Наталья Никольская - От любви до ненависти

– Знаешь, – грустно сказал он помолчав. – Мне кажется даже иногда, что я ее убить могу.

– Что? – поразилась я.

– Да ты не бойся! – он усмехнулся. – Я для общества неопасный. Просто иногда такая злость в душе растет, такая ненависть к ней… Один раз даже думал квартиру поджечь. И ее вместе с ней.

– Да ты что! – я чуть со стула не упала.

– Да нет, это я так, – сразу же начал успокаивать меня Серега. – Я шучу, не бойся.

– Сжечь любимого человека – о чем ты говоришь?

– Да нет, конечно. Но я понял, что правду говорят – от любви до ненависти один шаг.

Что-то было в его словах, что-то очень важное, я просто чувствовала это! Что-то, касающееся того, чем я занималась в последние два дня. Какая-то связь… Но какая?

Я изо всех сил собралась с мыслями, даже лоб наморщила, но Серега продолжал что-то говорить, а в голове моей шумел хмель, поэтому я отбросила все свои попытки сосредоточиться на промелькнувшей в моей голове мысли, и вернулась к застольному разговору.

Я непременно подумаю над этим, постараюсь понять, что там просверлило мой мозг на одну секунду, но не сейчас, Сейчас я все равно ничего путного не придумаю.

Мы проболтали с Серегой часов до трех утра, потом он все-таки ушел домой, пообещав мне на прощание не затевать с женой никаких скандалов и вообще не делать глупостей, а завтра прийти на сеанс. А я наконец-то легла спать.

В общежитие номер пятнадцать мне пришлось отправиться только на следующий день. Прямо с утра. Надо сказать, что я совсем не выспалась, потому что пронырливый Овсянников что-то уж больно быстро пришел в себя и вечером, когда я улеглась спать, прихромал в мою комнату. А с Жорой разве уснешь?

Короче, утром мне пришлось выпить две чашки крепчайшего кофе, чтобы хоть как-то взбодриться. А наглый Жора просто спал с самым счастливым видом и даже сладко посапывал во сне. Козел!

За окном было еще хмуро и темно. День, видно, будет непогожий. Я люблю не такую зиму. Мне нужны мороз и солнце.

Быстро сделав зарядку и позавтракав (даже душ не стала принимать с утра – так было холодно), я вышла на улицу и вывела машину из гаража. Сегодня «Ниссан» был послушнее и завелся сразу.

До общежития я доехала быстро, потом поплутала между его корпусов, прошла мимо контейнеров с мусоркой, завернула в какую-то подворотню и, наконец, уперлась в здание, о котором говорил мне Максим Стариков.

Подойдя к пожилой вахтерше, которая пила чай, постоянно дуя на него, я протянула ей предусмотрительно купленную в ларьке шоколадку и вежливо улыбнулась. Бабуська тут же развернула шоколадку и стала жевать. Чай с ней пить было, конечно, намного веселее, чем просто с сахаром.

– Мне бы хотелось побеседовать с девочками, которые знали Алену Гвоздикову, – сообщила я о цели своего визита.

– Из милиции, что ль? – спросила вахтерша, отрываясь от чая.

Я не стала рисковать и врать, что я из милиции, потому что бабулька могла запросто потребовать показать удостоверение, которого у меня нет. А могла и не потребовать, кто разберет их психологию?

– Я… – черт, как всегда, не придумала заранее, кем мне назваться. Но мысль о человеческой психологии пришла мне в голову как нельзя кстати.

– Понимаете, я психолог, – представилась я, вспомнив, что именно так часто отрекомендовывалась честная Ольга. – Мы сейчас работаем над проблемой суицида среди молодежи и подростков. Проблема эта стала просто глобальной. Поэтому мне необходима беседа с теми, кто знал Алену.

Бабулька ничего не поняла из научной терминологии, зато отлично поняла, что от нее требуется.

– Поднимись на второй этаж, – сказала она мне, – постучишь в пятую комнату. Там девочка живет, Наташа Осипова. Она тебе все расскажет.

– Спасибо!

– Не за что, – ответила бабулька, поднося опять чай к губам.

Я поднялась на второй этаж и, как было велено, постучала в дверь номер пять.

– Да-да, – послышалось из-за двери.

Я вошла и увидела девушку лет двадцати с большими серыми глазами и русыми волосами, уложенными в каре. Девушка сидела за столом. Перед ней стояла тарелка с макаронами. В руках она с отвращением держала учебник русского языка.

– Вам кого? – немного удивленно спросила она.

– Простите, вы Наташа Осипова?

– Да.

– У меня к вам просьба. Извините, что отвлекаю вас от занятий. Зовут меня Полина Андреевна. Мне бы хотелось поговорить с вами об Алене Гвоздиковой.

– Да ничего! – девчонка с облегчением отложила в сторону надоевший учебник, радуясь, что хоть что-то отвлечет ее от него. – А вы кто?

Я повторила ей сказочку, рассказанную мной на вахте. В отличие от вахтерши, девушка с радостью меня поддержала.

– Да-да! Проблема суицида среди молодежи сейчас очень актуальна, – заговорила она. – мы как раз по психологии экзамен сдавали, так там даже специальный вопрос был по этой теме. Так это жутко! – девочка передернула плечами.

Я невольно забеспокоилась. Девочка наверняка шарит в психологии куда больше, чем я, и если она сейчас начнет сыпать специальными терминами, то мне крышка.

– Так чем я-то могу вам помочь? – спросила она меж тем.

– Мне бы хотелось знать, что за человек была Алена. С кем она дружила, с кем общалась… Чтобы понять, что могло привести к столь страшному концу? – объяснила я очень мягко.

– Понимаю, понимаю, – закивала девушка. – Охотно вам помогу. Только… Только я ведь ее не так хорошо знала. Мы в соседних комнатах жили.

– Алена жила одна?

– Нет, еще с одной девочкой, Оксаной.

– Они дружили?

– Да. Очень. Прямо удивительно! Алена вообще-то близко ни с кем не дружила. Но и тем не менее со всеми была в хороших отношениях. А с Оксаной они дружили очень хорошо.

– Наташенька, а не могла бы я после беседы с тобой поговорить с этой самой Оксаной?

– Ой, боюсь, что не получится!

– Почему?

– Понимаете, Оксана… Она уехала.

– А когда она вернется?

– В том-то и дело, что она насовсем уехала! Просто уехала из Тарасова и все.

– Зачем?

– Хотела в другом городе счастья поискать, как она говорила. У нее все равно никого нет – она сирота. В Тарасове ее ничего не держало.

– А институт?

– Так она собиралась переводиться.

– И куда же она уехала?

– Ой, вот этого я не знаю.

– Да, жаль, – задумчиво проговорила я. – Очень жаль. Думаю, что она могла бы мне помочь.

– Да, она Алену лучше других знала. Ну кроме Максика, разумеется. Хотя…

– Что хотя?

– Хотя мне кажется, что Алену по-настоящему не знал никто. И никогда бы не узнал до конца. Была в ней какая-то загадка.

«Да, и мне предстоит эту загадку разрешить», – подумала я.

– А она с тобой никогда не откровенничала? Например, насчет своей личной жизни.

– А чего насчет нее откровенничать? Про это все знали. Она с Максиком встречалась, замуж за него собиралась. Встречались они каждый день. Гулять ходили. Макс говорил, что как только он квартиру купит, они и поженятся. И все это было уже давно решено.