Екатерина Вильмонт - Секрет потрепанного баула

– Значит, все это просто розыгрыш?

– Даже и розыгрышем не назовешь, – пожала плечами Любовь Ивановна. – Просто детская дурость. А Митька, видно, и вправду больной. Так что все понятно.

Девочки сидели как пыльным мешком прихлопнутые. Они чего угодно ожидали, но только не этого.

– Ох, а ведь он хочет нашего Петьку подкараулить, увезти к себе на дачу и там пытать! – закричала вдруг Даша.

– Ну, Петьки ведь нет дома, – неуверенно проговорила Оля.

В этот момент за окном осторожно погудели.

– Это наши! – воскликнула Оля.

– Зовите их сюда! – распорядилась Любовь Ивановна. – И этот самый Петька тоже с вами?

– Конечно.

На другой день часа в четыре в квартире Петьки раздался телефонный звонок.

– Алло! – отозвался он.

– Петя, здравствуй! – произнес знакомый голос.

– Здрасьте, Михал Семеныч, – холодно ответил тот.

– Надо поговорить, ты не мог бы со мной встретиться через минут сорок на Сухаревке – помнишь, где мы встречались?

– Нет, Михал Семеныч, не могу, у меня нога болит, вчера в футбол играл и подвернул. Но если у вас важное дело, может, вы ко мне домой придете, а?

Михаил Семенович задумался, потом что-то тихо кому-то сказал.

– А что родители, дома?

– Нет, они на работе.

– Хорошо, Петя, минут через десять буду.

Ровно через десять минут в дверь позвонили. Петька, прихрамывая, пошел открывать.

– Артист, его еще никто не видит, а он уже хромает, – засмеялся Хованский.

– Вживается в роль, – улыбнулся Игорь.

– Петя, здравствуй еще раз.

– О, здрасьте, Дмитрий Палыч, вот не ожидал.

– Нам с тобой поговорить надо! – довольно грубо заявил Шахворостов.

– Поговорим, почему не поговорить, только вы заходите в комнату.

Петька поковылял в гостиную, а все друзья затаились в его комнате.

– Здравствуй, Митька! – приветствовала Шахворостова Любовь Ивановна.

Тот остолбенел.

– Люба? Что это значит?

– А то и значит, старый ты дурак! Ты что, совсем ополоумел? Какие это сокровища ты ищешь? Баул черный? Так я тебя, дурака, тогда еще разыграла! А ты поверил? Ладно бы ты тогда поверил, малой еще был. А теперь? Ты уж старый, пенсионер, куда тебе клады искать? И с кем связался? С детишками? А ты не подумал, какие клады могут быть у сосланной одинокой женщины, а? Которая без дома, без родных по свету мыкается? А если б даже что у ней и было, стала бы она десятилетней соплюшке про то рассказывать? Ты своими глупыми мозгами не раскинул, прежде чем на поиски пускаться да еще какого-то уркагана в компанию брать?

– Мадам, я попросил бы… – испуганно пролепетал Михаил Семенович.

– Да не проси, ты небось и на уркагана-то не тянешь, так просто, дурак с крылышками, а потому молчи!

– Значит, никакого клада нет? – потрясенно спросил Шахворостов.

– Конечно, нет! А если б и был, думаешь, столько лет тебя дожидался бы? Нет, я не думала, что ты такой остолопина, Митька!

– Но как… Как ты сюда попала? И вообще… Я ничего не понимаю…

– А так я сюда попала, что детишки-то эти во сто раз умнее тебя. Вы с дружком их уже достали, вот они и вышли на след. Приехали ко мне и случайно услыхали, как вы собираетесь Петю ножичком пугать, а потом и замочить. На что это похоже?

– Да никто не думал его мочить, о чем вы говорите, мадам! – пошел красными пятнами Михаил Семенович. – И вообще, все не так, этот ребеночек любому уркагану, как вы выражаетесь, сто очков вперед даст!

– Да, кстати, Михал Семеныч, вот вам все ваши доллары, забирайте их, нам они не нужны! – гордо заявил Петька, выкладывая на стол деньги. – Берите, берите, и будем в расчете. И в дальнейшем не советую с нами связываться.

– Значит, и вправду нет никакого клада? А как же эти кольца фарфоровые? – лепетал Дмитрий Павлович.

– Кольца есть, только цена им три гроша в базарный день, – засмеялась Любовь Ивановна.

– Эх, Люба, что ты сделала… Ты же разбила мечту, можно сказать, всей моей жизни… Я и вправду всю жизнь искал клады, но так, по мелочи, времени все не было. А в душе всегда надеялся – вот выйду на пенсию и начну искать главный клад… А теперь… Ладно, я пошел… Мишка, не стой столбом, пошли отсюда!

И они ушли. Вид при этом у них был весьма понурый. Впрочем, деньги Михаил Семенович все-таки прихватил.

Едва за ними захлопнулась дверь, как вся компания ввалилась в гостиную.

– Ну, Любовь Ивановна, вы были просто неподражаемы! – воскликнул Стас. – Потрясающий монолог!

– Да, удачно получилось, – улыбнулась Любовь Ивановна.

– А мне этого вашего Митьку даже немного жалко, – признался Игорь. – Мечта всей жизни рухнула у человека…

– Ну, Круз, ты даешь! – поразился Хованский. – Нашел кого жалеть! Он же не бедный пенсионер, ты его дачу видел? Ты б еще Семеныча пожалел!

– Ну в принципе и его можно пожалеть. Жалкий человек, ничтожный очень…

Любовь Ивановна внимательно посмотрела на Игоря. А потом взяла Олю за руку и отвела в сторонку.

– Олюшка, ты за Игорька держись. Он чистое золото. У него душа большая, это нечасто встречается.

– Но откуда вы знаете… – вспыхнула Оля.

– Я ж не слепая, Олюшка. Я вот вижу, что Петя ваш по Даше помирает, а у нее глаза в другую сторону смотрят. А жаль, Петька тоже парень золотой. Да и вообще, мне вся ваша компания очень по сердцу пришлась, так что милости прошу, когда захочется подышать свежим воздухом. Ну, мне пора собираться!

– Я вас отвезу, Любовь Ивановна, – сказал Стас. – И если позволите, даже переночую. Хочу с утра пофотографировать…

– Ох, вот хорошо-то.

В этот момент зазвонил телефон. Петька снял трубку. И вдруг побледнел.

– Да, она здесь, минутку. Лавря, тебя, – сказал он хриплым голосом.

Даша вспыхнула.

– Алло! Вадим? Но как ты меня нашел?

– Позвонил тебе, тетя Витя почему-то ни за что не давала мне телефон, тогда я позвонил Ольгиной бабушке, и она сказала, что ты, наверное, здесь.

– Ну ты даешь!

– Даша, я соскучился!

– Да?

– А ты?

– Я тоже!

– Тогда, может, вечером я за тобой заеду?

– Хорошо.

– Тебе неудобно говорить?

– Да.

– Тогда до вечера.

– Да.

Петька был в ярости. Еще не хватало, чтобы Дашкины кавалеры ей сюда звонили. Юрик хоть этого себе не позволял. И вдруг ему стало легче. Более того, у него появилась надежда. Он вспомнил, как когда-то сказал себе: Юрики приходят и уходят, а Квитко остается. Этого, значит, зовут Вадим. Что ж, Вадики приходят и уходят, а Квитко остается. Я еще своего добьюсь!