Патриция Мойес - Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?

— Так здесь написано, — ответил Генри. — Фокс-Трот, поселок Пламли-Грин, графство Суррей.

— Я в том смысле, что это не историческое название. Очень смахивает на довольно пошлый каламбур двадцатых годов. Остается только гадать, как же выглядит дом.

— Скоро увидим.

На светофоре зажегся зеленый, и Генри повернул налево. В половине шестого вечера пятницы они находились посреди небольшого городка Хиндчерста. Широкая центральная улица, по обе стороны которой стояли пышные ухоженные деревья и приятного вида особняки в стиле короля Георга, кончалась развилкой со светофорами. Согласно дорожным знакам, главная дорога на юго-запад уходила вправо, к Петерсфилду и Портсмуту. Второстепенная дорога, больше похожая на проселочную, шла влево и вела к местечкам Тримбл-Уэллс, Банстед и Пламли-Грин.

Через несколько минут они миновали последний многоэтажный дом, и вскоре живописно разбросанные загородные домики с садами сменились лесом. За окнами машины виднелись серебристые березовые рощицы, могучие дубы и поросшие вереском холмы в окружении рвущихся ввысь сосен. В густых зарослях папоротника Генри заметил уходившую вправо грунтовую дорогу. Прилаженный на суку изрядно проржавевший знак оповещал, что грунтовка ведет в Фокс-Трот.

Подъездная аллея — если можно было ее так назвать, поскольку сквозь щебенку бурно пробивались клевер, одуванчики и просто сорная трава, — вела на несколько сот метров в глубь леса, который по весне, очевидно, весь расцвечивался колокольчиками. Деревья вдруг расступились, грунтовка сделала последний поворот, и машина въехала на посыпанный гравием передний двор Фокс-Трота.

— Боже праведный! — ахнул Генри.

— Я же тебе говорила! — в унисон воскликнула Эмми.

Дом, построенный на искусственной поляне, словно шагнул на них из середины двадцатых годов. Генри подумал, что в первые месяцы это здание, очевидно, производило сильное впечатление — нагромождение кубических блоков из белоснежного бетона, напоминающее детский игрушечный домик из кубиков. Бетонные блоки прорезали огромные зеркальные окна в металлических рамах. Скорее всего бетон сохранял свою первозданную белизну не более года. Теперь же, спустя сорок лет, он сделался грязно-серым с ржавыми потеками вокруг рам, многие годы противостоявших натиску дождя и снега. Сейчас дом походил скорее на кучу картонных коробок после сильного ливня.

С убогим видом постройки и заросшей сорняками подъездной аллеей резко контрастировал любовно ухоженный сад, окружавший Фокс-Трот и занимавший примерно пол-акра. Глаз радовали и лужайка с бархатистой травой, и специально вырытый пруд с фонтанчиком в виде саксофона, из которого на розовые и белые кувшинки била тонкая струйка воды, и тщательно прополотые клумбы с живокостью, люпинами, астрами и голубками. Кто-то явно день-деньской не покладая рук ухаживает за садом, отметил про себя Генри.

Парадная дверь была приоткрыта, и прибывшую чету приветствовала лишь доносившаяся откуда-то приглушенная музыка. Единственной машиной, припаркованной на небольшой стоянке, оказался открытый «бентли» тридцатых годов в превосходном состоянии. За ним, очевидно, тоже ухаживали. Генри нажал кнопку звонка. Раздался затейливый перезвон. Он посмотрел на Эмми и улыбнулся:

— Да уж, скучать не придется!

Они терпеливо ждали. «Раньше были одни воспеватели, а теперь остались одни ругатели», — бойко пропел проигрыватель откуда-то из глубины дома. Казалось, в нем нет ни души, только это механическое пение.

Генри позвонил еще раз. Через мгновение высокий, чистый, хорошо поставленный голос мелодично позвал:

— Долли!

Пластинка продолжала играть, никто не выходил.

— Долли, дорогая! В дверь звонят! — Тишина. Спустя пару секунд: — Ах ты, несносная девчонка!

Послышался стук каблучков по паркету, дверь распахнулась, и взорам прибывших предстала леди Кристэл, вдова барона Бэллока.

— Дорогие мои! Как мило, что вы приехали! — звонко воскликнула она.

Генри понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: хозяйка дома все же сохранила остатки былой красоты, ибо самое первое впечатление нельзя было назвать иначе, чем сногсшибательным. Окрашенные хной коротко стриженные волосы, перехваченные лентой, короткое платье прямого покроя из желтого крепдешина, бантик алой помады на морщинистых губах, жемчужно-белые чулки и нефритовый мундштук длиной чуть не в полметра — нет, она не пародировала моду сорокалетней давности, а словно шагнула из того времени. Одного-единственного взгляда на Кристэл хватало, чтобы тотчас убедиться, насколько современно выглядели так называемые стилизации под двадцатые и тридцатые годы в нынешних журналах мод. Все, что было на ней, смотрелось вполне реалистично — казалось, ты переместился во времени.

— Вы Генри Тиббет, верно? — В голосе хозяйки слышались легкие нотки изумления. Люди, знавшие его лишь заочно, зачастую ожидали увидеть нечто большее, чем скромного светловолосого мужчину средних лет. — А вы миссис Тиббет? — Блестящие глаза Кристэл единым взглядом охватили полноватую фигуру Эмми, коротко стриженные темные волосы и румяное лицо без каких-либо признаков косметики. — Безил сказал, что вы любезно согласились пожертвовать выходными ради меня. Как мило с вашей стороны! Это просто божественно! Идемте же в дом и выпьем по коктейлю.

Не успел Генри ответить, как заметил, что леди Бэллок смотрит куда-то поверх его левого плеча вдаль. Инстинктивно обернувшись, он увидел массивную и несколько устрашающего вида фигуру. Кто-то прямо по лужайке шагал от теплицы к дому. С такого расстояния невозможно было определить пол шагавшего — стриженые седые волосы, обветренное лицо, вельветовые бриджи и рубашка с открытым воротом подходили как мужчине, так и женщине. Даже голос, донесшийся до их ушей, звучал как-то неопределенно.

— Что за шум, Крис? Что-то случилось?

— Так вот ты где, Долли! — капризно отозвалась леди Бэллок. — Прибыли мистер и миссис Тиббет.

— Вижу, вижу.

Генри присмотрелся и с удивлением обнаружил, что мужеподобное лицо было покрыто толстым слоем белой крем-пудры для придания ему хоть какой-то женственности. Смотрелось это весьма комично. Долли с плохо скрываемым недоверием принялась разглядывать Тиббетов. Закончив осмотр, она почесала голову садовыми ножницами и заключила:

— Ну что ж, проводи их в дом и предложи что-нибудь выпить.

— Я думала, ты услышишь звонок и откроешь дверь, дорогая, — несколько раздраженно ответила Кристэл Бэллок.

— Я опрыскивала азалии, — возмутилась Долли. И, повернувшись к гостям, добавила весьма резким тоном: — Я Дороти Ундервуд-Трип. Можно просто Долли. Компаньонка Кристэл. — После чего дама обнажила зубы в жутковатой широкой улыбке, изображая радушие: — Приятно познакомиться. А теперь мне надо вернуться к азалиям. Увидимся у кормушки за ужином.