Журнал «Искатель» - Искатель, 2018 № 12

— Вот. Учти: он казенный, посторонними звонками не балуйся! Как позвонит в четверг Коротков, ты соглашайся, бери под козырек, а сам тут же позвони мне. Ничего набирать не надо: вот здесь открываешь, и эту вот клавишу нажимаешь. Понял? Повтори!

— Длинный какой номер появляется… А моя дешевка скурвилась, как на грех.

— Все равно твой не защищен был.

— А этой трубы номер какой, господин капитан?

— Тебе этого не нужно, ты ждешь на связи, понял? Иди.

— До свидания.

Разве что на том свете, дурашка… Капитан Савенко, далеко не уверенный в существовании хорошо оборудованной параллельной вселенной, подразумеваемой религиозными учениями, покрутил головой. Секретное задание настолько уже подняло его в собственных глазах, что он как-то перестал бояться за свою драгоценную жизнь. Если он гипотетический мертвец, то вся «великолепная четверка» (это надо же!) уже живые мертвецы. Впрочем, до четверга у всех фигурантов время пожить еще есть. Эх, последний нынешний денечек, гуляю с вами я, друзья… Постой!

— Эй! Канай сюда!

Достал из бардачка горстку белого порошка в двойной одежке полиэтиленовых пакетиков, сбросил на розовую, неуверенно протянутую ладонь.

— Эт чего? Тот самый, на который вы меня подловили? Возвращаете теперь?

— Скажешь тоже… Там больше было мела растертого, а это хороший снег. Как бы премия… Ну, компенсация за неприятности…

— Умеете вы порадовать человечка, господин капитан!

— Роман, это вы? Тут так темно….

— Роман? Да, да, конечно… А в чем дело? Чем то есть обязан?

Неутомимый, словно дня для них не было, поток машин, скупо поблескивающая, бесконечная эта змея катилась через площадь; легковушки, черные и серые, с темными стеклами и вроде как совсем бездушные, порыкивали и шуршали, поэтому в сказанном парнем, повернувшим к подъезду, с уверенностью распознавались одни гласные. Голос к тому же нетрезв, неясен, да и фигура его на ночном фоне ночлежки, построенной некогда Родзянкой, а теперь неизвестно чего на фоне, как-то терялась. Но не могут же ведь оказаться два Романа в одном подъезде? Антонина решительно шагнула вперед, под светлый круг лампочки над входом:

— Я по поводу Корзухина, вашего… подчиненного, что ли. Он мне глаз подбил.

— А… Так это вы его разукрасили? Мне ваш дружок не подчинен уже. Наша команда расформирована. Вот так, девушка.

Что ж, если бы и в самом деле вовсе не заинтересовался, пожал бы сейчас плечами и слинял. А стоит, треплется. Как это матушка говаривала? Девка парня гонит, а сама прочь нейдет. Вперед, Тося! Смелость, как сказал бы этот солдафон, города берет.

— Мне не хотелось бы разговаривать на улице. Шумно здесь у вас.

Бывший «Кот» пожал плечами и скрылся в черной дыре, разверзшейся на месте высокой резной двери. Да как он посмел?!

— Прошу.

Он затворил за ней новую, под буржуазную старину, дверь и поднялся на одну ступеньку. План был: разрыдаться и повиснуть на шее, жалуясь на жлоба Корзухина. Теперь для этого пришлось бы подпрыгнуть. Тонька неожиданно для себя хихикнула. Предварительные наметки полетели к черту. Теплая волна подхватила ее.

— Послушай, я замерзла, пока тебя, гуляку, дождалась. Ты что, не можешь пригласить меня к себе? Меня, кстати, Тосей зовут.

— Роман Коротков, приятно очно познакомиться. Я тут не у себя, снимаю комнату у старушки. Марьей Константиновной зовут. Замечательная старушка — и вовсе не запрещает мне гостей приводить. Зайдешь?

Тонька шагнула на ступеньку, оттеснила увальня от перил и, когда он с вежливой улыбкой посторонился и сделал «налево кругом», просунула руку ему под локоть. Она ошиблась, спиртным от него не пахло, и вызывающий аромат ее французских духов почти перебивался резким напором его дорогого одеколона. Ромка-взводный в вечерней форме оказался на диво элегантен, прямо тебе Дик Трэйси броварского разлива, и она испугалась, не лопухнулась ли, выбирая наряд. Надо было поддерживать разговор.

— Вот уж не думала, что в двух шагах от Центрального универмага остались такие добрые старушки…

— Этой тоже недолго осталось тут жить. Все в подъезде давно согласились продать свои квартиры фирме, Марья Константиновна одна упрямится. В советские еще времена она как-то закрепила квартиру за внуком с семьей, а тот служит в Таджикистане.

— Внук, небось, подкинул адресок?

— Возможно, — кивнул он, дернув при этом локтем, будто невзначай выдал военную тайну. Тонька замерла: нежелательно спугнуть глупы ми вопросами. Да плевать ей на бабушкина внука! И этот неведомо чей внук сам по себе ей тоже пофиг! Ой, так ли это, девушка?

Проигнорировав лифт, статный герой-любовник лестницей вел ее на высокий второй этаж. Все правильно, именно на втором этаже зажглась зеленая лампа на той неделе, когда она проследила «Кота» от недостроенной высотки, где у налетчиков было какое-то совещание, и до этого дома на Страстной площади. Он остановился у двери, обитой дерматином в семидесятых прошлого столетия, наверное. Тонька, которой тогда даже и в проекте не было, зачарованно наблюдала, как «Кот», отогнув оторванный край обивки с клочьями пакли, всунул в отверстие ключ (два других повисли на кольце, полукруглые сверху, как на грех, — фрейдистка-недоучка едва не покраснела) и осторожно (запомним!) повернул. За дверью оказалась вторая, тоже запертая, а за нею темнота.

— Спит Марья Константиновна, — довольно напряженно, но тихо проговорил невидимый «Кот» и, щелкнув выключателем, зажег скудную лампочку. — А уж ежели заснула, до семи ноль-ноль хоть из пушек стреляй.

Пыльная скудость, охнув, спряталась от Тоньки за мутным стеклом зеркала в толстой желтой раме. Советская мебель пятидесятых, расставленная в просторной прихожей, давно была бы антикварной, не будь она советской мебелью пятидесятых. «Кот» снял светлый плащ и шляпу, повесил на вешалку, придерживая ее стойку рукой, и взглянул на Тоньку вопросительно. Она помедлила, решаясь. Цвет его галстука, безукоризненно гармонирующий с тоном рубашки и костюма, подчеркивал полнейшую непригодность ее пестрого оперения мещаночки, вышедшей к ограде военного училища в надежде подцепить курсанта. Теперь спасти Тоньку могли только быстрые целенаправленные действия и уж непременно — мгновенное преодоление дистанции… Сняла с пояса и повесила на вешалку сумочку, быстро расстегнула и сбросила на пол плащ, скользнула к этому коротковолосому манекену и обвила своими красивыми (без булды!) обнаженными руками его твердую шею.

— Знаешь, ты мне сразу так понравился — как только…

— Как только? — произнес он скотски невозмутимым голосом, нащупывая молнию у нее на спине. Сразу же подальше выбросить эту блузку, как только стащит…