Наталья Никольская - Гузи-гузи

– Ну… Нужно было сказать, что мы подумаем, сможем ли мы ему помочь.

– Ты думаешь, это его бы успокоило, – Вершинина насмешливо посмотрела на Мещерякова, – я уже и так как могла смягчила свой отказ. Было бы гораздо хуже, если бы я не отказала ему, а он бы потом узнал, что мы действуем за его спиной против него.

Мещеряков смог, наконец, вложить сигарету в свои трясущиеся губы.

– Может быть, ты и права, – смягчился он, – только вот не знаю, как теперь быть?

– Давай подождем несколько дней, я думаю, все будет в порядке, – Вершинина встала и направилась к двери.

– Если ты не найдешь эту гребанную кассету, – крикнул ей вдогонку Мещеряков, – нам всем по твоей милости придется идти на лотки – торговать!

Воспользовавшись самым заурядным троллейбусом, Ганке благополучно добрался до набережной. В кармане его щегольского плаща мирно покоился клочок бумаги с адресом апартаментов, которые он должен был «посетить».

Войдя во двор, он, стараясь не привлекать к себе внимания, огляделся. На детской площадке две молодые мамы «выгуливали» своих чад. У одного из подъездов на узенькой лавочке примостилось несколько старушонок.

Солидная внешность Ганке и его неторопливо уверенная походка не могли вызвать у бабулек никаких сомнений по поводу его социальной благонадежности. Миновав склеротичный кордон закаленных (не май-месяц!) сплетниц, Валентиныч поднялся на четвертый этаж.

Произведя осмотр входной двери и поставив «диагноз» замку, он спустился вниз на один пролет и, водрузив на подоконник свой чудо-»дипломат», с которым почти никогда не разлучался, открыл его. Отобрав нужные инструменты, он вновь приблизился к двери.

Через пару минут Валентиныч уже стоял в просторной прихожей, по стенам которой были развешаны миниатюрные акварели и декоративные тарелки.

«Не слабая», по «профессиональной» оценке, хата состояла из двух огромных комнат, отполированных евроремонтом, укомплектованной всякими техническими новинками кухни и сверкающих узорчатым кафелем и сногсшибательной сантехникой ванной и туалета.

Внутреннее убранство комнат воспроизводило интерьер если не гавайского бунгало, то уж точно – гостиничного номера для состоятельных любителей тихоокеанской экзотики где-нибудь в Калифорнии или во Флориде. Мебели из бамбука соответствовала как отделка стен, так и тростниковые жалюзи, свисающие до пола. Пальмы в кадках дополняли картину.

«Прямо Таити какой-то», – подумал неискушенный в экзотике, но живо чувствующий ее Ганке.

С обаятельной дикарской роскошью, тем не менее, резко контрастировала сверхсовременная аппаратура, возвышавшаяся на различного рода бамбуковых подставках и этажерках.

Обойдя все помещения, Валентиныч прикинул, где лучше всего установить «жучки». Он начал с телефонного аппарата, для чего ему пришлось отвернуть и потом снова завернуть пару маленьких латунных винтиков. После этого он прошел в спальню и при помощи двух тонких полосок скотча приладил радиомикрофон к высокой спинке кровати со стороны стены.

На кухне ему не составило никакого труда отыскать укромное местечко для установки, как он их называл, «ушастиков». Он уже направлялся к ванной, когда в кармане его плаща, который он оставил на вешалке заверещал «сотовый».

– Я слушаю, – негромко ответил он.

– Это Антонов, Валентиныч, ты еще в квартире? – голос Антонова был взволнованным и озабоченным.

– Через две минуты ухожу, а в чем дело?

– Я на хвосте у хозяйки, она, судя по всему, едет туда, где ты находишься. У тебя не больше трех минут.

– Понял. Отбой.

Валентиныч без излишней суеты прошел в ванную, закрепил «ушастика» за зеркалом и, накинув плащ, вышел на лестничную площадку. Он мягко закрыл за собой дверь и склонился над замком. Снова в кармане запиликал «сотовый».

«Ну че названивать-то?» – пробурчал Ганке себе под нос.

Замок наконец был закрыт. Сняв тонкие хлопчатобумажные перчатки и сунув их в карман, Валентиныч вынул телефон.

– Я слушаю, – спокойно ответил он и подошел к лифту, двери которого тут же распахнулись.

Он авторитетно провел пальцем по своим ухоженным усам, которые были его гордостью и вежливо посторонился, пропуская хмурого вида полную девицу в синей бандане, из-под которой выбивались ее светлые пряди и вслед за ней – выше среднего роста хлюпенького юнца с длинными, забранными сзади в хвост прямыми темно-русыми волосами.

Ганке был слегка озадачен экстравагантным прикидом блондинки: на ней было черное манто без воротника из искусственного меха под нестриженого барана, в вырезе которого на фоне темно-зеленой водолазки ярко желтела крупная «якорная» цепь. Ее прихотливый ансамбль дополняли матерчатые сапоги в крупную красно-зеленую клетку на огромных каблуках.

Парень был экипирован намного скромнее: джинсы, коричневая замшевая куртка с бахромой и кроссовки.

Парочка безмолвно остановилась у двери которую только что старательно запер Валентиныч.

– Алло, алло, – надрывался в трубке Антонов.

– Я уже в лифте, – успокоил его Ганке, – все в порядке.

– Уф, – выдохнул Шурик, – я уж думал, тебя накрыли.

Выйдя из подъезда Валентиныч позвонил Вершининой.

– Голубки прилетели, можете включать аппаратуру.

Валентина Андреевна положила трубку и прошла в дежурку, где за пультом сидел Маркелов.

– Ну-ка, Вадик, – направилась она к нему, – налаживай систему.

– Что, уже? – удивился он оперативности Валентиныча, – это мы мигом.

Он пересел в соседнее кресло, где был установлен мощный приемник и несколько магнитофонов. Включив питание, начал настраиваться на волну. В динамиках раздалось шуршание, треск, обрывки музыки, потом все смолкло, и он с Вершининой услышал искажаемый помехами, но вполне различимый женский голос:

– Что будем слушать? Или посмотрим какой-нибудь фильм? Есть порнографические мультяшки, хочешь? – после некоторой паузы снова тот же голос: – Эй, ты где, Темыч?

– Ну чего ты кричишь? Здесь твой Тема, пи-пи ходил, – ответил высокий юношеский голос.

– Пи-пи, – повторила Анна, а это без сомнения была она, – как это эротично. Ты уже спрятал нашего слоника?

– Я его отпустил погулять, – отшутился Тема, – давай выпьем чего-нибудь…

Вершининой надоело слушать этот треп и она похлопала Маркелова по плечу.

– Все записывается?

– Обижаете, Валентина Андреевна.

– Ладно, я пошла, если будет что интересное, позови меня.

– Обязательно.

Тема встал с дивана на котором он только что лежал, снял майку и подошел к бару. Открыв его, он начал выбирать, а выбирать, надо сказать, было из чего: различные сорта коньяков, от кизлярских до французских, высокие бутылки с аперитивами, ликеры в бутылках с утолщенными горлышками, водка, виски и даже текила.