Галина Романова - Обмани меня красиво

Сашка повернулся к ней и недоуменно заморгал, ожидая продолжения.

— Ну… ответь, ты вот говоришь, что любишь меня, так?

Ей нужно было именно сейчас, именно в эту минуту получить от него нужный ответ. Тот самый ответ, который должен был ей все разъяснить. Она ведь так много думала обо всем. И даже, кажется, все сумела понять. Сейчас все зависело от Сашки. Не от него, нет, от его ответа. Если он скажет именно то, чего она ждет, то тогда все сразу встанет на свои места.

— Ну люблю, и что! — произнес Новиков как-то не очень уверенно, а уши тут же загорелись; чудак тоже…

— Ну вот! Если любишь, то ради меня способен убить человека? — Его смущение Лизе почему-то не казалось теперь смешным, а даже наоборот — понравилось.

— Смотря за что, — начал Сашка осторожно и тут же прищурился: — Ты куда это клонишь, не пойму? Хочешь оправдательный мотив найти для этого козла?!

— Нет, чудной ты! Нет, конечно! — Лиза замахала на него руками. — Вот ты представь ту самую ситуацию, только с точностью наоборот. Мы… с тобой, да? А ОН — это ты, да? Представил?

— Ну! — Сашка засунул ладони себе под мышки и закачался с носка на пятку. — Представил, допустим, и что?

— Вот ты способен был бы тогда для того, чтобы подставить ЕГО, сбросить Серегу с обрыва? Или что-то такое гадкое сделать, чтобы навредить сопернику? — Лиза так волновалась, что у нее взмокла спина. Хотя, может быть, это мать высверливала в ее спине дырки своим любопытствующим взглядом.

— Долго думала? — Новиков фыркнул так возмущенно, что сразу стало ясно — нет, ни за что он так не сделал бы. Он мог бы и не говорить дальше ничего, но он продолжил развивать свою мысль: — Я бы его вызвал тогда «раз на раз» и морду бы ему, козлу, набил бы. Хотя… хотя, может, и не стал бы, ведь тут все зависит прежде всего от женщины. В этом деле кулаки и подлость не помощники.

— Считаешь, что он сподличал? — продолжала настаивать Лиза.

— А ты считаешь, что нет? — возмутился Сашка громко.

Его возмущенному возгласу вторил вполне объяснимый шорох за дверью Лизиной квартиры. Так, значит, мать «на объекте», как и предполагалось. Хотя это вполне мог быть и отчим. По времени у него сейчас как раз обеденный перерыв. Мог, так сказать, и он проявить вполне здоровый интерес к делам падчерицы. Тем более что ее персоной с некоторых пор начали интересоваться представители органов внутренних дел. Тьфу ты, господи, гадкое какое название! Просто с души воротит!

— Да он всех бы там с обрыва перекидал, лишь бы ему хорошо было! Козел! Нет, пожалуй, Сальникову бы оставил. Он на ее сиськи там пялился, я заметил, — Сашка звучно сплюнул себе под ноги. — А ты куда вообще клонишь-то? В какой связи меня с ним запараллелить хочешь? Я не такой идиот, чтобы из-за бабы людей гробить.

— Вот! — Лиза обрадованно вскинулась. — Вот к чему я и клоню, Саша! Если даже ты на такое не способен ради чистой и искренней любви ко мне, если, конечно же, ты не треплешься, то уж такой расчетливый и хитроумный человек, как ОН, и вовсе!..

— Подожди! — Сашка набычил голову и какое-то время сверлил ее таким взглядом, что ей впору было провалиться сквозь все лестничные пролеты прямиком в преисподнюю. Потом, повернув ключ в замке, распахнул свою дверь и почти втащил ее туда за рукав джинсовки. — А ну-ка, давай зайдем.

Они вошли в полутемную прихожую и несколько минут молча прислушивались. Нет, Степки точно дома не было. Тикали лишь часы на серванте и цокала вода о дно раковины в кухне.

Лиза посмотрела себе под ноги. У входа, аккуратно сложенная, лежала половая тряпка, пол сиял чистотой — чувствовалась Степкина рука, когда он бывал дома, то придраться было не к чему. Она сбросила с ног кроссовки и пошла в комнату. Сашка еще какое-то время шуршал в прихожей казенной курткой, чем-то громыхал и долго чертыхался.

Потом зашел и с заметным облегчением рухнул на диван.

— Как хорошо дома, блин! — почти простонал он, потом повернул голову в ее сторону и потребовал: — Ну, давай излагай свою мысль. А то орем на весь подъезд, как два дурака. Там мать твоя под дверью, наверное, вся издергалась в догадках. — Так что там у тебя за соображения насчет его мотивов? — Сашкина рука, до сего времени лежавшая на спинке дивана, как-то так незаметно сползла ниже и нашла себе место на ее плече, а пальцы тут же принялись теребить ее волосы.

— Начинаешь? — Лиза ехидно прищурилась. — Ты же обещал!

— А я че?! Я же ничего не делаю! — Его глаза совершенно целомудренно округлились. — По волосам погладить уже нельзя?

— Ладно, черт с тобой, по волосам можно. — Она тряхнула головой, выпростала застрявшие за воротником куртки пряди волос и начала излагать совершенно сумасшедшую на первый взгляд теорию.

Она говорила минут пять. Хорошо говорила, складно, попеременно подкрепляя свои доводы фактами и загибая при этом свои тоненькие пальчики. Сашка все это время слушал, не перебивая и внимательно поглядывая в ее сторону. Руку с ее волос он так и не убрал.

— Понимаешь, я сначала тоже, как и ты, подумала, что он мог это сделать из-за какой-то глупой мужской ревности. — Лиза пропустила мимо ушей гневное Сашкино фырканье и продолжила: — А потом вдруг поняла, что не может человек такого ранга рисковать своим положением в обществе, состоянием, да всем, понимаешь!.. Не может он так рисковать из-за какой-то интрижки с провинциальной дурочкой вроде меня.

— Ты не дурочка, Лизка! — вступился за нее Сашка, чем тут же снискал ее благосклонный взгляд.

— И я начала вспоминать, размышлять и все такое. И у меня вырисовалась такая вот картинка… — Повернувшись к соседу вполоборота, Лиза спросила: — Что скажешь?

Для того чтобы ответить ей, ему понадобилось долгих пять минут.

Сашка вскочил с дивана и принялся нервно прохаживаться по комнате. Штаны с него то и дело спадали, так как он заметно похудел за эти дни. Лиза с запозданием подумала, что он наверняка голоден, а она его тут баснями кормит, но говорить ничего не стала из опасения сбить его с толку. Было видно, что Сашка определенно что-то пытается вспомнить. Он то и дело потирал виски, устремлял взгляд куда-то поверх ее головы, на тюлевую занавеску, раздувающуюся парусом на приоткрытом окне. Смешно и не совсем по-взрослому оттопыривал нижнюю губу и беспрестанно прищуривал глаза.

— Ты бы покороче, Склифосовский! — не выдержала Лиза и против воли рассмеялась. — Смотреть на тебя, знаешь, тот еще прикол. Скажи хоть, что вспоминаешь?

— Помнишь, когда эти трое появились в лагере? Ну, тот момент, когда они вынырнули из кустов, помнишь? — Сашка остановился рядом с диваном и от нетерпения даже задрыгал левой ногой. На носке, прямо на большом пальце, опять красовалась маленькая дырочка.

— Не помню, Саша. Меня же не было в тот момент. Я пришла, когда уже все рассредоточились по поляне. — Лиза все смотрела и смотрела на эту крохотную дырку на его носке и все никак не могла понять, отчего это ей вдруг сжало непонятным спазмом горло.