Патриция Мойес - Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?

— Нет, конечно, нет.

— Тогда мы договорились. — Генри поднялся. — Благодарю вас за кофе, сэр. Но теперь мне надо возвращаться в Пламли-Грин.

В девять часов Генри уже подъезжал к Фокс-Троту. Казалось, дом еще спал, весь залитый солнечным светом. Окна и наверху, и внизу были зашторены и издалека напоминали подслеповатые глаза. Перед входом старенький «бентли» и сверкающий «роллс-ройс» стояли рядышком и казались игрушками-переростками. Генри припарковал автомобиль подле них и обошел дом сзади. В утренней тишине его шаги звучали неестественно громко.

Задняя часть дома выглядела куда более жизнерадостной, нежели его фасад. Здесь не было никаких занавесок на окнах, а на кухне просматривалась чья-то фигура, перемещавшаяся взад-вперед. Приглядевшись повнимательней, Генри определил, что это Эмми. Он подошел поближе и заглянул в кухонное окно. Эмми в белой рубашке и бежевых шелковых брюках возилась у плиты. Из двери шел приятный аромат свежеприготовленного кофе и тостов.

Эмми услышала шаги, посмотрела в окно и улыбнулась, приветливо помахав мужу рукой. Через пару минут супруги уже сидели за столом на кухне и с удовольствием уплетали вареные яйца с тостами.

— Ты встречался с Сэндпортом, дорогой? — поинтересовалась Эмми. — Отчет патологоанатома уже пришел?

— Да, — кивнул Генри. — Встречался. И все отчеты готовы.

— Итак, отравление паратионом, — констатировала Эмми как непреложный факт.

— Нет.

— А яд находился в торте или в… — И вдруг Эмми замолчала на полуслове; рука ее, сжимавшая нож для масла, так и застыла в воздухе. До нее дошел смысл короткого ответа Генри. — Что ты сказал?

— Нет никакого яда. Они ничего криминального не нашли. Абсолютно ничего.

— Ну не надо, Генри, не глупи. Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что эксперты не обнаружили ни мельчайшей частицы чего-либо, что содержало бы ядовитые вещества, ни в теле, ни в торте, ни в шампанском, ни даже в розах.

— Тогда от чего она умерла?

— Острый коллапс. Остановка дыхания и деятельности сердечно-сосудистой системы. Анафилактический шок.

— Что это означает?

— Только то, что у леди Бэллок перестали функционировать легкие и сердце, что означает естественные причины смерти. Только вот почему они вдруг отказали ей… — Генри беспомощно развел руками. — В свидетельстве о смерти так и записано: «Естественные причины». Вот таков вердикт врачей.

— Значит, они все разом сошли с ума, — решительно произнесла Эмми.

— Ну а что еще можно было написать в официальном документе? Может быть, полицейский врач и сам в это не верит, но если нигде не было обнаружено и следа яда… ну, в общем, надеюсь, ты меня поняла.

— Я все поняла, и даже больше, — мрачно отозвалась Эмми. — Я вижу, ты попал в весьма неприятную ситуацию. Ну и как ты намерен из нее выкарабкиваться?

Генри рассказал ей о визите к помощнику комиссара, затем о своем плане остаться в Фокс-Троте и неофициально продолжить расследование. Эмми понимающе кивнула:

— Да. Пожалуй, это самый лучший выход. Как ты думаешь, Долли не будет против, если мы останемся здесь ненадолго?

— Я вовсе не уверен, — ответил Генри, — что это будет касаться именно Долли. Следующий этап, которого надо дождаться, — это оглашение завещания. Тогда, может быть, хоть что-то прояснится. Кстати, ты сегодня Долли еще не видела?

Как будто в ответ на этот вопрос дверь в кухню открылась и вошла Долли. Ее внешность поразила Генри. Казалось, она за одну ночь постарела на десять лет. Ее могучие плечи опустились под стареньким халатом, седые волосы спутались, лицо под толстым слоем косметики будто съежилось. Впервые за все время Генри осознал, что Долли — пожилая женщина.

— Доброе утро, ребята, — произнесла она, стараясь казаться бодрой. — Я вижу, вы нашли, чем тут можно перекусить. Это хорошо. — Она села на стул и сразу поникла.

Эмма тут же вскочила с места.

— Давайте я приготовлю вам завтрак, Долли. Вы любите яйца? А кофе уже готов — наливайте себе чашку.

— Спасибо, милая, — кивнула Долли, и в голосе ее прозвучала необычная для этой суровой женщины мягкость. — Четыре минуты в кипящей воде, и один тост — этого будет вполне достаточно. — Она замолчала и тряхнула головой, словно что-то сильно озадачило ее. — Я сегодня как будто сама не своя. С трудом проснулась, еле-еле заставила себя подняться. Наверное, подействовали эти чертовы пилюли, которыми меня накормила докторша. Простите.

Генри и Эмми одновременно что-то принялись говорить ей, стараясь успокоить бедняжку, чтобы она наконец перестала волноваться.

— Как это — перестать волноваться? — с оттенком привычной ей агрессии заявила Долли. — Это шутка такая, что ли? Впрочем, это уже совсем другая история. А пока что… нет, я явно чувствую себя не в своей тарелке… — И она снова замолчала.

— Вы перенесли сильный шок, — пояснила Эмми. — Потребуется несколько дней, чтобы вы смогли прийти в себя, не меньше. А теперь поешьте, и вам станет чуточку получше.

— Вы прелестное дитя, — отреагировала Долли. Наступила пауза. Затем Долли обратилась к Генри: — Ну?

— Что?

— О чем вы хотите меня спросить?

Генри улыбнулся:

— Неужели это настолько очевидно?

— Я, возможно, и пережила сильный шок, но старческим слабоумием пока не страдаю. — Долли явно понемногу начинала приходить в себя. — Валяйте выкладывайте. Что там вас еще интересует?

— Я просто хотел узнать, известны ли вам имя и фамилия поверенного леди Бэллок.

— Конечно, а что такое?

— Мне просто кажется, нам надо предпринять какие-то действия, чтобы было зачитано ее завещание, и как можно скорее.

На этот раз пауза длилась с минуту. Эмми вернулась от плиты с готовым яйцом на блюдечке.

— Это вам, Долли. А тост уже на подходе.

Долли не обратила на ее слова никакого внимания. Она словно о чем-то задумалась, глядя в пустую чашку. Генри молча наблюдал за ней.

— Вот! — чуть громче произнесла Эмми. — Яйцо, тост и масло. — Однако ее старания ни к чему не привели: Долли продолжала размышлять о чем-то своем.

Наконец она мрачно и коротко произнесла:

— Да.

— Наверное, вам известно и содержание завещания? — осведомился Генри.

— Мне? Да, конечно.

— Тогда почему вы так напуганы?

— Я? Напугана?

— Да.

Неожиданно Долли рассмеялась:

— Вы очень проницательны. Впрочем, вам ведь именно за это и платят. Хорошо, в таком случае я скажу вам, что меня пугает. Этот дом я считала своим в течение долгих лет. И я не хочу, чтобы меня выгнали отсюда.

— А кто же собирается вас выгонять?

Долли пожала плечами:

— Девочки. Все отходит к ним, насколько вам известно. Они же всегда меня ненавидели. Да-да, именно так. И не подумайте, что я об этом ничего не знала. Наверное, в душе я все же трусиха. Но слишком уж тяжело было потерять вот так все сразу — и Крис, и дом. Но вы, конечно, оказались правы. — Долли выпрямилась и расправила плечи. — Мистер Планкет из фирмы «Робертс, Хайтри и Банн», Браун-стрит, Мейфэр. Это поверенный Чарли. Вы сами ему позвоните, или это нужно сделать мне?