид у него был довольно грозный, но Амалии показалось, что возница, разглядев его, с облегчением перевел дух. И точно – он тут же пояснил:

– Все в порядке, сэр. Это наш новый шериф.

– Да? – отозвался Ричардсон, и в его голосе промелькнуло нечто, подозрительно похожее на разочарование.

– Это Джон! – крикнул левый всадник, у которого не хватало двух зубов в нижней челюсти. – Кто там у тебя?

– Мистер Ричардсон и… – Джон оглянулся на Амалию и прикусил язык.

– Это моя гостья, – сухо сказал Ричардсон. Всадники поравнялись с таратайкой и остановились. Джон натянул поводья.

Шериф наклонился с седла.

– Вы Роберт Ричардсон, точно? Я новый шериф. Появился, когда вы были в отъезде. Хорошо прокатились?

Его бойкие глаза, тоже цвета соломы, так и шныряли, не упуская ничего: ни раскрасневшегося лица Амалии, ни ее парижских перчаток, ни ухмылки Джона.

– Лучше не бывает, – сказал Ричардсон. – Так Отиса застрелили, значит? Жаль.

Беззубый сплюнул в пыль.

– Да, не повезло, – сказал шериф. – Это ваша жена?

– Нет, – сказал Ричардсон.

– Пока нет, – поправила его Амалия, и в глазах ее полыхнули золотистые искры, при виде которых шериф опешил. – Мистер Ричардсон пригласил меня полюбоваться его стадами.

Шериф кашлянул в кулак. Возможно, он даже покраснел, хотя при таком загаре ничего нельзя утверждать наверняка.

– Очень приятно, э… мэм… – Он снял шляпу. – Я Пит Гамильтон, шериф.

– Гамильтон? – заинтересовался владелец ранчо. – Я слышал о каком-то бандите Гамильтоне, который был приятелем Билли Мэллоуна. Кажется, его повесили в Петербурге [21]. Это, случаем, не ваш родственник?

– В некотором роде, – отозвался шериф с ухмылкой. – Тот Гамильтон, о котором вы говорите, я и есть. Только меня не повесили, и я никогда не дружил с ублюдками вроде Мэллоуна.

Амалия вытаращила глаза. Ей доводилось слышать всякое, но она никогда не подозревала, что бандита могут сделать блюстителем закона. Хотя, с другой стороны, знаменитый полицейский агент Видок тоже был сначала каторжником. И все же это скорее исключение, чем правило.

Следует отметить, что Ричардсон, услышав ошеломляющее признание нового шерифа, и ухом не повел.

– Да? – только и сказал он. – Надеюсь, в Арчере знали, что делали.

– Угу, – отозвался шериф, надевая шляпу и косясь на Амалию. – Говорят, где-то в этих местах скрывается один из шайки, вот я и поехал с ребятами посмотреть, что да как.

Беззубый оскалился и снова плюнул в пыль.

– Билли Мэллоун сбежал, – сказал Ричардсон.

Скуластое, кирпичного оттенка лицо шерифа потемнело.

– Знаю. За него дают награду в пятьсот долларов.

Для той эпохи пятьсот долларов было едва ли не целым состоянием.

– Всего пятьсот? – хмыкнул Ричардсон. – Я бы и за пять тысяч не стал с ним связываться. Ну, удачи вам, шериф.

– Ага. Поехали, ребята.

– И часто у вас так бывает? – спросила Амалия, когда шериф и его помощники скрылись из виду.

– Часто – что?

– Когда бандита делают шерифом?

– А! – Ричардсон махнул рукой. – Нельзя же всю жизнь грабить и убивать, верно? Рано или поздно эти люди – те, кто остается в живых, – хотят уйти на пенсию, остепениться, завести семью… Да мало ли что еще. Мы им не мешаем, но с одним условием: пусть сначала докажут, что им можно доверять. Кто лучше всех знает повадки бандита? Только другой бандит. – Он покачал головой. – Но Пит Гамильтон – это, конечно, особый случай.

Экипаж со вздохом снялся с места. Амалия чихнула.

– Скоро доедем? – спросила она.

– Часа через полтора, – сказал Ричардсон, потягиваясь. – Я вас представлю дядюшке Чарли. Он наверняка будет вам чертовски рад!

– Боб, мой мальчик, где ты подцепил эту шлюху?

С таким вопросом полковник Чарльз Ричардсон обратился к своему племяннику Роберту, когда с церемонией представления было покончено и гостья ранчо «Эсмеральда» удалилась в отведенную ей комнату.

Полковник – ныне немолодой, грузный мужчина с седыми усами и дряблым лицом – в Гражданскую войну получил три ранения. У него не сгибалось правое колено, и при ходьбе он отставлял ногу в сторону. Так как в наследство ему не досталось ничего, кроме воспоминаний, он нанялся в свое время к брату управляющим на ранчо и остался в той же должности при его сыне Роберте. По характеру и привычкам полковник был холостяк, причем убежденный, и не гнушался демонстрировать свою убежденность другим.

– Дядя Чарли, – вспылил Роберт, – я прошу вас!

– Прежде всего, – сухо сказал полковник, – кто она такая?

– Мадам Дюпон.

– Ты знаешь ее мужа?

– Нет.

– Родителей?

– Тоже нет.

– Так что ты о ней знаешь?

Роберт объяснил, что они плыли на одном корабле. Дядюшка не замедлил поставить молодому человеку на вид, что на том же корабле находилась прорва народу и что он поневоле задается вопросом, отчего племянник пригласил в гости именно эту особу, а не какого-нибудь кочегара или стюарда.

– Не удивлюсь, – закончил он, – если узнаю, что ее имя вовсе не мадам Дюпон и что она – обыкновенная потаскушка, ищущая богатого дурака, чтобы его заарканить.

– Она очень приятная молодая леди, – защищался Роберт. – И, коли уж на то пошло, ей никто не нужен: она уже замужем.