Галина Романова - Любвеобильный джек-пот

При чем тут дорогой халат? Да при том же, что и золото! Откуда у нее этому всему было взяться? Если подарок, то чей? И он тут же вспомнил об обстоятельствах одного из убийств, совершенных в районе за последнее время.

Так вот, одна из убитых, проживающая ранее в деревне Валуево, была весьма обеспеченной старушкой. При жизни работала заведующей базой райпотребсоюза. Как сплетничали о ней ее соседи: успела нахапать столько, что и за две жизни не потратить. Халат, к примеру, мог принадлежать и ей. Он уже звонил детям покойной и напросился на встречу.

– Повезешь их халат рассматривать? – Лия скептически поджала губы. – Если эта Лена не дура, она от него избавилась сразу же после твоего ухода!

– Она-то, может, и не дура. Но и я не дурак! – Тишаков довольно улыбнулся и вытащил из заднего кармана штанов обшарпанную «Моторолу» с фотокамерой. – Мне тут двоюродный братан подарок сделал. Себе навороченный телефон купил, а старенький мне отписал на бедность мою милицейскую.

– И ты ее тайком сфотографировал?! – ужаснулась Лия.

– Ага! Она как раз у этого самого комода спиной ко мне стояла, я ее и того – щелк!

– Так это же нарушение, Сережа! Ты не сможешь предъявить этот снимок в качестве вещественных...

– Да знаю я, знаю! Прокурору предъявить не смогу. А вот детям этой женщины запросто. Если узнают, тогда все! Тогда уже буду конкретно рыть под эту троицу. И вообще! – Тишаков по-детски насупился. – Я что-то не пойму вас, Лия Андреевна, вы хотите своего шалопая из тюрьмы вытащить или нет?

– Спрашиваешь! – фыркнула она, встала и начала убирать со стола за Тишаковым. – Конечно же, я хочу. Только хочу, чтобы все было по закону. Правильно, понимаешь! Я не хочу сомневаться.

– Как в соседе своем? – брякнул догадливый Тишаков и, заметив, как потемнело у нее лицо, прикусил язык. – Простите меня ради бога! Не обижайтесь, ладно!

Лия промолчала, отвернулась от него к раковине и принялась греметь тарелками.

Обижайся не обижайся, но поводов для сомнений в Димкин адрес было более чем предостаточно.

Он утверждал, что умершая в его постели девушка была ему незнакома, а она утверждала обратное. Сама же гуляла по их подъезду в обществе другого мужчины. Это была первая неясность.

Вторая неясность – это сумка. Куда она могла подеваться? Гольцов рассказывал, что девушка сидела у лифта на сумке. Рассказывал, что потом у него в квартире делали обыск. А Иванов рассказывал, что сумку не нашли. Выходит, ее кто-то присвоил! Кто?! Гольцов? Приехавшие милиционеры? Или кто-то еще?..

Третья, самая отвратительная, самая непонятная непонятность – это смерть Игоси.

Думая о нем, правильнее, о ранах на его голове, Лие и самой хотелось биться головой о стену. Кто мог искалечить Игосю после того, как ушел Гольцов? И уходил ли он?!

И самая последняя неясность была та, о которой ей совершенно не хотелось думать и даже классифицировать ее не хотелось, поскольку она была ужаснее всех предыдущих.

Марта...

Как она могла оказаться в Димкиной постели? С какой стати была голой? Вдруг она и в самом деле пришла к нему накануне вечером. И они с Гольцовым вместе совсем недурно проводили время, а потом Димка, внезапно разозлившись на что-то, ушел в соседнюю квартиру и оставил Марту одну у себя дома. Утром он не стал ее будить, оставил все, как есть, и, приняв душ, уехал вместе с Лией по делам. Марта осталась одна. И потом кого-то впустила в дом?..

Нет, что-то не так, что-то не получается.

Удар, по заключению экспертов, Марта получила ближе к вечеру. Не могла же она проваляться весь день в постели! Да еще голой! Вряд ли. Ей просто-напросто надоело бы.

Даже если учесть, что вошла она сама, поскольку у нее оставались ключи от этой квартиры, и разделась потом без посторонней помощи, как потом попал туда тот человек, что нанес ей сокрушительный удар по голове? Она что же, разгуливала по дому голышом? И открывала кому-то так же – в чем мать родила? Она же, получается, сама этого человека впустила.

Значит... Значит, значит, значит...

Значит, она его знала! Она его знала настолько хорошо, что впустила в квартиру, не стесняясь собственной наготы. А может... Может быть, они вместе и пришли?.. В любом случае она знала того, кто на нее напал.

И Игося знал, иначе не подпустил бы к себе близко незнакомца. Он был очень подозрительным и осторожным. А тут ночь, пустынная улица, предварительная ссора с Гольцовым. Да подойди к нему кто чужой с палкой наперевес, он орать бы принялся и звать на помощь. Патрули милицейские еще никто не отменял! Пускай низким уровнем преступности их город похвастать не может, но уж что патрулирование ведется повсеместно, поспорить будет некому.

– Я не сомневаюсь в Димке, – сказала она твердо после продолжительной паузы, в течение которой Тишаков отчаянно боролся с подступающей на неслышных бархатных лапах дремотой. – По ряду причин не могу этого сделать, даже если бы и хотела.

– Что за причины? Его алиби?

– И алиби тоже, Сережа. Вот ответь мне, как мог кто-то войти в квартиру Гольцова, когда там находилась Марта? И почему она была голой?

– Войти?.. Войти можно было только в двух случаях. – Тишаков поднял кверху оттопыренный от сжатого кулака палец. – Первое – если у него имелся ключ, так как эксперт не нашел ни единой царапины на замке, которую могла оставить отмычка. Второе...

– Второе, – перебила его Лия, наблюдая за вторым поднятым пальцем. – Если бы она сама кому-то открыла, так?

– Так, – не хотел, кажется, да согласился он. – Если открыла, значит, знала. А могли и вместе прийти и покуражиться в его постели. А че? Такое сплошь и рядом бывает. Предавались, предавались любви, а потом поссорились по какой-то причине, и он ее хрясь по голове.

– Значит, отрицать того, что человек, напавший на нее, был ей знаком, ты не станешь?

– Нет, конечно! Это всеми так именно и рассматривается. Только тут один нюанс имеется...

– Ну!

Тишаков задумчиво уставился на часы, молотившие маятником воздух. И молчал неприлично долго, потом вздохнул и произнес весьма неохотно:

– Я ведь всегда наперед паровоза лезу, вы уж знаете, так?.. Вот и сегодня... Перед тем как подняться к вам, переговорил тут кое с кем. Ну и немного, нет, так кое-что мне удалось выяснить. Удивятся, конечно, что этих показаний нет до сих пор в деле. А может, и спасибо скажут.

– Так ты долго будешь ходить вокруг да около?! Кого допрашивал? Консьержа?

Надин сегодня не было. Она должна была заступать с завтрашнего утра, и этого утра Лия ждала с нетерпением. Именно она, по странному стечению обстоятельств, дежурила в ту ночь, когда погибла от передозировки рыжеволосая девушка в квартире Гольцова. И именно ей выпало работать, когда пострадала Марта.