Наталья Никольская - Пари

К тому же она была довольна тем, что воскресный день оказался удачным и в плане проводимого ей расследования: последнее сообщение Алискера было особенно важным.

Полученную от него информацию переоценить было невозможно, она проливала свет на события двух последних дней, да и вообще заново восстановила ту ниточку, которую Вершинина и Антонов-старший, стоя над бездыханным телом Кривого, сочли порванной.

«– Я прослушала пленку и выудила еще кое-какую полезную для нас информацию, – сказала я сидящему рядом с моим столом Алискеру.

– Что за информация? – заинтересовался он, довольный тем, что расследование заметно продвинулось за относительно небольшой срок.

– Ближе к концу разговора Чебакова договаривается с Зотовым, что в понедельник, то есть сегодня, он заедет за ней в половине первого в салон красоты «Афродита», что на улице Ноябрьской, и что потом они поедут к нему.

– Это значит, что они на самом деле любовники? – торопился с выводом Мамедов.

– И это тоже. Но самое главное, что Чебаковой не будет дома по крайней мере часа три-четыре. – я заговорщически поглядела на Алискера.

Он встрепенулся:

– Обыск?

– Догадлив ты, однако, – насмешливо бросила я.

– Вы думаете, что Чебакова причастна к убийству Федорова? – глаза Алискера заблестели. Он живо напомнил мне ретивого скакуна, рвущего поводья.

– И Зотов тоже. – сухо, дабы остудить его эмоции – темперамент-то у него южный – резюмировала я.

– Они в сговоре?

– Полагаю, да.

– Вы рассчитываете найти что-то конкретное в квартире Чебаковых? – Мамедов пристально посмотрел на меня.

– Не знаю, в данных обстоятельствах любая мелочь может иметь колоссальное значение, не мне тебя учить, – я встала из-за стола и прошлась по кабинету.

– Кто поедет?

– Ты говорил, у Чебаковых дверь на сигнализацию не поставлена? – задала я встречный вопрос, снова садясь в кресло.

– Не поставлена, – рапортовал Алискер.

– Значит, Маркелов нам не нужен. Поедем вчетвером: я, ты, Антонов Коля и Ганке.

– Антонов сегодня в плохом настроении, – с усмешкой сказал Мамедов.

– Что такое?

– Чувствует себя не важно. Вчера поцапался с женой, а сегодня она ему завтрак не приготовила, как он говорит, из принципа. Пришлось ему варить себе яйца вкрутую. Налопался их, а теперь с желудком что-то.

– Несварение? – вспомнила я ехидную шуточку Виктора.

– Наверное. – пожал плечами Алискер.

– Пусть примет что-нибудь. У меня вот только фестал есть, передашь ему, может поможет.

Покопавшись в одном из отделений портфеля, я вскоре нащупала плотную фольгу, в которую были упакованы таблетки, и, оторвав пару, протянула Алискеру».

– Звони, Алискер, – сказала Вершинина, когда «Волга», в которой кроме нее и Мамедова сидели Ганке и Николай Антонов, остановилась во дворе дома.

Алискер, сидевший за рулем, взял трубку и набрал номер квартиры Чебаковых.

– Никого, – сказал он после семнадцатого длинного гудка и опустил трубку.

– Валентиныч, – Вершинина повернулась назад, – сколько тебе нужно времени на входную дверь?

– Не больше минуты, – ответил он, барабаня пальцами по «дипломату», лежащему у него на коленях, – замок здесь простенький.

– Тогда – вперед, – бодро скомандовала Вершинина, – Алискер будет тебя прикрывать.

Ганке не спеша выбрался из машины и вальяжной походкой королевского павлина направился к дому. Алискер пошел следом. Поднявшись на крыльцо, Валентиныч положил свой чемоданчик на перила и открыл его. Алискер медленно продвигался к дому, оглядываясь по сторонам. Когда он поднялся на последнюю ступеньку, Валентиныч уже занимался замком.

Через несколько секунд дверь открылась и Ганке, а следом и Мамедов, исчезли в подъезде, оставив дверь приоткрытой.

– Ну, ты знаешь, что делать, – обратилась Вершинина к Николаю, пересевшему на место водителя, – если что, звони мне на мобильный.

Валентина Андреевна пересекла двор, вошла в дом и пешком поднялась на третий этаж.

– Как дела?

– Все в порядке, – ответил Валентинович, – если замок запирается, значит, его можно и отпереть. Прошу! – он распахнул металлическую, обитую кожей дверь.

– Еще раз повторяю, – напомнила Вершинина, когда все уже стояли в гостиной, – я не знаю, что мы ищем, поэтому докладывайте мне обо всем, что вам покажется интересным, у нас есть часа три, но лучше бы нам управиться побыстрее. Все ясно?

– Ясно, – дуэтом ответили Валентин Валентинович и Мамедов.

– Не думаю, что нужно смотреть в гостиной, – Вершинина задумалась, сделаем так: Валентиныч займется папиным кабинетом, ты, Алискер осмотришь спальню, а я – комнату дочки, есть вопросы? Нет? Тогда – за дело.

За час тщательнейшего обыска ничего мало-мальски интересного обнаружено не было. Работа была довольно утомительной и требовала большого внимания: каждую взятую вещь нужно было осмотреть и вернуть на прежнее место.

Несколько раз к Вершининой подходили Ганке с Мамедовым, показывая заинтересовавшие их предметы или какие-то записи. Вершинина, оставив на некоторое время комнату, которую она осматривала, прошла в кабинет Чебакова.

Сняв со стены картину с изображением стеклянного куба, пронзенного словно клубок ниток спицами, двумя золотистыми стержнями, Ганке колдовал над вделанным в стену сейфом.

– Получается? – с надеждой спросила Вершинина.

– Куда он денется, – уверенно произнес Валентиныч, доставая из своего «дипломата» очередное приспособление.

– Пойду посмотрю – что там у Алискера.

Едва она успела закончить фразу, как раздался звонок в дверь.

– Влипли! – прошептал Валентиныч.

– Спокойно, – сказала Вершинина и на цыпочках пошла в прихожую.

В кабинет вошел встревоженный Мамедов.

– Что же этот придурок не позвонил? – задал он риторический вопрос, который являлся таковым в силу того, что ситуация требовала быстрого решения, а не рассуждений.

Посмотрев в глазок, Вершинина увидела перекошенное страданием лицо Антонова и открыла дверь.

– Шурик, что случилось?

– Я – Коля, – сказал он держась за живот и с выпученными глазами, едва не сбив Вершинину с ног, ринулся в квартиру, – где туалет?

Он пронесся мимо стоящих с раскрытыми ртами Ганке и Мамедова и, безошибочно найдя нужную дверь, с силой рванул ручку на себя.

Мамедов и Ганке, выйдя из состояния «комы», в которую их погрузил звонок Антонова, весело переглянулись и так же как Антонов схватились за животы, но только от смеха. Вершинина тоже не могла сдержать улыбки.

– Алискер, – она посмотрела на Мамедова, – спустись к машине, быстро.

– Интересно, – сказал он на ходу, – как он умудрился зайти в подъезд?

– Войдешь, если приспичит, – философски произнес Ганке.