Наталия Антонова - Осень цвета кофе [litres]

– Хорошо, – примирительно проговорила Костюкова, – простите меня, просто мне очень плохо!

– О чём вы говорите, Анна Леонидовна! Мы прекрасно всё понимаем!

– У вас есть ещё вопросы ко мне?

– Пока нет, – вздохнул следователь.

– Тогда, пожалуйста, вызовите мне такси.

– Не беспокойтесь, наш сотрудник отвезёт вас до дома.

– И чемодан.

– И чемодан донесёт до квартиры, – заверил Наполеонов и позвонил Ринату Ахметову.

Коротко переговорил с ним и услышал в ответ лаконичное:

– Сделаю.

– Спасибо, Ринат.

На прощание Анна Леонидовна, уже почти дойдя до дверей, сказала следователю:

– Поговорите с Савелием. У моего мужа нет… – она запнулась, – не было тайн от Савелия.

– Вы имеете в виду Новогорского? – спросил следователь.

Глаза Костюковой на миг удивлённо расширились, а потом она удовлетворённо кивнула:

– Так вы о нём уже знаете?

– Да, наш человек поехал к Савелию Лукьяновичу.

– Ну, что ж, тогда я, пожалуй, пойду. До свидания.

– До свидания.

Отправив свидетельницу домой, Наполеонов погрузился в горестные думы, из которых его и вывел звонок Славина.

Следователь очень надеялся на то, что близкий друг убитого назовёт имя той, с которой втайне от жены встречался Костюков.

В ожидании оперативника Александр Романович по давно заведённой им привычке даже побегал взад-вперёд по кабинету.

Секретарь Элла Русакова не раз говорила, что беготня следователя напоминает ей топот ежа, жившего когда-то у её бабушки в деревне. Днём ёж отсиживался под кроватью на импровизированной подстилке, а по ночам бегал по дому, громко топоча своими лапами. По её мнению, следователь отличался от ежа только тем, что бегал днём.

Но Наполеонова такими шуточками не проймёшь, и он не обращал внимания на зубоскальство секретаря. Вместо этого ещё и подтрунивал, в свою очередь, над девушкой, говоря ей при случае:

– Ты, Элла, влюблена в меня, как кошка! Вот и придумываешь всякие небылицы, лишь бы привлечь к себе моё внимание.

– Очень надо! – возмущённо фыркала Элла.

– А кто мне цветы охапками таскал? – не унимался следователь.

– Какие ещё цветы?!

– Разные, – неопределённо тянул Наполеонов и добавлял: – В последний раз, насколько я помню, это были пионы.

– Вспомнили! Когда это было! – отбивалась Элла. – И потом, это не я! А Фёдор Поликарпович!

– Вот уж ни за что не поверю, чтобы полковник Солодовников цветы мне приносил! – хохотал во всё горло Наполеонов.

– Так он не сам, а моими руками! – возмущалась Элла. – И не только вам! После того как ему на юбилей притащили целую кучу букетов, Фёдор Поликарпович и велел мне разнести их всем сотрудникам. Сами можете у кого угодно спросить!

– Очень мне это надо, – заговорщически подмигивал ей Наполеонов, прежде чем скрыться за дверью своего кабинета.

– Навыдумывают тут неведомо что, а я потом оправдывайся, – сердилась Элла.

Правда, долго сердиться Русакова не умела и уже через некоторое время спрашивала Наполеонова, не принести ли ему чая.

– С конфетками? – спрашивал, в свою очередь, он.

– С печеньками!

– Ну, неси хоть с печеньками, – притворно вздыхал он. – Не могла сбегать в магазин и купить любимому следователю конфеток!

– Очень мне надо на вас свои деньги тратить!

– Экая ты меркантильная, – ворчливо укорял он.

Не успел Славин войти в кабинет Наполеонова, как следователь набросился на него с расспросами:

– Ну, что тебе удалось узнать?

– К сожалению, почти ничего, – ответил оперативник, усаживаясь на стул.

– Неужели совсем ничего? – не поверил следователь. – Не мог близкий друг ничего не знать о похождениях Костюкова!

– Я тоже так думаю, – согласился Славин, – но Новогорский молчит, как партизан.

– Но он хоть что-то тебе сказал?

– Сказал, что у Костюкова прекрасная жена и они все трое учились в одном классе. Потом, на время учёбы в вузах, их тропинки разошлись, затем снова соединились.

– Однако работают они в разных местах.

– Ну и что? – пожал плечами Славин. – Это не помешало Костюкову жениться на Анне, а Новогорскому дружить с ним и вздыхать по его жене.

– Так ты что же, думаешь, – насторожился следователь, – что Савелий Лукьянович влюблён в Анну Леонидовну?

– Есть у меня такая версия, – кивнул Дмитрий.

– Так ведь он мог и убить друга на почве ревности! – загорелся следователь.

– Или из-за обиды за любимую женщину, – добавил оперативник.

– Не понял.

– Ну как же, Александр Романович! Новогорский любит Костюкову! Буквально молится на неё! А вероломный дружок его не только женился на Анне, но ещё и изменяет ей!

– По-моему, твои фантазии занесли тебя не в ту степь, – усмехнулся следователь.

– В ту или не в ту, это ещё бабушка надвое сказала. Но я нутром чую, что Савелий Лукьянович брешет как сивый мерин! Я его спрашиваю о любовнице друга, а он – я не я, и корова не моя! И вообще, моя хата с краю.

– Может, он просто покрывает Вадима? – задумался следователь вслух. – Вот давай рассуждать.

– Давайте, – неохотно согласился оперативник.

– Допустим, у тебя есть давний дружок, и вот он однажды загулял от жены. Что ты будешь делать? Донесёшь на него?

– Нет, – вынужден был признаться Славин.

– То-то и оно! – изрёк торжествующим тоном Наполеонов. – Именно по этой причине Новогорский и не хочет ничего нам говорить о женщине друга.

Но Славин решил, что незачем следователю долго радоваться, и внёс коррективы:

– Я бы никому не рассказал о шашнях друга, если бы он был жив. Но если бы его укокошили, то уж тут я не стал бы скрывать информацию от следствия.

– Ишь ты! – укорил его то ли в шутку, то ли всерьёз Наполеонов. – Подмочил бы, выходит, репутацию друга!

– О чём вы говорите?! – возмущённо проговорил Славин. – Какая репутация, если человека убили?! К тому же он не казнокрад, не мафиози! Ну, сходил налево, не убивать же его за это?

– Так убили же! – аж подпрыгнул от нетерпения на своём стуле следователь.

– Но убили-то его, скорее всего, не за измену, – возразил Славин.

– А вот с этим нам предстоит разбираться.

– У его жены стопудовое алиби, – напомнил оперативник.

– Но он ведь мог изменить не только жене, – задумчиво произнёс следователь.

– А кому же ещё?! – изумился оперативник.

– Например, другой любовнице.

– Ну, вы даёте, Александр Романович! У него их там целый гарем, что ли?

– Это я и сам хотел бы узнать, – Наполеонов глубокомысленно наморщил лоб.

– Гм… – задумчиво произнёс Славин, потряс головой, а потом сказал: – Может быть, вы и правы, Александр Романович. Но тут одна нестыковка получается, – проговорил он через некоторое время.

– Какая именно? – заинтересовался следователь.

– Получается, что Савелий Лукьянович покрывает всех любовниц своего друга?