Анна Малышева - Пианино из Иерусалима

Она ожидала услышать кого угодно – Гурина, Марину, Илану, аукциониста из «Империи»… Но в телефоне раздавался хрипловатый, густой баритон Стаса – ее бывшего соседа по старой мастерской.

– Саша? Аве тебе! Идущие на смерть приветствуют тебя!

– Привет и тебе, гладиатор, – она невольно улыбнулась. Художница взглянула на часы – была половина двенадцатого. – Что случилось?

Скульптор, прежде обитавший в доме Союза художников двумя этажами ниже, подыскал себе мастерскую в Пушкино, когда в особняке началась реконструкция. Раньше они виделись чуть не каждый день, перехватывали друг у друга деньги взаймы, если случалась нужда… Стас, впрочем, почти никогда не нуждался – он давно оставил все амбиции и делал портретные бюсты для надгробий. «Если бы не богатые вдовы, – говаривал он, – мне бы давно конец!» Беда была в том, что деньги у него никогда не задерживались – Стас любил шумные компании, щедро одаривал безденежных друзей… Но самой большой статьей расходов были его многочисленные романы – он ухаживал пышно, с гусарским размахом, с древнеримским фатализмом – до последней копейки. С Александрой его связывала многолетняя сердечная дружба, в которой не было и намека на возможность романтических отношений. Они были не только соседи, но и соратники по цеху, а также «братья по несчастью», как часто говорил Стас.

– Да случилось кое-что. – В трубке раздался вздох. – Марья меня вышибла на улицу. Стою вот с узелком, как ежик в тумане. Не знаю, куда податься. Понимаешь, если я к приятелям поеду, я обязательно с ними запью. А мне работать надо, я взял аванс. Можно на три денька к тебе приземлиться? Потом Марья отойдет, и я вернусь.

– Опять роман завел? – осведомилась Александра, садясь в постели.

– Да какой там роман, – с досадой ответил Стас. – Так, соблудил. Все во грехе живем. А Марья прямо на дыбы взвилась, будто в первый раз…

Александра уже смеялась. Марья Семеновна, знаменитая на весь Китай-город нянька и прислуга Стаса, была бесконечно предана ему и неистребимо, люто ревнива. Сколько ей было лет – семьдесят или больше, – никто не знал и спросить бы не решился. Зимой и летом эта «муза», как называл ее скульптор, расхаживала по району в мужском пальто, в мушкетерской шляпе с петушиными облезлыми перьями, очень напоминая неосведомленным прохожим городскую сумасшедшую. Но сумасшедшей Марья Семеновна как раз не была – обладая цепким умом и железной волей, она умела сдерживать буйные порывы своего подопечного. Говаривали, что иногда, после особенно скандальных выходок, она его даже била.

– Приезжай, конечно, – ответила она. – Поспишь на коврике в углу. Адрес помнишь?

– Еще бы! – радостно воскликнул Стас. – Я же сам и помогал тебе переезжать! Точно не стесню? Ты… одна?

– Я всегда одна, – легко ответила Александра. – Ты же знаешь. А с тобой будет даже веселее. У меня сейчас не самые простые времена.

– Деньги есть! – заверил ее скульптор.

– У меня тоже есть. Не в них дело.

– Значит, точно, не самые простые времена, если дело не в деньгах, – вздохнул Стас. – Дождешься меня?

– Да, только никуда не сворачивай по дороге. У меня куча дел.

– Я в Пушкино, возле стоянки такси, – ответил он. – Через час максимум буду у тебя.

Стас явился через полтора часа.

– Пробки, – загудел он с порога, – пятница, пес бы ее взял! Все потащились в Москву за подарками… до Нового года еще чуть не месяц, а уже все с ума сошли…

Великан-скульптор обнял ее, расцеловал в обе щеки и, отстранив от себя, заявил:

– Похорошела!

– Не льсти мне. – Александра оглядела бесформенную дорожную сумку, с которой пришел Стас. – Это все, что ты спас от погрома?

– Да, Марья сама мне ее собрала и выбросила во двор, на снег. Вместе со мной.

– Есть хочешь?

– Да я наелся какой-то дряни в киоске на вокзале, – отмахнулся Стас. – Не беспокойся. Я точно тебя не стесню?

– Совершенно не стеснишь. Располагайся пока, мне уже пора в город. У меня в воскресенье аукцион.

– Молодец! – Стас расхаживал по кухне, взбивая пальцами свои буйные каштановые кудри, отросшие до плеч, уже изрядно посеченные сединой. Высокий, широкоплечий, с шрамом на лбу – он всегда напоминал Александре какого-то античного героя. – А у меня все то же – кладбища, малахитовые бюсты каких-то уголовников и чиновников… Ну и вдовы… Не без того.

– Но Марья Семеновна выгнала тебя не из-за вдовы, так? – улыбнулась Александра.

– Нет… – протянул Стас, остановившись у окна и выглядывая во двор. – Как мило, вид на помойку. Так, одна соседка. Зашла попросить, чтобы я помог печку растопить. Я – всей душой… Марья вернулась домой не вовремя, ну и… Все получилось, как всегда.

Он растер ладонью шрам на лбу. Александра услышала в комнате телефонный звонок и поспешила туда. Звонил Гурин.

– Какие новости? – тревожно спросил он. – У тебя все в порядке?

– Все в полном порядке, каталог в Москве, его со вчерашнего дня рассылают курьерской службой.

– Да я не о каталоге даже… Твой вчерашний разговор по телефону… Ты ведь мне подробностей не рассказала. Я только понял, что у тебя неприятности.

– Пока – нет, – сдержанно ответила Александра. – Это пока неизвестно. Мне нужно съездить в «Империю», есть еще вопросы насчет зала.

– Отвезти тебя?

– Отлично, я жду!

Ее старого знакомого аукциониста Игоря в офисе «Империи» не было – он вел где-то торги. Несмотря на общий упадок торговли антиквариатом, декабрь оставался самым оживленным и загруженным месяцем в году. После общения со старшим менеджером были утверждены последние детали. Зал, предназначенный для торгов, освобождался в шесть часов вечера, в субботу.

– У нас есть сутки, чтобы все упаковать у вас на квартире, а завтра после шести мы все перевезем и начнем готовиться к торгам. – Менеджер, тощий и словно пыльный человек неопределенного возраста, с грустным лицом, протянул папку с бумагами сперва Гурину, который протестующе поднял руки, затем Александре.

Она взяла документы и перелистала.

– Страховка… Договор… Договор об охране. Все в порядке.

– Как всегда, – вздохнул менеджер.

«Какой у него унылый вид, – подумала Александра. – Будто только что с похорон».

– Когда вы пришлете ваших людей, чтобы все упаковать? – спросила она.

– Предметов много, и много мелких, как я вижу по описи. – Менеджер заглянул в компьютер. – Чем раньше, тем лучше. Могу вам отправить ребят через час.

– Денис? – художница вопросительно повернулась к своему подопечному. – Ты согласен?

Тот пожал плечами. То ли менеджер заразил его своей меланхолией, то ли здесь, в офисе, Гурин впервые осознал, что послезавтра, в воскресенье, навсегда простится с любимой коллекцией, которую собирал долгие годы. Александра помнила случаи, когда у коллекционеров во время аукциона случались нервные срывы, сердечные приступы. Поэтому она предпочитала, чтобы хозяева коллекций на торгах не присутствовали.