Павел Астахов - Мини-модель [litres]

– А вызывать недовольство судьи им невыгодно! – сообразила Машка. – А ну, как она, недовольная, вынесет решение не в их пользу!

– Я так не сделаю! Я буду следовать закону!

– Мы-то в этом нисколько не сомневаемся, – заверил Дима. – Но Карапетяны и Кобылкины не в курсе вашей похвальной принципиальности…

– А значит, этот план может сработать! – резюмировал Говоров и торжествующе улыбнулся.

– Подозрительный какой-то план, не очень этичный, по-моему, – засомневалась я.

– Нормальный план, это я тебе как прокурор говорю! При правильной реализации, конечно. Ты же не будешь им прямо говорить: «Уважаемые Кобылкины/Карапетяны, если вы снова устроите в суде балаган с гримерными-костюмерными и сюрпризными дефиле, я разозлюсь и засужу вас так, что мало не покажется!

– А что я им буду говорить?

– Ничего! – сказала как отрезала Машка. – Ты им вообще ничего говорить не будешь. Ты судья, ты выше этого.

– Я скажу, – вмешался Дима. – Позвоню и Кобылкиным, и Карапетянам. Очень вежливо попрошу их обойтись без помощи гримеров-костюмеров и непрофильного использования помещений и территорий.

– Так они тебя и послушались! – фыркнул Говоров.

– А я объясню, что вышеупомянутые действия будут считаться нарушением порядка, за соблюдение которого отвечает Елена Владимировна, и ее в таком случае ждут неприятности. Они неглупые люди, все поймут и не станут нарываться.

– Даже не знаю… – Я продолжала сомневаться.

Но ничего лучшего мы не придумали, поэтому решили, что Дима завтра же осуществит соответствующую дипломатическую миссию.

Потом Машка и Дима из видеоконференции вышли, а мы с Никитой немного задержались и, кажется, пофлиртовали. Я не уверена – у меня нет никакого опыта заигрывания по интернету. Но Говоров расстегнул воротник сорочки, заговорил нежно и вкрадчиво, предложил выпить по рюмочке за успех предстоящего предприятия и как-то слишком горячо похвалил мой наряд, состоящий из обычной белой футболки и застиранных джинсов. При этом джинсы ему были вообще не видны, и он попросил меня показаться в полный рост. Я почувствовала какой-то подвох, смутилась, но тут, на мое счастье, в кухню явилась Сашка и прервала назревающий интим.

– Здорово, Кит! – гаркнула она, наклонившись и заглянув в мой ноут, и Говоров поспешно застегнул рубашку. – У вас тут что, свиданка в «зуме»? А групповушка уже закончилась?

– Что ты мелешь? Это была не групповушка, а деловое совещание коллег! – вознегодовала я.

– Ой, да мне-то что, хоть форум в Давосе, не буду мешать, я только водички попить…

Она налила себе воды и сразу же удалилась, на ходу шумно отхлебывая из стакана, но все-таки помешала. Говоров не стал повторно расстегивать воротничок, мы скомканно попрощались и разбежались из «зума», как подростки из подъезда. Неудовлетворенные, смущенные и с разгоревшимися щеками.

Как все-таки сложно строить прочные личные отношения… Похоже, никогда я этому не научусь.

В дверь позвонили в десятом часу – поздновато для светского визита, да мы и не ждали никого, поэтому я встревожилась.

На пороге, поглядывая через плечо, стояла Натка. Одну руку она так и забыла на кнопке звонка, а другой совершала энергичное вращательное движение, подгоняя кого-то, топающего по лестнице. Судя по тяжкой медлительности поступи, к нам пожаловал сам Каменный гость.

– Натка?

Сестра отвернулась от Каменного гостя, еще не появившегося из-за поворота лестницы, увидела меня, заметила наконец, что ей уже открыли, и шагнула в проем:

– Мы ненадолго, все в порядке, нам просто нужна публика.

– Бублики? – не расслышала я.

– Бублики? – донеслось из-за поворота. – Надеюсь, с маком?

Поступь перестала быть тяжкой, заметно ускорилась, и вскоре появился Сенька. Увидев меня, он согнул спину, свесил руки и снова зашаркал, косолапя и кряхтя, как старый дед.

– Мы были на примерке, а ты же знаешь, мужчины этого совершенно не выносят, даже маленькие, – разматывая шарф и пристраивая на вешалку пальто, объяснила Натка.

– Я не маленький! – обиженно возразил Сенька, вползая в прихожую. – И я очень выносливый. Но даже мои возможности имеют предел.

– Он наступил на восьмой паре туфель, – добавила Натка и сама с явным удовольствием разулась.

– Ты примерил восемь пар туфель? – Я сочла правильным посочувствовать племяннику.

Хаживала я на шопинг с сестрицей, знаю, как это изматывает.

– И не просто примерил! – Сенька стянул ботинки и побрел к дивану, косолапя и подволакивая ноги. – Я в них стоял, ходил, поднимался на носочки, крутился на пятках, топал и прыгал.

Вытянутыми руками он нащупал диван, кособоко завалился на него, финально простонал и замер, не то уже изображая глубокий обморок, не то ожидая аплодисментов.

Я посмотрела на Натку. Та не стала бить в ладоши, а подошла к обморочному, сунула ему под ноги диванную подушку и сказала:

– Полежи так полчасика, ноги отдохнут, и поедем домой.

Обморочный слабым стоном выразил согласие с озвученной программой.

– Можно еще что-нибудь холодное к ногам приложить, – посоветовала, выглянув из своей комнаты, Сашка.

Сенька опять постонал, показывая, что заметил появление нового зрителя.

– У тебя есть что-нибудь холодное? – Натка посмотрела на меня.

Я вспомнила, чем богаты заиндевелые недра моей морозилки:

– Есть пакет пельменей и эскимо.

– Какое еще эскимо?! – возмутилась Сашка.

Новость о наличии в нашем холодильнике эскимо застала ее врасплох. На лице правоверной зожницы отобразилась широкая гамма чувств в диапазоне от праведного негодования до сожаления. С негодованием все было ясно – Сашку возмутило мое подлое предательство, а сожаление, полагаю, было вызвано тем, что эскимо сейчас достанется кое-кому другому.

– Да, какое эскимо? – взбодрился и наш обморочный. – Если в темном шоколаде, то несите!

– Бессмысленно прикладывать к уставшим ногам мороженое, оно слишком быстро растает! – Сашка предприняла попытку спасти эскимо.

– Ничего, я приложу его с другой стороны, так даже лучше подействует. – И Сенька разинул рот, как голодный кукушонок, показывая место приложения.

– Дай ты ему это мороженое, и пусть уже хоть немного полежит и помолчит! – вспылила Натка.

Видно, Сенькина примерка и ей далась нелегко.

– Мороженого хватит на всех, у меня там как раз четыре порции, – примирительно сообщила я и пошла на кухню.

– Ну, мама! Не ожидала я от тебя! – всплеснула руками Сашка, и облегчения в ее голосе было не меньше, чем возмущения моим подлым коварством.

Сеньке эксимо отнесли прямо на лежбище, наказав есть аккуратно, а не как обычно. Сашка, тоже цапнув мороженку, хотела вернуться к себе, но Натка попросила ее остаться с нами на кухне.