Тесс Герритсен - Выбери меня [litres]

На следующее утро, когда она спустилась в ресторан к завтраку, Джек в полном одиночестве сидел за столом в кабинке. Выглядел он ужасно – глаза красные от бессонницы, а лицо болезненно-серое. Тарелка с ветчиной и яичницей была практически нетронутой. А вот Тэрин отлично выспалась и чувствовала себя просто замечательно, аж вся светилась. Она села напротив Джека, он посмотрел на нее с такой жадностью во взгляде, что она просто не могла не улыбнуться.

– Доброе утро, – тихо сказала Тэрин.

– Доброе, – Джек кивнул.

– Все, что я сказала вчера, – правда. Ничего не изменилось.

Он посмотрел на свою чашку с кофе.

– Давай не будем об этом.

– Хорошо.

Ей не составляло труда вести себя непринужденно и даже легкомысленно. Пусть он увидит, что она сильная и со всем в состоянии справиться.

Подошла официантка с кофейником, Тэрин и ей тоже улыбнулась:

– Перевернутую глазунью из двух яиц, пожалуйста, и картофельные оладьи.

– Будет сделано.

Тэрин ждала заказ, а Джек уныло ковырял вилкой в своей тарелке. Тэрин подумала, что ей предстоит ехать домой с этим угрюмым и молчаливым мужчиной. Нет, она не должна ассоциироваться с отчаянием. Она должна стать светом в его жизни, женщиной не просто для секса, а той, кого он будет любить, с кем ему будет радостно и весело.

– Жду не дождусь, когда смогу наконец приступить к работе над проектом, – сказала Тэрин. – Эта конференция – сплошное вдохновение.

– Неужели?

– Для меня словно целый мир открылся. В голове крутится столько идей, в одно эссе не поместится.

Она была так вдохновлена, что Джек просто не смог не улыбнуться.

– И я был таким, когда поступал в магистратуру.

– Тоже казалось, что жизни не хватит на то, чтобы написать обо всех своих идеях?

– Да.

– И до сих пор такое чувствуешь?

Джек пожал плечами. Глядя на него, можно было подумать, что он чертовски устал или даже сдался.

– С годами жизнь становится сложнее, в нее приходит ответственность, а потом и обязательства.

Тэрин накрыла руку Джека ладонью:

– Не давай отобрать радость от того, что ты делаешь. Со мной такого не случится. Я не позволю.

– Надеюсь, так и будет. Хотел бы я одолжить у тебя хоть чуточку страсти и вдохновения.

– Тебе ничего не надо у меня одалживать, Джек. Тебе надо найти потерянное, и все будет хорошо. А я тебе помогу…

– Джек Дориан! Вот так встреча. Кажется, вечность не виделись после той последней конференции.

Тэрин подняла голову. Рядом с их столиком остановилась женщина, брюнетка с проседью. Тэрин ее узнала – она была одной из докладчиц на конференции. На бейджике значилось: доктор Гринвальд, Университет Коннектикута. Женщина посмотрела на стол, где ладонь Тэрин все еще накрывала руку Джека.

Тэрин убрала руку.

Джек побледнел, но смог, хоть и натянуто, улыбнуться:

– Привет, Ханна. Да, кажется, это было в Филли [17].

– Верно, конференция в Филли, – сказала доктор Гринвальд и посмотрела на Тэрин, пристально так посмотрела, как будто та могла стать героиней ее следующего эссе.

– Это Тэрин Мур, – сказал Джек. – Она работает над выпускным проектом, а я ее консультирую.

– Значит… она твоя студентка.

– Да, – смело вмешалась в разговор Тэрин. – Профессор Дориан дал мне отличный совет, он никогда не отказывается помочь своим студентам.

– И что же это за проект?

– Эссе на тему любовных измен в классических эпосах. Профессор Дориан познакомил меня с другими учеными-филологами и подсказал полезные источники.

– Понимаю.

Но что она на самом деле поняла, когда увидела Джека с каменным лицом, который завтракал в ресторане со студенткой, причем остановился с этой студенткой в одном отеле и она была моложе его в два раза?

– Было бы интересно почитать такую работу, – сказала доктор Гринвальд и коротко кивнула Джеку. – Надеюсь, увидимся на следующей конференции. И передавай привет Мэгги.

Она ушла, а Тэрин не сводила глаз с Джека. Стоило доктору Гринвальд произнести имя его жены, он поджал губы. Джек понимал, как все это выглядит. И она тоже все прекрасно понимала.

Джек быстро выскользнул из кабинки и бросил на стол несколько банкнот.

– Этого хватит за двоих. Я пошел собираться, и ты не задерживайся. Только что получил предупреждение – надвигается снежная буря, надо ехать, пока дороги не замело.

– И даже не позавтракаешь?

– Я не голоден. Увидимся в лобби через час.

Тэрин посмотрела на деньги, которые Джек бросил на стол. Пятьдесят долларов, слишком много для завтрака на двоих. Вот как сильно он хотел побыстрее убраться из ресторана. Официантка принесла яичницу с картофельными оладьями. В отличие от Джека, аппетит у Тэрин не пропал, она съела все до последней крошки.

На обратном пути в Бостон они практически не разговаривали, а когда подъехали к дому Тэрин, Джек не вышел из машины, не предложил донести ее сумку и вообще не выразил желания проводить ее до квартиры. Он просто сидел, ссутулившись за рулем, и все.

– Не хочешь зайти на чашечку кофе? – предложила Тэрин.

– Нет, спасибо, надо вернуться в кампус, доделать кое-какие дела.

– Хорошо. Ну, теперь ты знаешь, где меня найти. Пятый этаж, пятьсот десятая квартира. – Тэрин вышла из машины. – Заходи в любое время дня и ночи.

Входя в дом, она знала, что он на нее смотрит, но не оглянулась. Ни разу не оглянулась.

Джек никогда не думал, что чувство вины может быть настолько разрушительным.

Высадив Тэрин, он не поехал в кампус, он поехал домой. Ему надо было побыть одному, как-то собраться и, может, даже выпить рюмку-другую чего покрепче.

Мэгги наверняка у Чарли, так что не придется с порога смотреть ей в глаза. Оставалось еще несколько часов на то, чтобы вернуться в образ счастливого мужа и уважаемого профессора английского языка.

Но, вырулив на подъездную дорожку к дому, он увидел в гараже «лексус» Мэгги и в ту же секунду почувствовал подкатившую к горлу тошноту.

Почему она дома так рано? Кто-то прислал сообщение, что он был на конференции с другой женщиной? Кто-то видел, как Тэрин проскользнула в его номер незадолго до полуночи?

Только Джек вышел из машины, звякнул телефон. Сообщение от Тэрин.

«Прошлая ночь. Никогда не забуду. Люблю».

Джек запаниковал, стер сообщение и отключил телефон, как будто так мог стереть последние двадцать четыре часа из своей жизни. Потом несколько минут не выходил из машины в гараже, пытался взять себя в руки, но сердце колотилось так, что ему казалось – как только войдет в дом, оно сразу разорвется на куски. С другой стороны, сидеть до скончания времен в гараже тоже было глупо. Джек выдохнул, как смертник перед гильотиной, выбрался из машины и прошел в кухню.