Валерия Вербинина - Леди и одинокий стрелок

Но Амалия решила иначе, и теперь пегий конь уносил ее на север, а Франсиско лежал в доме с красными ставнями и со стонами ловил руку священника, говорившего ему о встрече с Вечным отцом.

«Да, этого мне Санчес никогда не простит», – мелькнуло у Амалии в голове.

Стало быть, ей надо исчезнуть, раствориться среди местного населения. Легко сказать! Амалия со своими светлыми волосами, бледной кожей и полным незнанием испанского языка имела столько же шансов остаться незамеченной, как арап Петра Великого в Московском царстве.

Правда, у нее была лошадь, непревзойденная по своей скорости, но больше ничего ведь не было. Даже патроны и те кончились.

Надо было срочно что-то придумать. Впереди дорога расходилась в разные стороны. Левая колея была шире, чем правая.

Амалия подумала и выбрала правую дорогу. В ее теперешнем состоянии было неразумно с кем-то встречаться.

Амалии не повезло. Она попала в густые заросли мескита и заблудилась. Лошадь шла шагом, понурив голову, и Амалии ежеминутно приходилось сворачивать, чтобы не напороться на острые сучья. Наконец она почувствовала, что совершенно вымоталась. Левая рука одеревенела, перед глазами все плыло. Амалия даже не заметила, как потеряла сознание.

Очнувшись, она поняла, что лежит на земле. Ужасная мысль пронзила ее мозг. Она приподнялась и стала оглядываться, но нигде не увидела своей лошади.

Это был удар, да еще какой! Амалия растерялась. Она никогда не думала, что ей придется умереть вот так, среди неприветливых колючих кустарников, без воды и пищи, с незажившей раной в руке. Девушка заплакала, и слезы, скатываясь по ее щекам, падали на землю.

В чаще послышалось фырканье, и Амалия насторожилась. Она выхватила «кольт», но тотчас же вспомнила, что в нем нет ни единой пули. А ведь в этих местах водятся пумы, койоты и прочие животные, про которых хорошо читать в книжках, но в реальности встреча с ними не сулит ничего хорошего… Тем не менее Амалия села на земле и взяла в руку камень, приготовившись защищаться до последнего.

Пегая лошадь, фыркая, вышла из кустов и посмотрела на Амалию умными глазами. Беглянка почувствовала, как слезы снова закипают у нее на глазах, но на сей раз – слезы радости.

Лошадь лениво жевала траву. Амалия отбросила камень, поднялась и пошла за ней. Вместе они вернулись на дорогу, которую Амалия уже отчаялась найти.

– Какая же ты умная! Какая хорошая! Самая лучшая лошадь на свете! – сказала Амалия и поцеловала лошадиную морду.

Солнце уже садилось. Амалия вспомнила, что давно не ела, и голод тут же дал о себе знать. Ей пришло в голову, что тот человек, у которого она увела лошадь, мог что-нибудь с собой захватить. Сбоку от седла и впрямь обнаружилась небольшая кожаная сумка, а в ней ломоть почти черствого хлеба, одеяло, спички, фляжка с жидкостью, которая, судя по запаху, никак не могла быть водой, около трех долларов мелкой монетой и дешевая книжка из тех, что продаются в магазинчиках всего за дайм. [25]

Амалия съела половину хлеба и запила его глотком виски. Больше она пить не стала из боязни захмелеть.

При свете заходящего солнца Амалия как следует рассмотрела книжку. Это был роман о приключениях – один из тех невыносимых романов, где у героя неотразимая внешность, отзывчивое сердце и пудовые кулаки, а у героини, помимо золотых волос и нежного голоса, имеются в запасе непроходимая глупость, заставляющая ее попадать во всевозможные переделки, и наводящая тоску уверенность в том, что не она в них виновата. Герой, ясное дело, всякий раз спасает героиню от гибели, бесчестья и позора, и под конец им не остается ничего, кроме как пожениться и жить в любви и счастии до конца своих дней.

«Господи, каким надо быть идиотом, чтобы читать такие книжки! – подумала Амалия. – И каким циничным мерзавцем, чтобы их писать!»

Она сунула книжку назад в сумку, расстелила на земле одеяло и решила, что теперь можно и вздремнуть. Но не тут-то было. Над головой ухали и верещали какие-то птицы, и вдобавок Амалии постоянно мерещились в кустарнике желтые глаза пумы. Прежде чем наступило утро, она пережила все мыслимые и немыслимые страхи.

Утром Амалия села в седло и снова тронулась в путь. Глаза слипались, рот раздирала зевота. Пегая лошадь, благодаря которой она еще вчера мчалась быстрее ветра, как на крыльях, еле перебирала ногами.

«Боже мой, – ужаснулась Амалия, – да я же целый день не поила животное! Надо поскорее найти хоть какую-нибудь реку, не то бедняга умрет от жажды».

Ей пришлось прилично проплутать, прежде чем она в конце концов выехала на берег реки. Вода весело плескалась по черным камням, и, завидев ее, пегий радостно зафыркал и затряс гривой.

Амалия спрыгнула на песок и повела его к реке. Наклонив голову, животное стало пить, а Амалия вымыла лицо и руки и тоже напилась всласть, после чего опорожнила фляжку и налила туда воды. Теперь можно было подумать и о себе. Сев на берегу, Амалия стянула рубашку, сняла бинт, сделанный Розой из какого-то старого платья, осмотрела рану и перевязала ее куском чистой ткани от подкладки своей куртки. Окровавленный лоскут она выбросила в реку, чтобы не оставлять следов своего присутствия. Лошадь затрясла головой и тихонько заржала. Она стояла в воде почти по колено и глядела на свою хозяйку. Амалия поняла, стала пригоршнями черпать воду и лить ее на круп лошади.

– Хорошая, хорошая, хорошая… – твердила она, растирая шкуру благородного животного. – Как же мне тебя назвать? Знаешь, ты такая смешная… Наверное, бог сначала хотел тебя сделать зеброй, но потом передумал…

Пегий слушал внимательно и, казалось, понимал каждое слово.

– Назову-ка я тебя Пегасом, – решила Амалия. – Ты просто чудо, мой Пегас!

Пегий довольно заржал и сделал круг в воде. Амалия засмеялась и забила в ладоши. Неожиданно Пегас испуганно захрипел и сделал скачок в сторону.

Что-то темное плыло по реке, переворачиваясь и колыхаясь в такт струям воды. Амалии понадобился всего один взгляд, чтобы понять, что это такое.

– О боже… – только и вымолвила она.

Река несла человеческое тело. Судя по одежде, тело мужчины. Вода делала его легче, и все же Амалии пришлось потрудиться, прежде чем она смогла вытащить тело на мелководье. Ее передернуло – мужчина был мертв. И теперь она пожалела, что вылила виски из фляжки и вместо него налила воду, сейчас глоток бодрящего ей не помешал бы.

Однако настоящее потрясение ждало Амалию, когда она повернула труп лицом вверх и разглядела его. Она знала этого человека – видела его на вечере у Хэрмони, потом в салуне, где он играл в карты. Больше Джо Фрезер никогда не будет держать банк.

Хуже всего, впрочем, было то, что его горло было перерезано от уха до уха – точь-в-точь, как у Перси Белла. Кровь давно вытекла, и разрез на шее странным образом походил на второй рот.