Дарья Калинина - Серийный бабник

В общем, из этой ангины Кира сделала один жизненно важный вывод. Лекарства на травках хороши, когда ваше состояние не внушает ни вам, ни окружающим серьезных опасений. Тогда можно и развлечься травкой. Но когда жизнь ваша висит буквально на волоске, тут уж не до шуток. И предпочтение следует отдать проверенным практикой антибиотикам.

Примчавшись домой, Кира выложила лекарства перед Лесей.

– Вот! Дерзай! Лечи!

Леся посмотрела на шприцы, а потом перевела нерешительный взгляд на Киру.

– Ты хочешь, чтобы я вколола иголку в живого человека?

– Не беспокойся, он все равно ничего не почувствует! – заверила ее подруга.

Но Леся все равно беспокоилась. Так беспокоилась, что у нее руки тряслись, как у запойного алкоголика. Первую ампулу она уронила, вторую раздавила. При третьей попытке ей благополучно удалось набрать содержимое ампулы в шприц, но в самый ответственный момент с него свалилась иголка. Кира отняла у нее шприц, поменяла иголку и торжественно вручила его Лесе. А сама вернулась к своему занятию. Она в это время толкла таблетки в порошок.

– Что ты делаешь?

– Не отвлекайся. Ты ему уже сделала укол?

– Нет.

– И чего ждешь?

Леся набрала в грудь побольше воздуха. И, зажмурившись, ткнула иголкой в кожу. Вот удивительно! Оказывается, кожа куда более прочный материал, чем ей представлялось раньше. Иголка смешно пружинила, и не думая втыкаться. Поразвлекшись и потыкав мужчину в бедро, в бок, в ногу и в плечо, Леся была вынуждена признать свою полную несостоятельность в качестве медсестры.

– Дай мне!

Кира выхватила у нее шприц. И, недолго думая, всадила его в мужскую попу. Пациент даже не дрогнул.

– Видишь! Он ничего не чувствует. Помоги мне перевернуть его. Надо обработать рану.

Обработка свелась к тому, что девушки засыпали влажную рану тем порошком, который растолкла Кира. Наложили сверху легкую повязку. И оставили раненого одного с холодным компрессом на лбу.

– Ты сделала для него все, что могла, – попыталась утешить приунывшую подругу Кира.

– Мне так стыдно! Я полная бездарь!

– Зато ты умеешь утешать. Вот погоди, завтра он оклемается. И сама удивишься, как сильно он захочет, чтобы кто-нибудь симпатичный побыл ему подругой и немножко родной матерью. Мужчины, когда болеют, они хуже детей, честное слово!

И, выдав эту истину, Кира и сама загрустила.

Допустим, они сделали доброе дело, спасли пленника из рук злодеев. Но похоже, что Бориса у дяди Коли нет и не было. Вряд ли они с сыном такие многостаночники, чтобы разом работать на два фронта. Похитили одного этого парня, и хватит с них. Нет, по всему выходит, что Бориса похитили другие люди. Но черт возьми, кто? И где их искать?

Глянув на часы, Кира ахнула:

– Уже шесть!

– И что?

– Мы должны вернуться к Виктору Алексеевичу.

– Что ты! Что ты! – испугалась Леся. – Я не могу! Я должна оставаться с раненым.

Кира покосилась на страдальца, забывшегося тяжелым беспокойным сном. Леся была совершенно права. Но ведь для присмотра и ухода за больным достаточно будет и одного человека? Саму Киру тут ничто не держит.

– Тогда я поеду одна.

– А кто будет делать ему уколы?

Кира заколебалась. Но нет, желание узнать что-то о судьбе Бориса было слишком велико. А она очень надеялась, что менты по своим каналам уже нашли машину и тех людей, которые похитили Бориса. Ведь подруги назвали им целых две цифры из номера. Не так уж и мало, если подумать. А у ментов в распоряжении были почти целые сутки.

– Не беспокойся. Я натренирую тебя, – сказала Кира, обращаясь к Лесе. – А потом все-таки поеду. Прости.

Тренироваться было решено на старом футбольном мяче. Кира сочла, что это просто идеальное пособие для начинающей медсестры. Всего за каких-нибудь пятнадцать минут Леся так набила руку, что всаживала шприц, почти не вздрагивая.

– Видишь! Не такая уж ты и бездарная.

И с этими словами Кира вылетела из дома подруги, попутно соображая, что она скажет в свое оправдание Слепокурову по поводу опоздания. Ведь ей пришлось еще заскочить домой, чтобы накормить и приласкать голодного и явно не нуждающегося в ласках Фантика. Он сожрал всю миску «Вискаса», обругал Киру на своем кошачьем языке и пошел спать дальше.

– Настоящий мужик! – восхитилась Кира и выскочила из квартиры, столкнувшись в дверях с Фирой Яковлевной, своей «затопленной» соседкой.

Вот уж кого Кира хотела бы видеть сейчас меньше всего! Но пришлось изобразить дикий восторг. Кажется, с восторгом Кира немного перестаралась. Потому что на лице Фиры Яковлевны отразилось недоумение и даже испуг.

– Чего это вы радуетесь? – подозрительно спросила она у Киры.

– Как же? Встретить вас настоящая удача, дорогая Фира Яковлевна!

– М-да? А мне казалось, что вы, напротив, уклоняетесь от встреч со мной.

– Я? Да никогда в жизни!

– А трубку не берете!

– Так я не слышала, как вы звонили.

– И дома вас не застать.

– Сейчас же мы с вами встретились.

– И прошлую ночь вы дома не ночевали.

– И эту не буду! – уже почти весело заверила ее Кира, которую в самом деле развеселила мелочная настойчивость ее соседки, по мнению Киры, побелка потолка была вовсе не вселенской бедой. – Ночевать не буду, но это ровным счетом ничего не значит! Я вас все равно люблю и уважаю, кротчайшая Фира Яковлевна!

С этими словами Кира скатилась по лестнице вниз, притворившись глухой и не слушая, что соседка кричит ей про составленный председателем акт, судебное разбирательство и издержки, с ним связанные.

– До такой ли мне сейчас чепухи! – пробормотала Кира в свое оправдание, уже садясь в машину. – Вот поймаем преступников, тогда и о протекшем потолке можно будет поговорить.

Всю дорогу девушка продолжала думать над своим алиби. Почему она опоздала? В конце концов она решила, что просто соврет, что ее «десятку» слишком долго не возвращали. Пришлось ждать. Вот она и задержалась. Но, прибыв к дому Виктора Алексеевича, Кира с удивлением обнаружила, что ее вранье слушать некому. Возле дома было тихо и пусто. Милицией тут и не пахло.

– Неужели уже уехали! А меня с Лесей, должно быть, объявили в розыск.

Но оказалось, что Слепокуров еще и не приезжал. Ура! В кои-то веки нашелся человек, который был еще менее пунктуальным, чем она. Кира невольно почувствовала к нему нечто вроде симпатии.

И первым человеком, кто бросился к Кире, когда она вошла в дом, была Рина.

– Ну что? Вам удалось поговорить с Настей? Она призналась?

Девушка была бледна и дрожала, словно осиновый листок. Кире было жаль ее разочаровывать. С такой надеждой смотрели на нее эти глаза! Но не рассказывать же ей в самом деле о том, что, не найдя в квартире Настиного дяди следов похищенного Бориса, они с Лесей, чтобы утешиться, прихватили с собой совсем другого парня?