Мария Брикер - Шарф Айседоры

– Твою мать! – выругался режиссер. – Ты что, там уже был?

Левон кивнул, закатал рукав и показал следы порезов на руке.

– Твою мать! – выругался Шахов.

– Я не псих! После гибели родителей мне жить не хотелось, сорвался, – хмуро объяснил Левон. – Ходить по ночам я стал тоже после их смерти. Что-то в башке нарушилось. Как сессия, так меня несет куда-то. Но я не псих. Понимаете – не псих! Я не хотел убивать Марину! Да, я злился на нее, собирался разорвать наши отношения, но никак не мог. Силы воли не хватало. Надеялся, что она сама меня вышвырнет вон, но Марина не торопилась со мной прощаться. Она словно приклеила меня к себе, и я, как баран, пасся рядом.

– Да ни фига ты ее не любил, – сказал Варламов. – Ты жалкий трус и слюнтяй. Был бы нормальным мужиком, пошел бы в милицию и во всем сознался.

– Говорю же, растерялся я! – закричал Левон, вздрогнул и сказал заметно тише: – А в милицию я пойду, не сомневайтесь. Сегодня же. Только про лунатизм говорить не буду! Пусть меня посадят в тюрьму, а не в психушку. Не понимаю, как так вышло с Мариной? Я не хотел убивать. Наваждение какое-то! В жизни никому зла не причинил, только себе. Ни хрена ведь не помню, когда просыпаюсь. Ничего не помню – вообще! Я даже не сразу понял, что я – лунатик. Думал, ребята из общаги надо мной прикалываются. Потом начал замечать на теле синяки и ссадины неизвестного происхождения. Стал тогда коврик мокрый или полотенце рядом с кроватью класть. Но сволочи Дергунов со своими приятелями все убирали. Нарочно! А потом ржали всей общагой, наблюдая за моими передвижениями, психом называли… развлекуху себе нашли. У меня с самого начала с ними отношения не сложились. Когда я в Москву приехал, не сразу адаптировался. Никак не мог смириться со смертью родителей, игнорировал все увеселительные тусы, сосредоточился на учебе, а они решили, что я гордый. А я просто пытался жить, как мог, как умел. Общага меня достала. Сначала подумывал снять квартиру, чтобы поскорее от этого позора переехать, но потом передумал. Ерунда, это что пишут в газетах – дескать, лунатики не способны причинить себе вред! Способны. Из окон вываливаются, расшибаются насмерть, под машины попадают. А в общаге все-таки люди, и ночью мало кто спит. Передумал я квартиру снимать, начал на собственное жилье копить, но, прежде чем переезжать, хотел жену себе найти. Тамара, о которой я рассказывал, вполне на эту роль подошла бы. Она по натуре домашняя, ей бы детей растить и хозяйство вести, а не вкалывать на работе. Именно ее я планировал на руках в свой дом внести после свадьбы. Детей очень хотел. И тут Марина появилась…

– К доктору слабу было сходить? – спросил Варламов.

– Перед сном слушайте тихую успокаивающую музыку. Жестко соблюдайте график сна. Избегайте шума перед тем, как заснуть. Не пейте много воды на ночь и обязательно пописайте перед сном, – выдал Левон и зло посмотрел на Варламова, словно он был причиной всех его несчастий.

– Это он рекомендации докторов цитирует, – сказал Шахов. – Лунатизм, по большому счету, не лечится, сам проходит. Что делать будем? – Сергей вопросительно посмотрел на Ивана Аркадьевича.

– В Австрию собираться и репетировать. Осталось мало времени, а надо еще обучить Левона ходить на каблуках, чтобы он там себе шею не свернул.

– А как же?.. – Минасян растерянно посмотрел на режиссера и робко улыбнулся.

– Думаешь, я тебя пожалел? – отчеканил Варламов. – Чихать я хотел на тебя с высокой колокольни! Но именно от тебя, голубчик, в настоящий момент зависит судьба другой замечательной женщины. Так что ты сопли подотри и, будь другом, исполни свою роль достойно. Докажи, твою мать, что ты – настоящий мужик! К тому же на свежем альпийском воздухе у тебя будет время чуток подумать и принять решение, что для тебя лучше: дурдом, тюрьма или елка во дворе доктора Шахова. Мы тут не шутки шутить собрались. Кажется, ты этого не понимаешь, пацан. А теперь встала, подобралась и пошла! Туфли не забудь надеть. Полешку у камина возьми. Специально для тебя приготовил. Модели по бревну дефилируют, а мы будем дефилировать с бревном между ног, чтобы ты не ходил, как Буратино.

Левон безропотно поднялся, надел туфли, сунул между ног полешку и совершил круиз по комнате, пару раз выронив бревно на ногу.

Иван Аркадьевич повернулся к Сергею и чуть заметно ему подмигнул:

– Надеюсь, вы захватили из клиники свои хваленые имплантаты, а также нужные препараты и инструменты, чтобы довести лицо Левы до совершенства? – Сергей кивнул, глаза его смеялись: от Ивана Аркадьевича он ожидал всего, что угодно, учитывая вредность и противность его натуры, но он даже предположить не мог, что режиссер без уговоров продолжит проект. Не последнюю роль в этом, наверняка, сыграла таинственная Леночка, с которой у Варламова намечался на курорте лямур. Да, любовь способна даже из такого душевного скряги, как Варламов, сделать нормального человека, подумал Шахов и отправился готовить ужин. Иван Аркадьевич посмотрел хирургу вслед и подумал, что любовь, возможно, даже такого прожженного циника, как Шахов, сделает человеком, когда он наконец-то получит свою Сю.

– Подобралась и пошла, я сказал! – рявкнул Варламов, заметив, что Лева стоит посреди комнаты и борется с бревном. – Зад не отклячивай! Пузо в себя! Плечи опусти! Да не смотри ты на ноги, подбородок выше! Зачем губу отвесил? Все подбери!

Шахов накрыл стол белой простыней, аккуратно разложил на ней инструменты, надел медицинский халат, фартук, шапочку и резиновые перчатки.

Лева сидел на стуле, в центре комнаты, на него были направлены две яркие лампы.

– Иван Аркадьевич, вы будете мне ассистировать, – сказал Шахов. – Давайте покончим с этим поскорее.

К столу подошел Варламов. Он тоже был одет в медицинский халат, фартук и шапочку.

– Итак, мне нужны коклюшки, – сказал Шахов и протянул ладонь к Варламову. Иван Аркадьевич оглядел стол с инструментами, взял большие канцелярские ножницы и вложил их в руку хирурга. Шахов зловеще ухмыльнулся, прокрутил ножницы на пальце, как ковбой пистолет, и склонился над головой Левона.

– Это не коклюшки! – закричал Лева. – Это не коклюшки!!!

– Левон, – дернул его Шахов за плечо.

Минасян открыл глаза, резко сел на кровати и потряс головой, глядя на хирурга с ужасом.

– Вставай, через час выезжаем, – сказал Шахов и вышел за дверь.

Лева рухнул обратно на подушки и попытался перевести дыхание. Присниться же такая муть! Он прошлепал в ванную, внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале над умывальником. Оттуда на него смотрело чужое лицо: с тонкими бровями, припухшими губами и высокими скулами.

– Коклюшки, – усмехнулся он и провел рукой по своим новым вьющимся волосам.