Галина Романова - Осколки ледяной души

— Да мало ли, — отмахнулся от него Воротников. — Может, хотела убедиться, что он совершенно ни при чем, или была еще какая причина.

О причине снова рассказал им следователь Виктор. Свидание устроила все та же знакомая. Устроила с целью выставить Шурочку перед мужем в дурном свете. Надеялась вернуть былого возлюбленного. Это уже сам Шитин догадался, отсидев на нарах до самого глубокого вечера. Догадался и поделился догадкой с Виктором. И еще одной догадкой поделился.

Услышав о ней, Воротников со Степаном тут же заспешили из отделения. Игорь, правда, в ответ на недоуменный взгляд Виктора успел ему шепнуть, что Степан и есть тот самый начальник пострадавшей Шитиной Александры. Пояснил и тут же побежал следом за Степаном по коридору.

Без лишних слов они загрузились в машину и помчались по улицам города со скоростью, на которую, казалось, старенькая «четверка» была неспособна, сойдя с заводского конвейера.

— Ты тоже об этом думаешь? — спросил Степан севшим от страха голосом.

— Думаю! Еще как думаю, Степа! — прокричал, заглушая шум мотора, Игорь. — У парня конкретно сдали нервы. Провал за провалом. Если заказчик солидный, ему не простят того, что он наследил. Вот он и сорвался. Он теперь начнет убивать без остановки. Только бы она… Только бы не открыла ему дверь…

После ухода Степана Татьяна заперла за ним дверь и тут же поспешила к окну. Потом вспомнила, что окна его квартиры не выходят во двор и она ничего не увидит, и снова вернулась к двери. Для чего-то подергала ее и посетовала на то, что нет цепочки. Тут же себя одернула, приказав не думать ни о чем плохом, и поспешила выключить свет в прихожей.

Сейчас она сядет в гостиной на диван и станет смотреть телевизор. Голова еще немного побаливает, но это ничего. Это пройдет. И волосы отрастут, и синяк сойдет. Она по-прежнему будет свежей и привлекательной. Главное, что все самое страшное позади. Кажется, позади. И бояться, кажется, тоже никого не надо. Раз напавшим на нее человеком оказалась обезумевшая от ревности женщина, значит, теперь ей ничто и никто не угрожает.

На звонок Верещагина, раздавшийся ближе к четырем часам вечера, обращать внимания не стоит. Степану она не стала рассказывать об этом звонке. И не стала объяснять истинной причины того, что не поднимала трубку и не брала в руки мобильный так долго. Санечка словно обезумел, названивая ей после того, как она отказалась с ним разговаривать. Татьяна потом дважды пыталась ответить на звонки, и всякий раз натыкалась на бывшего мужа, задыхающегося от возмущения. И отвечать на звонки передумала.

Как он был разгневан, господи! Как разгневан тем, что она подсылает к нему истеричек. Таня поняла, что Шурочка решила расставить все по своим местам и встретилась с Верещагиным. И наверняка была с ним тверда и напориста. А Санечка этого не терпел. Таких женщин он не терпел. Даже оскорбил Шурочку, назвав истеричкой.

Истеричка, оказывается, была невоспитанна, цинична и вульгарна, хотя считала себя красавицей.

И он не обязан! А она не смеет! И если это впредь повторится, то он!

И все в таком духе. Татьяна с удивлением слушала Верещагина и ловила себя на странных мыслях.

Как же так, а? Это что же такое получается? Как же она могла так долго прожить с ним! Прожить, не поняв, не осознав, не сожалея!

Мыслей оказалось слишком много. И одна другой была кощунственнее. Татьяна даже приказала себе не думать ничего такого про Санечку, но не выходило. Сожаление о зря прожитых годах не отпускало.

— Тебе просто не с кем его сравнивать, милая, — фыркала Светка уже после того, как Верещагин разорил их семейное гнездо. — Вот погоди, встретишь какого-нибудь парня…

Татьяна усмехнулась. Любимая верная подруга оказалась, как всегда, права.

Сейчас она сравнила и сразу поняла, а поняв, тут же пожалела потраченного на Санечку времени.

Мать хоть и была тяжелым человеком, но тоже в чем-то оказалась права. Они были не парой. Интересно, а что сказали бы они все про Степана? Мать… Светка… Иришка-Таня вздохнула и в десятый раз переключила канал. Того, что мелькало на экране, она почти не видела. Она все думала и думала. О том думала, как у них со Степой все сложится. И сложится ли? О том, как она будет представлять его всем своим близким. И даже подумала, тут же покраснев, о том, что родить ему она еще успеет. Ma-аленького такого мальчика, девочка-то у них уже есть.

Телефонный звонок настиг ее минут через десять после того, как Степан уехал. Трубку она сняла, уже не задумываясь. Если Верещагин, она знает, что ему сказать. Уже знает! А если Степа… Нет, о чем ей мечталось в одиночестве, она ему расскажет, когда он вернется.

— Кто это? — спросил у нее незнакомый мужской голос.

— А кого вам надо? — удивилась Таня.

— Мне Степана. Я муж Шитиной Александры. Меня зовут Геннадий.

Только тут она поняла, что язык у мужчины заплетается. Скорее всего, тот был пьян.

— А меня Таней, — представилась она. — Степана сейчас нет. Что ему передать?

— Передать? Нет, ничего… Я лучше ему перезвоню… Хотя… — повисла пауза, в которой отчетливо слышалось, как звенит стекло о стекло и что-то наливается, предположительно в стакан. — А я пью, представляете, Таня?! Пью!!!

— Я уже поняла, — осторожно вставила она, не зная, как реагировать на этот звонок.

— Сегодня я едва не остался вдовцом… Господи, помоги мне пережить все это! — с неподдельной тоской заявил мужчина и выпил, не позаботившись убрать трубку подальше от рта. — Но это неважно. Важно то, чтобы вы никого к себе не пускали домой. Ни вы, ни Степан.

Внутри у Татьяны мгновенно все оборвалось. На его слова о несостоявшемся вдовстве она как-то еще не успела прореагировать. Но вот когда Гена заговорил о незваных гостях… Она тут же вспомнила наказ Степана.

Он не просто так ей сказал об этом, вот! Он что-то знал и попросту не стал ее расстраивать. А лишь велел запереться и никого не пускать в квартиру и никому не открывать. Сидеть тихо, как мышка! Так он сказал ей перед уходом. И снова ушел. Куда?

— Гена, а что случилось с вашей женой? — прервала она его хриплые предупреждения.

— Ее сегодня едва не застрелили! Спасло то, что я ее окликнул. Она дернулась из машины, но этот гад все же успел выстрелить. А я не успел! Он успел, а я нет! — И он заплакал, без конца приговаривая сквозь слезы:

— Он успел, а я нет! Сашенька упала… Все в крови… Я едва с ума не сошел. Думал, что все… Таня! Вы не должны никому открывать. Он, видимо, был в этом кафе.

— В каком кафе? — Язык ее почти не слушался. То, что рассказал ей муж Шурочки, не укладывалось в голове. И совсем не вязалось с тем счастьем, которое она только что напридумывала для себя и Степы на долгие-долгие годы.