Анна Малышева - Озноб

Ирина добралась до поселка быстрее, чем рассчитывала. Ее машина легко выбралась из зашевелившейся наконец пробки и беспрепятственно понеслась по расчищенному шоссе. Дорога была знакома. Ирина пролетела по улицам поселка на недозволенной скорости, одним духом, и замедлила ход, только оказавшись возле магазина. Он в этот час был уже закрыт, однако Ирина заметила несколько темных фигур, копошившихся у крыльца, возле каких-то ящиков, и остановила машину. Ей пришло в голову, что явиться к Валентину с пустыми руками будет нехорошо. «В деревне без бутылки дела не делаются. Хотя он не похож на пропойцу, купить не помешает!»

На самом деле Ирину влекло сюда желание увидеться с продавщицей, которую она уже встречала однажды, и посмотреть на ее реакцию. Та обязательно должна была знать о гибели жены Сергея, а уж в том, что продавщица успела выяснить, что за новая придирчивая клиентка посещала ее магазин, Ирина не сомневалась. Однако ей не повезло. Спросив у мужиков, разбирающих сломанные деревянные ящики, где продавец, она услышала несогласный хор хриплых, надсаженных голосов:

– Алла? В Москву поехала, мужа на операцию повезла. Магазин заперла и ларек тоже. А что надо?

– Мне бы водки купить.

Ее несмелое заявление встретило самый горячий отклик. Тут же выяснилось, что один из мужиков, вероятно, самый надежный, уполномочен в отсутствие повелительницы исполнять ее обязанности по сверхурочной торговле спиртным. Бутылка была тут же вручена Ирине, и женщина отправилась со своей добычей к машине, сопровождаемая завистливыми взглядами.

Через несколько минут она остановила «жука», не доехав какого-то десятка метров до дома Валентина, и, хлопнув дверцей, вышла.

Приземистый сруб с темными окнами казался нежилым. Сколько Ирина ни вглядывалась и ни прислушивалась, не могла различить ни звука, ни светового пятна. Она подошла к самой калитке, но кривоногая черная собачка не выбежала ей навстречу, из чего женщина сделала вывод, что Валентин куда-то ушел. Она хотела уже вернуться в машину и отправиться к пепелищу, как вдруг ей показалось, будто в одном из окон шевельнулась белая занавеска. Она вспомнила о жене Валентина, парализованной женщине, все время проводящей в кресле у окна.

«Не стоит к ней заходить, до смерти напугаю», – подумала Ирина, в нерешительности трогая калитку. Оказалось не заперто. Поколебавшись, она все же вошла во двор, решив хотя бы спросить, где можно найти Валентина.

Дверь в сени, по деревенскому обычаю, тоже была не заперта, оттуда Ирина, опять же без препятствий, попала в кухню. Здесь было тепло, темно, оглушительно пахло кислой капустой и подгнившим картофелем. Женщина подала голос, спрашивая хозяев, и из комнаты ей эхом откликнулся неуверенный, слабый звук. Поспешив туда, она разглядела в сумраке, на фоне окна, шевелящуюся в кресле темную массу.

– Как у вас темно! – Произнеся эти слова, Ирина тут же наткнулась на выступающий угол какой-то тумбы, задев незажившую лодыжку. Вскрикнув, она нагнулась, обхватив ладонью голенище сапога. В этот миг зажегся свет.

Железная облупленная лампа, вспыхнувшая на столе, покрытом пожелтевшей вязаной скатертью, осветила убогую захламленную комнату и ее хозяйку, сидевшую в большом кресле. Ирину ждало потрясение, от которого она тут же забыла о боли. Жена Валентина оказалась женщиной далеко не старой и уж подавно не уродливой, как могла предполагать Ирина, глядя на ее супруга.

На вид хозяйке казалось лет сорок пять. Белое, одутловатое, но правильное лицо было красиво той лишенной красок, неброской красотой, которая часто встречается у русских женщин. Широкая переносица, круглые серые глаза, безвольный маленький рот, чуть приоткрытый от испуга… Все это Ирина успела рассмотреть в первый же миг, пока собиралась со словами. Хозяйка заговорила первая:

– Вы к кому?

– К вашему мужу, к Валентину. Его нет, я вижу?

– Ушел помогать на место пожара. Стену какую-то разбирает, Сергей разрешил кирпичи взять. Да вы идите прямо туда, если дело срочное!

Опомнившись от первого испуга, женщина заговорила быстро и охотно, как говорят люди, долго лишенные возможности человеческого общения. Она оглядывала гостью с ног до головы и с головы до ног, будто стремясь выучить ее внешность наизусть, из чего Ирина сделала вывод, что прежде жене Валентина так и не удалось ее рассмотреть.

Она повернулась было к двери, но, опомнившись, тут же снова обратилась к хозяйке:

– Вы сказали, пожар…

– Знаете? – радостно подхватила та. – У соседа жена сгорела, вся черная, как головня, Валя ее после того видел… Это первый случай в поселке, чтобы от огня человек погиб…

– А что милиция говорит? – Почувствовав в женщине благодарного рассказчика, Ирина уже не торопилась уходить. – Кто-то поджег или само загорелось?

– Ну, кто бы стал поджигать?! – Хозяйка возмущенно замахала руками. – Там с электричеством уже была одна авария, на втором этаже, начало дымить… И Валя опять же при этом был, видел. И снова наверху загорелось, а это всегда так, где раз, там и два! Строители мошенники, столько всего украли, когда этот дом ставили, люди говорили Сергею, да он не слушал. И где их теперь найдешь? Дом жалко, да ну ладно, Сергей за него хоть страховку получит, а человека-то не вернешь!

– А сам Сергей тут бывает?

– Ему не до того! – с участием заметила женщина. – Вот в выходные, сразу после пожара, все время тут проводил, то с милицией разбирался, то со страховщиками, то с местными нашими властями… Такой пожар, конечно, все сразу набежали! А ни вчера, ни сегодня уже не приезжал и не обещал, что приедет. Где ему жить? Все придется заново строить или за бесценок продавать… А вы его знакомая? Но не из поселка, нет?

– Нет, я не здешняя, – с готовностью ответила Ирина. – А с Сергеем у нас просто общие дела. Я хотела коечто выяснить… К вашему мужу или к Сергею в эти выходные никто из Москвы не приезжал, о пожаре не расспрашивал?

– Да только об этом и спрашивали! – усмехнулась хозяйка. Однако ее приветливый тон разом сменился на настороженный. Очевидно, женщина почувствовала, что все эти вопросы гостья задает не просто так, а с некоей целью. – А вы из милиции, что ли?

– Нет, просто один мой… сотрудник приезжал сюда вечером в субботу, да так и не вышел с тех пор на работу. Боюсь, задержался где-то в гостях и запил.

– Вот что! – снова расслабилась та. – Нет, к нам никто не заходил, я бы знала. Да и Валентин никого дальше калитки не пускает. Я все время тут сижу, и со светом и без, спать не хочется, а делать нечего. Ноги отнялись пять лет назад, надорвала спину на работе.

Ирина сочувственно кивнула, хозяйка с привычным сокрушением покачала головой:

– Тоже, разве думала, что в сорок лет стану инвалидом? А все-таки это лучше, чем заживо сгореть. Ее и хоронить-то будут в закрытом гробу, Валя видел тело, сказал – не узнать даже.