Анна Малышева - Пианино из Иерусалима

– Тогда тебе лучше всего отправляться домой прямо сейчас и ждать бригаду упаковщиков, – сказала она, поднимаясь. Гурин поднялся тоже. На прощание менеджер пожал Александре руку. У нее осталось ощущение, что она пожала руку тряпичной куклы – такой вялой и бескостной та оказалась.

– Не хочешь присутствовать при упаковке? – с явной надеждой в голосе спросил Гурин, когда они уселись в машину.

Александра покачала головой:

– Не могу, извини! Но завтра обязательно к тебе заскочу. Сейчас никак – у меня дома человек заперт, представляешь? Я забыла дать ему дубликат ключа. Надо ехать!

– Что за человек? – беспокойно осведомился Гурин.

Александра удивленно взглянула на него:

– Старый друг. А что за вопрос, Денис?

Тот растер лоб рукой:

– Извини, правда, не мое дело. Я сам не свой, нервы прыгают. Как подумаю об этом аукционе… Трясет что-то.

– Не ходи туда, – посоветовала Александра. – Ты же не думаешь, что я тебя обману? Будет опись проданных лотов, чеки. Да и свидетелей немало. Надеюсь на это, – добавила она чуть тише.

– Много народу придет?

– Как говаривал Талейран – об этом я скажу тебе завтра, когда заварушка окончится. – Александра пыталась шутить, но Гурин по-прежнему выглядел подавленным. – Я тебя очень хорошо понимаю, Денис. Если не сложно, забрось меня домой.

Не успела машина тронуться с места, как в сумке у Александры зазвонил телефон. Достав его, она с содроганием увидела имя Иланы. Хотя расстались они мирно, но с этим человеком ей говорить совсем не хотелось.

– Да, слушаю! – ответила она, поднеся трубку к уху.

– Это Илана. Хочу вас еще немного побеспокоить, – раздался знакомый голос. И вновь Александре вспомнились слова Ракели о нелюбви Иланы к телефонным разговорам. – За отдельную плату, конечно.

– Я к вашим услугам, – с тяжелым сердцем ответила художница.

– Пианино вскоре прибудет в Москву, его доставят до двери, как прописано в договоре. Все в порядке. Но дело в том, что я должна расписаться в получении. А я сегодня улетаю в Лондон, и довольно надолго. Срочные дела.

– Простите, а разве ваш супруг не может… – начала Александра и осеклась, вспомнив разговор с Генрихом Магром перед отлетом в Израиль.

– Нет, это невозможно. – Тон собеседницы стал заметно суше. – Будет правильно, если вы закончите дело, которое начали. Только нужно будет оформить доверенность у нотариуса, это здесь, в соседнем доме. Иначе не доставят пианино. Вы можете приехать немедленно? Я не займу у вас больше получаса.

У Александры было ощущение, что она снова видит сон, пугающий и яркий, – розы и трущобы Бат-Галима, ароматы флердоранжа и переполненных мусорных ящиков, труп на краю поля, которому не пришлись впору туфли пропавшей девушки… Вифлеем Галилейский – сонное место, полное очарования, дремлющее на солнце среди оливковых рощ. Сады Бахаи и закат над морем. Черные силуэты грузовых кранов в морском порту, похожие на огромные виселицы.

– Я еду к вам, – после короткой паузы сказала художница. – Постараюсь скоро быть.

Закончив разговор, она повернулась к Гурину:

– Денис, извини, что меняю маршрут, но не мог бы ты меня забросить на Знаменку? И сразу поезжай к себе. Я потом сама доберусь.

– Не проблема, – ответил тот, перенастраивая маршрут на навигаторе. – А как же твой запертый человек?

Александра отмахнулась:

– Для него даже лучше немного взаперти посидеть. Меньше глупостей наделает.

Дверь дома с мезонином открыла не Илана – перед Александрой стояла хрупкая светловолосая девушка. «Маша, сиделка», – вспомнила художница.

– Я к Илане, – сказала Александра. – Она меня ждет.

– Входите. – Художнице показалось, что голос девушки звучал не слишком приветливо.

Александра вошла в сени, затем в комнату. Ее встретил знакомый запах гвоздичного масла. Ничего не изменилось за те несколько дней, когда она отсутствовала, словно в комнату никто не входил. Ни один предмет не был сдвинут с места. Абрикосовая мягкая мебель, кремовые бархатистые обои, хрустальная люстра, сверкающая всеми огнями, лиловые плотные портьеры, наглухо задернутые на окнах. Но Александра все же заметила кое-что новое: на одном из стульев стоял маленький чемодан, из тех, что берут в ручную кладь. Он был раскрыт и пока пуст.

Художница оглянулась – Маша стояла на пороге, пристально глядя на нее.

– А где Илана? – спросила Александра, отчего-то ощущая неловкость.

– Наверху, прощается с мужем, – коротко ответила девушка. И, словно не выдержав собственного холодного тона, быстро добавила: – Ему хуже и хуже, а она уезжает в Лондон. И даже не говорит насколько. Как я одна тут справлюсь? Я же учусь весь день.

– Вам никого не дадут на подмогу?

Маша отрицательно покачала головой. Она выглядела очень расстроенной:

– Илана сказала, что в этом нет необходимости. Он так и будет сидеть там, наверху, целыми днями, ждать, когда я из института прибегу, на несколько часов. А ночью опять один. Генрих совсем перестал ходить, раньше хоть по комнате передвигался. И он уже несколько лет не гуляет. Это просто… жестоко. Я понимаю, когда люди бедные, нет денег на сиделку, но тут совсем другое…

– Маша, иди наверх, – раздался за спиной у девушки голос Иланы. Сиделка испуганно обернулась.

– Познакомились уже? – осведомилась хозяйка, входя в комнату. – Это Александра, она будет принимать пианино. Рада снова вас видеть!

И, не поворачиваясь, бросила через плечо:

– Маша, иди наверх! Или он опять начнет стучать.

Действительно, спустя мгновение раздался резкий, гневный стук – в мезонине били палкой в пол.

– Отнять бы у него этот костыль, все равно с кресла не встает, – сквозь зубы проговорила Илана. – Вы готовы идти к нотариусу? Нас ждут, я созвонилась и записалась на прием. Дело пяти минут.

Набрасывая на ходу легкую шубку из выщипанной норки, застегивая сапоги, Илана продолжала говорить так невозмутимо, словно речь шла о пустяках:

– Мне эта Ракель утром прислала на мейл письмо для Генриха. Я распечатала и, прежде чем сунуть ему под дверь, прочитала. Ну, там все опять про ее погибшую сестру. Где и когда они познакомились, что именно ему известно и прочее. Не поздно ли спохватилась эта Ракель?

Тонкие, умело подкрашенные губы дрогнули в усмешке. Илана распахнула входную дверь:

– Вы паспорт взяли? Я уже написала в транспортную компанию, что получать будет другой человек, по доверенности. Дала ваш вотсап. Когда пианино будет в Подмосковье, на складе, вам напишут или позвонят. Подъедете сюда, покажете документы и примете груз.

– Простите, а что дальше делать с инструментом? – поинтересовалась Александра. К ночи упал легкий мороз, и свежий снег под ногами поскрипывал. – Его же доставят только до подъезда.