Ольга Ветрова - Эликсир вечности

Что объединяет букву на перстне, который валялся под столом в Москве, и слово, украшавшее публичный дом в Помпеях? Масонская ложа? Клуб любителей жизни? В любом случае, это интересно! Будет что обсудить с Марианной Васильевной. Думаю, я должна рассказать о своей находке именно ей.

Хотя, как я поняла, официальное расследование все-таки проводится, и даже объявлено вознаграждение за любые полезные сведения. Сочтут ли органы печатку полезной информацией? Сомневаюсь. А вдова Корского уступит в своем безразличии к этому делу разве что следственно-оперативной группе.

А вот мне это не безразлично! Убийства и самоубийства случаются, наверное, каждый день. Но, в основном, это бытовуха. Проспавшись, злодей не помнит, за что он лишил жизни собутыльника. Видимо, хватательный рефлекс в пьяном виде просто проявляется лучше, чем все остальные. Чуть что – за ножик. И руки на себя накладывают в основном в «белой горячке», когда за человеком черти гонятся, хотят водку отнять.

Но моя история, вернее даже две, полны тайн и загадок (или это одно и то же? Впрочем, неважно, я же иностранные языки учила). Итак, история, полная тайн и загадок. Здесь не спиртным пахнет, а международным «Клубом самоубийц». Здорово, что я не оказалась свидетельницей того, как Петька Клавку приревновал к Кольке и зарезал обоих. Нет: при мне свел счеты со своей вполне респектабельной жизнью настоящий европеец. Да и хозяин этого кабинета – не тетя Рая, а ведущий сотрудник министерства. Его кончина заинтересовала не только меня, но и супругу вице-консула, и журналистов, и даже Петровскую, которую никак не обвинишь в пристрастии к дешевым сенсациям. Так что все нормально. Я могу еще немного поиграть в спецагента или сыщика. Или кого-нибудь в этом духе.

Прихватив фотографию в рамочке и печатку, я осторожно приоткрыла дверь. Приемная пуста. Путь свободен. Я проскользнула в коридор. Осталось только завернуть на угол и оказаться в подсобке тети Раи. Увы, путь мне преградили две знакомые фигуры: Юра и Петровская.

Вот это встреча! Хотя, конечно, мой жених работает в этом здании, а Александра бывает здесь по делам службы. Но вообще-то, мне все это не понравилось. А они «обрадовались» еще больше.

– Что ты здесь делаешь? Что на тебе надето? – изумился Юра.

– Вы еще и уборщицей подрабатываете? – скривилась Петровская, словно застала меня за мытьем туалета, в котором неделю назад закончился освежитель воздуха.

– Любая работа почетна, – напомнила я ей, стараясь не покраснеть.

Александра, как всегда, была безупречна. А мне не слишком-то щла мешковатая униформа с чужого плеча.

– Но ведь ты не работаешь здесь уборщицей, – убежденно заявил Юра.

Понятно, сама мысль, что его девушка не переводит с иностранных языков что-нибудь о культуре, на худой конец, о политике, а гремит ведрами и машет веником, кажется ему оскорбительной. У такой девушки в женихах пусть сторож ночной ходит, а не подающий надежды дипломат. Я почувствовала себя так скверно, словно Юра мне все это сказал теми же словами.

– Меня попросили помочь. Это как бы разовая акция. Мне пора…

И я попросту сбежала, поджав хвост. Хотя могла бы тоже кое о чем спросить этих двоих. Намекнуть, что на службе не поощряются личные отношения. И мне так же нравится видеть Александру рядом с Юрой, как «стрелку» на собственных колготках. Меня это нервирует!

Я быстренько переоделась, попрощалась с тетей Раей и поспешила к метро. Но на другой стороне улицы заметила Ритку. Вот ее силуэт меня порадовал. Я решила поднять настроение и себе, и ей. Остановившись на светофоре, я вытащила из сумочки мобильник.

– Привет, Ритулька! Как дела? – беззаботно поинтересовалась я.

– Ой, Вика, ты-то мне и нужна! – обрадовалась подруга, не ожидая подвоха.

– Подожди, дай догадаюсь. Ты собираешься на свидание и хочешь, чтобы я сегодня вечером посидела с детьми?

– Нет. То есть да… Но как ты догадалась?! – подруга была потрясена.

– Да я тут записалась на курсы чтения мыслей на расстоянии, – как бы между прочим сообщила я. – И ты знаешь, кажется, эта штука работает…

– Какая штука?

– Чтение мыслей. Кстати, ты опять без шапки. Срочно накинь капюшон. Холодно же!

– Откуда ты знаешь? Что происходит?!

Еще чуть-чуть, и Ритка решит, что она сходит с ума.

– Ладно, оглянись, тебя снимает скрытая камера! – сжалилась я.

Марго повернулась и нашарила меня растерянным взглядом:

– Убить тебя мало, Вика Беда!

Ритка сейчас торопилась на работу, «отписывать» свой сенсационный материал. А вечером она действительно собиралась на свидание. Мы договорились, что я сделаю уроки с Глебом и Риткой и уложу их спать. Я пока не стала рассказывать, что сидела под столом во время интервью и ее собеседник показался мне малоприятным типом. Мало ли, может, он просто был не в духе, а вообще-то тихо-мирно разводит фиалки на подоконнике. Главное, что личная жизнь подруги сдвинулась с мертвой точки и начала куда-то дрейфовать. А это уже неплохо.

Мне не составило особого труда забрать Риткиных близнецов с продленки. Ведь мы с Маргаритой – соседи по двору, и школа у нас рядом. Но это единственное, что оказалось сделать легко. По дороге домой оба ребенка все-таки залезли в лужу и устроили там морской бой. Победила Рита-маленькая, она сумела сорвать с головы противника шапку и бросить ее в грязь. Хорошо, что это произошло уже у подъезда, и Глеб не успел простудиться.

Потом детишки развлекались за ужином, воруя друг у друга из тарелок картошку с мясом, затем чуть не подрались из-за шоколадки. Я с трудом усадила их за уроки – повторять английский. И открыла для них Америку: чтобы на языке Шекспира сказать слово «мальчик», нужно сначала выяснить, известен ли этот мальчик собеседнику. Если имеется в виду конкретный мальчик, ставится один артикль, если просто мальчик – другой.

Недавно мои ученики постарше устроили на уроке целый диспут.

– В Великобритании нельзя сказать, что все мужики – сво…? – удивились они. – Сразу же начнут докапываться – какие именно мужики, вообще или в частности?

Пришлось объяснять, что на множественное число это правило не распространяется, там на всех один артикль.

Между тем Рита пристала ко мне с требованием нарисовать ей кровать для цветов.

– Какую кровать? Односпальную? – недоумевала я.

Оказалось, что продвинутый ребенок на днях выучил слово «flowerbed», что дословно переводится, как кровать для цветов, но обозначает не предмет мебели, усыпанный розами, а клумбу.

Ура! Десять вечера – можно ложиться спать, и не чувствовать себя кем-то средним между фрекен Бок и Мери Поппинс.

– Мама должна поцеловать нас на ночь, иначе я не усну! – заявила Рита, уже лежа в постели.