Галина Романова - Расплата за наивность

Влад рассказывал ей о своей роли во всем этом деле. Многое было непонятно, многое вызывало недоумение… От него она узнала, что он работал под прикрытием несколько лет.

Первым этапом внедрения Влада в преступную группировку была женитьба на Нине. Но вопреки ожиданию, здесь пришлось изрядно потрудиться, на что ушло немало времени и средств, списанных впоследствии по статье «Представительские расходы». Когда же наконец долгожданное бракосочетание состоялось, Влад был разочарован. Нина и не думала подпускать его к своему бизнесу и не иначе как «альфонсиком» не величала. Светские рауты, званые вечера — это все, куда он был допущен. Каждый раз возмущенно докладывая о своей бесполезной работе начальству, он натыкался на тяжелый взгляд, означающий не что иное, как «ждать». В конце концов ожидание его было вознаграждено. Один из доверенных лиц его жены погиб в автомобильной катастрофе, и Нине ничего не оставалось делать, как поставить Влада во главе одного из предприятий. Как впоследствии оказалось, отмывающего грязные деньги. У Влада началась настоящая работа. И чем больше он влезал во все, тем больше поражался масштабности этого бизнеса. Целая сеть преступных ответвлений уходила корнями в маленькие города. Где однажды он и познакомился с Серегой и Алкой…

Единственное, о чем он не подозревал тогда, что Серега является одной из ключевых фигур в деле. Ему понадобился не один год, чтобы разобраться во всем.

Конец расследованию положила внезапная смерть его жены. С этого дня начались массовые аресты. Крутые парни под давлением неоспоримых доказательств, упорно и тщательно собираемых Владом, на допросах заливались соловьями. Единственный, с кем пришлось попотеть, — это Серега. Но в конце концов, прижатый к стенке, он поведал о некоторых своих грехах. В числе которых было и организованное им убийство Ларисы. Надеясь на то, что это преступление ему спишут за давностью лет, он сильно просчитался. Сереге влепили по всей строгости, с отбыванием в колонии строгого режима.

«Но ведь ему дали пятнадцать лет! Как он оказался на свободе? Неужели сбежал?! — ахнула Алка, потом мысли ее приняли совсем другое направление. — Так, а я ему зачем понадобилась?.. Может, он хочет вернуть свои деньги? Точно! Если он в бегах, они ему как никогда нужны».

Она немного приободрилась. Доллары так и лежали в тайнике. Они были зарыты на заднем дворе Надькиного деревенского домика. Колька о них никогда не заговаривал. Было ли это следствием частичной амнезии после ранения или еще по какой причине, но он молчал. Подругам это было на руку и при нем они темы этой никогда не касались.

За два последних года Аллочка с Надеждой не один раз предавались мечтам: как можно было бы потратить эти деньги, но все это так и оставалось мечтами. И одна, и другая прекрасно понимали, что рано или поздно явится хозяин и предъявит свои права на них. Да и перед мужьями ответ держать пришлось бы, а тут уж снисхождения не жди…

«Вот и дождались денежки своего часа», — облегченно вздохнула Алка и даже слегка улыбнулась, припоминая, как они с Надькой закапывали коробку.

Попеременно оглядываясь, то и дело прыская в кулак, они перепачкались землей, а потом, сидя на кухне и потягивая Надькину наливку, хохотали от души сами над собой.

— Чему улыбаешься? — оборвал ее воспоминания вкрадчивый голос Сереги.

Алка вновь насупилась и ничего не ответила. С преувеличенным вниманием стала смотреть вперед.

Ели вплотную обступили накатанную дорогу и хлестали по крыше автомобиля. Время суток в таком сумраке определить было бы затруднительно.

— Несет меня лиса за синие леса, — язвительно продекламировала Алка.

— За высокие горы, — поддержал ее Серега. — То, что чувство юмора тебе не изменяет даже в такой ситуации, радует.

— А чем плоха ситуация? По-моему, прекрасная прогулка, — понесло ее. — Я в горах ни разу не была, например. А ты, Сереженька, был?

— Давай, давай! Такая ты мне больше нравишься, — криво заухмылялся он. — А насчет ситуации… На твоем месте я бы так не радовался.

— Да брось, Сереженька! — не унималась Алка. — Мы же с тобой почти родственники. Ни за что не поверю, что ты мне можешь сделать что-то плохое.

— Не веришь, говоришь? А зря!..

Холод, каким засквозило из Серегиных глаз, заставил Алку заледенеть. Только в этот момент она вдруг отчетливо поняла — то, что уготовил ей Серега, было страшным возмездием за ее, Алкино, счастье. За счастье без него…

— Я же говорю, что довез их до этого дома и свалил сразу, — молодой парень судорожно облизнул пересохшие губы и плаксиво затянул: — Ребята, клянусь вам — никому ничего о них не говорил! И не видел больше ни одну, ни другую…

Пара напряженных глаз недоверчиво смерила таксиста взглядом.

— Я тебе не верю, — отчеканил обладатель сурового взора. — Попытайся убедить меня… Не сможешь — тебе помогут.

Парень упал на колени и зарыдал.

— Клянусь! Я их не видел! — ударял он себя кулаком в грудь.

— Я этого и не утверждаю. Но кто-то вышел на них и наверняка не без твоей помощи…

По его неуловимому знаку от стены отделился мужчина средних лет и, подойдя к таксисту, дважды ударил его отработанным движением. Тот упал на пол и затих.

— Как думаешь — врет?

— Врет! Он навел. Но вот кому — ума не приложу! Ничего, у меня заговорит…

После часа пыток таксист, еле шевеля разбитыми губами, начал свой рассказ:

— Михась велел пасти их… а потом ему позвонить. Я их высадил на Цветочной и уехал. Не сообразил посмотреть, в какой дом пошли. Они потом одну из девок на вокзале взяли. Крепкая попалась, все никак подружку сдавать не хотела…

— Уж куда крепче тебя, — брезгливо сморщился говоривший. — А какой интерес у Михася? Его же бабы сами за бугор лезут.

— Нет у него интереса… — сипел парень. — Дружок у него, Серегой зовут. Даже не его друг, а брата… Сидели, что ли, вместе, не знаю…

Он натужно закашлялся. Все так же по едва заметному сигналу таксисту дали воды. Обливаясь, он жадно выпил.

— Серегин это интерес. Михась не хотел вязаться, но чем-то обязан был ему, вот и начал помогать. А куда их дели — не знаю! Богом клянусь, матерью клянусь — не знаю! — он прерывисто задышал и уронил голову.

Стоявший над ним медленно отошел к окну и задумался.

— Значит, все-таки он!.. — Затем, не оборачиваясь, приказал: — Найди Косого. Надо проведать Михася… Давненько мы с ним не виделись…

Последние слова были проникнуты такой жестокостью, что сомневаться не приходилось — Михасю встреча не понравится…

Разрезая сочный персик, Михась уютно расположился между грудей пышнотелой блондинки и, отправляя в рот кусок за куском, лениво поглаживал ее по гладкому бедру.