Шекли Роберт - ВРЕМЕНИ В ОБРЕЗ

- Быстро, - сказал Майид, когда они очутились внутри, - проведи нас к хозяину.

- Я не могу, - ответил привратник. - Мне приказано сторожить дверь.

- Тогда пусть нас проведет та девушка, галийка.

- Хасина ушла на базар.

- А другие мулиды?

- Абдель уже три дня кашлял и теперь лежит в постели, Али Бикр пошел вместе с Хасиной, чтобы помочь ей донести покупки. Повар Масуд на кухне, готовит, а он не любит, когда его отрывают от такого дела. Разве ты сам не найдешь дорогу, бедуин?

- Конечно, найду, - прошипел Майид. - Но нужно объявить о нашем приходе!

- Все жалобы - к хозяину, - ответил привратник и преспокойно уселся на стул возле закрытой двери.

Майид выругался и повел Джабира и Дэйна по узкому, причудливо изогнутому проходу. Потом остановился.

- Это невозможно допустить, - объяснил он. - В конце концов, хотя я и не богач, но я чистокровный азми, и это прямое оскорбление для меня и моего народа, если обо мне не доложат со всем почтением.

- Я понимаю твои чувства, - тихо откликнулся Дэйн. - Конечно, ты прав, но может, мы все-таки войдем?

- Ясное дело, - отозвался Майид. - Я просто хотел высказать свое мнение и то, что я иду на это только ради нашей дружбы.

Бормоча что-то себе под нос, он провел их через прямоугольный дворик с клумбами и акациями и завел в небольшую, бедно обставленную комнату.

- Это комната, - сказал Майид, - в которой принимают незначительных персон. Естественно, нам она не подходит.

Он повел их дальше. Но уже не так уверенно. Казалось, что стены и коридоры дома давят на него. Он сжал губы и положил руку на деревянную рукоять кусы, ножа, который по обычаю бедуинов носил за поясом. Поймав взгляд Дэйна, он сказал:

- Мне бы не хотелось, Дэйн, чтобы ты решил, будто я боюсь чего-то на свете, кроме Аллаха. Дело в том, что мы, Авазим, привыкли к просторам пустыни и неба и нам душно в городе, среди стен и спертого воздуха, где все несет болезни.

Джабир хихикнул, но тут же сделал вид, что просто закашлялся. Майид не соизволил обратить на него внимания и ввел их в комнату побольше прежней, да и мебель в ней была получше.

- Это каа, - почтительно пояснил Майид. - Комната для важных гостей, в ней мы и поговорим с хозяином.

- А где же сам хозяин? - спросил Джабир.

- Он скоро выйдет поприветствовать нас, - прорычал Майид. - Его отсутствие оскорбительно для меня, так же, как для вас. О Аллах, сперва нету слуг, чтобы проводить нас, теперь никто нас не встречает! Кто-то поплатится за это головой!

Каа была длинной комнатой с высокими потолками, у стен расположились диваны. Рядом с одним из них стояла статуя из серого мрамора, а перед другим лежала деревянная шкатулка. Рядом с нею два бронзовых подсвечника, серая металлическая зажигалка и пепельница от Чикагского Газового Общества. На полу лежали исфаханские ковры, еще два висели на стенах. Всю противоположную стену занял буфет. Мягкий свет лился из мозаичных окон, но воздух в комнате был тяжелый и какой-то неживой.

В эту минуту в комнату ворвался Азиз Аоуд Бен Алима. Опытный купец был настолько искусен в лести, что его извинения удовлетворили даже разгневанного Майида. Бен Алима был занят разговором с полицейскими у парадной двери, пока Дэйн с компанией пробирались через черный ход. Он не мог оторвать слуг от обыденных дел, чтобы не возбуждать подозрения иракцев. Так уж получилось, все было сделано из лучших побуждений - чтобы обеспечить гостям безопасность. Но конечно, он не может ожидать, что они простят ему такое вопиющее нарушение законов гостеприимства.

Майид громогласно объявил о своем прощении, Джабир просто улыбнулся. Они сели все вместе на один из диванчиков, и Али Бикр, вернувшийся с базара, подал кофе и сладости от "Фортнум и Мейсон".

Когда слуга вышел из комнаты, Бен Алима нагнулся к Дэйну и сказал:

- Я снова вынужден извиниться, мистер Дэйн, за попытку убить вас. Мне невыносимо стыдно и...

Дэйн остановил его, не желая выслушивать еще полчаса сердечные излияния и мольбы о прощении.

- Вы уже выяснили, в чем была ошибка?

- Как вы, наверное, знаете, - начал Бен Алима, - прошлой ночью я получил приказ от Рауди убить вас.

- Как он сумел связаться с вами? - спросил Дэйн. - Я полагал, что связь между вами и Комитетом практически невозможна.

- Возможна, если кто-то рискнет проделать такой долгий путь. Я получил это известие от одного табунщика-авамири, бедуина из кочевья Омани, который загнал до полусмерти свою лошадь, чтобы принести нам приказ.

- Он приехал один?

- Один-одинешенек, ему помогало лишь его верное ружье и быстрая лошадь, он скакал с самого побережья! Но лошадь у него просто чудесная, вороная, со счастливой звездочкой во лбу.

- Гнедая все же лучше, чем вороная, - с видом знатока отметил Майид.

- Не лучше, если у вороной во лбу - счастливая звездочка и белые чулки.

- Первая лошадь Пророка была вороной, - подал голос Джабир, - у нее были белые ноги и белая звездочка во лбу, а в битве она не знала себе равных.

- Значит, - вмешался Дэйн, - этот человек прибыл...

- Да, он табунщик из клана Авамир, - продолжил Бен Алима. - Он проделал долгий и рискованный путь, а в доказательство показал знак - личное кольцо Рауди. Он передал слова Рауди: американец Стивен Дэйн - предатель и иракский шпион; его нужно немедленно уничтожить; эти сведения, в свою очередь, передал ему один саудовец, который давно помогает делу освобождения Ракки, и в его верности не приходится сомневаться. И добавил, что промедление может погубить наше дело.

- Все это я уже знаю, - сказал Дэйн. - И потому ты попросил Джабира убить меня. Но тогда почему ты передумал и послал мне на помощь Майида?

- Как только я получил послание через авамири, я начал действовать. Как ты уже сказал, я послал к тебе Джабира. Потом, как радушный хозяин, предложил гостю остановиться у меня. Но он отказался, поскольку не хотел навлекать на мой дом лишних подозрений. Я предложил ему взять свежего коня, но он сказал, что доверяет только Айисса - своей лошади. Сказал, что найдет укрытие в пустыне, у клана Бани Халиди, где у него есть друг. И уехал.

- И что? - спросил Дэйн. - По-моему, ничего подозрительного он не сказал.

- Почти. Я стоял и смотрел ему вслед, и на сердце у меня было тяжело. Что-то в нем меня настораживало, но я не понимал, что именно.

- Ты выяснил это или нет? - не выдержал наконец Дэйн.

- Я долго и напряженно думал, - продолжал Бен Алима. - Но не мог понять, в чем дело. Он выглядел простым, бесхитростным бандитом, с которым мне не хотелось бы повстречаться ночью в переулке. Но все же у него было кольцо самого Рауди, которое я знаю, как и это, что на моем пальце. И у него было полное право самому заботиться об убежище.

- Наверное, тебе не понравилось то, что он приехал с юга, - предположил Майид. - Сам я никогда не доверяю этим дикарям из кочевья Омани - ни Авамир, ни Гафири, ни другим.