Наталия Антонова - Осень цвета кофе [litres]

– Пишет, – вздохнула Мирослава. – И, как и на заре своей писательской карьеры, беспокоится, понравятся ли они её читателям. Даже стих сочинила.

– Что за стих?

– Про любовь… – неопределённо отозвалась Волгина.

– А она тебе его читала?

– Даже на телефон скинула.

– Так прочитай нам!

– Ладно, если хотите, слушайте:

На следующее утро Мирослава позвонила Новогорскому.

Тот, увидев незнакомый номер, отвечать не спешил, ей пришлось ждать почти минуту.

– Кто это? – насторожённо спросил Новогорский.

– Здравствуйте, Савелий Лукьянович. Вам звонит детектив Мирослава Волгина. Я по поводу вашего друга.

– Вадима?

– Да.

– Но у меня уже был оперативник, и я рассказал ему всё, что знал, – торопливо проговорил Новогорский.

– Я знаю, Савелий Лукьянович, – мягко проговорила Мирослава, – но я надеюсь, что вы не откажетесь встретиться со мной и поговорить в неофициальной обстановке.

– В неофициальной? – уточнил Новогорский.

– Совершенно верно.

– Хорошо. Но я могу встретиться с вами только после работы.

– Отлично!

– Я работаю в школе и раньше восьми встретиться с вами не могу.

– Значит, встретимся в восемь.

– Где?

– Где вам удобнее, например, в каком-нибудь кафе, – предложила Мирослава.

– Лучше в парке! – поспешно ответил Новогорский.

– В парке? – удивилась Мирослава. – Но там в это время уже прохладно и темно.

– Ничего подобного! – возразил Савелий Лукьянович. – На аллеях светят фонари. А насчёт прохлады просто оденьтесь потеплее.

– В парке так в парке, – вздохнула Мирослава.

– Тогда в городском парке в восемь возле входа, – назначил свидание менторским тоном Новогорский и, уже собравшись отключиться, опомнился и спросил: – А как я вас узнаю?

– Я сама вас узнаю, – сказала Мирослава и отключилась первой.

Узнав о том, что Новогорский назначил ей встречу в парке, Морис проговорил:

– А он, случайно, не маньяк?

– Вроде нет, – улыбнулась та.

– И всё-таки мне лучше побыть поблизости, – не перестал беспокоиться он.

– Будь, – разрешила Волгина, – если только сумеешь быть незаметным.

– Я сольюсь с ландшафтом, – пообещал Миндаугас.

– Я ему предложила встретиться в кафе, – проговорила Мирослава, – но он отказался.

– Вот это-то мне и кажется подозрительным.

– Не скажи. Может быть, он просто бедный.

– Но он же директор школы!

– А ты думаешь, что директора обычных городских школ у нас как сыр в масле катаются?

– Может, и не катаются, – согласился Морис, – но уж на кафе-то деньги можно найти!

– Постарайся думать логично.

– Как это?

– Очень просто. С чего это Новогорский должен тратить свои кровно заработанные деньги на какую-то постороннюю тётеньку?!

– Вы не тётенька! – запротестовал Миндаугас.

– Это я так, образно выражаясь.

Морис покачал головой.

– Ладно, не будем заморачиваться, – сказала Мирослава, – погуляю я с ним по центральной аллее, а потом попытаюсь уговорить его заглянуть в кофейню. Ведь «Старая мельница» там совсем рядом.

Морис согласно кивнул.

Мирослава подъехала к месту встречи за пять минут. Стоянка находилась прямо напротив входа в парк.

И Волгина, ещё сидя в салоне, заметила маячившего возле ворот худощавого мужчину среднего роста в далеко не новом тёмном плаще.

Морис, который подъехал почти следом за Мирославой на «БМВ», тоже заметил его и подумал про себя: «А вот и наш странный субъект».

Мирослава подошла к Новогорскому и развернула перед его глазами удостоверение так, чтобы на него падал свет от фонаря.

– Так вы частный детектив? – удивлённо протянул он.

– А это имеет значение? – дружелюбно улыбнулась она.

– Нет, но…

Она подхватила его под руку, он сначала дёрнулся, а потом замер.

– Савелий Лукьянович, давайте по лестнице поднимемся вверх?

– Зачем?

– Там есть уютная кофейня, и я бы предпочла поговорить именно там. А здесь, – Мирослава обвела взглядом пространство вокруг, – в это время не слишком уютно. – Она демонстративно поёжилась.

– Так вы что же, думаете, что я маньяк? – рассмеялся он озарившей его догадке.

– А кто вас, Савелий Лукьянович, знает, – лукаво подмигнула ему Мирослава.

– Что ж, идёмте в кофейню, если вы там будете чувствовать себя в безопасности.

– Буду! – весело заверила его Мирослава.

Часы на музейной башне напротив «Старой мельницы» показывали десять минут девятого.

Войдя в кофейню, они сразу погрузились в особый мир, где главенствовал запах кофейных зёрен, к нему примешивался аромат ванильных булочек, миндальных трубочек и ещё каких-то волнующих воображение сладостей, скрывающихся в атмосфере таинственного полумрака, окрашенного колыханием иллюзорного пламени на стенах и бликами от свечей, горящих на столиках, занятых посетителями.

Они прошли почти в самую середину зала, заказали кофе и сдобное печенье. Хотя Мирослава не любила ни то, ни другое. Но ради дела готова была поглощать любые сладости.

Вошедший вслед за ними Морис занял столик почти у самой двери. Благодаря острому зрению он заметил, за какой именно столик сели Мирослава и Новогорский.

– Я представляю, как вам не хватает вашего друга; мне сказали, что вы были знакомы с ним со школьной скамьи, – тихо проговорила Мирослава и сделала маленький глоток из своей чашки.

Новогорский же, наоборот, с грохотом поставил свою чашку на блюдце.

В полумраке Волгина не могла видеть, что лицо его покрылось бледностью, но зато она заметила, как он вытащил из кармана носовой платок и стал вытирать выступившие на лбу капли пота.

– А вы знаете, что Вадима отравили чашкой кофе? – наконец сипло спросил он.

– Да, знаю, – проговорила Мирослава ровным голосом, – но здесь вы можете пить кофе спокойно, он не отравлен.

– Я знаю, – пробормотал он. – Просто не могу! Как представлю, комок к горлу подступает.

– Я понимаю вас, – тихо сказала Мирослава.

– Я очень любил Вадима! Если бы у вас был такой друг, то вы бы лучше смогли понять мои чувства.

– У меня есть такой друг.

– Тогда дай вам бог не потерять его! – вырвалось у него с искренней болью.

– Спасибо. Надеюсь, это так и будет. Расскажите мне побольше о вашем друге, – попросила она.

– Что именно рассказать?

– Всё, что сочтёте нужным.

– Вадик был очень светлым человеком, – с теплотой в голосе проговорил Новогорский.

– Да, наверное.

Мужчина смотрел, как отсвет пламени горевшей свечи то падает на лицо Мирославы, то отклоняется в сторону, и чувствовал, как тает его насторожённость, ему хотелось рассказать ей всё! И о том, каким прекрасным другом был Вадим, и какая непереносимая боль теперь разрывает его собственное сердце.