Журнал «Искатель» - Искатель, 2018 № 08

— Барсик, брысь, а то тряпкой получишь. Как там, интересно, на работе? Линка говорит, без меня ошибки косяком идут. Ясно, кто ж сейчас грамотный. Господи, я ведь тоже могла на кафедре в универе остаться, кандидатскую защитить, у меня же красный диплом. Нет, комсомольское сознание, надо работать, пользу родине приносить. В результате корректором просидела, блох из бездарных текстов выковыривала. Что с языком сотворили, жуть! Правильно, профессионалов разогнали, молодых фифочек все хотят. Или того хуже, компьютерной орфографией обходятся. Компьютер что, он грубые опечатки видит, а веселый глаз от веселящего газа отличить не может. Господи, могла ведь стать литературным редактором, главный говорил, у меня стилистическое чутье. Иногда достаточно просто увидеть чужой талант, помочь с грамматикой. А то бы Льва Толстого сегодня так отредактировали, что Анна Каренина и до паровоза бы не добралась.

«Как раз таланта у тебя, дорогая, кот наплакал, а способности выродились в самомнение. Я умная, образованная, но жертвенница, радетельница за страну и чужие таланты, поэтому закопала свой. Вот ты всю жизнь и просидела, вместо того чтобы встать и сделать мечты явью. Что помешало? Возможно, неуверенность в себе, помноженная на синдром отличницы — боязнь не справиться и быть осмеянной, возможно, обычная лень. А теперь что? Разлитие желчи?»

Закончив уборку, хозяйка опустилась в плетеное кресло-качалку передохнуть, меня поманили округлые колени. Там, рядом с ними, под мягким животом притаилась настоящая боль, проблема, о которой женщина пока не подозревает, а я знаю. Притулился спиной к больному месту, подключился рецепторами, завибрировал, шерстью и кожей высасывая зло. Не то чтобы я хотел этого, но такова заповеданная миссия домашнего кота — лечить человека. Если бы люди знали, насколько все связано в их организме, то хотя бы изредка устраивали генеральную уборку в мозгах. Но знания у них поверхностные, интуиции почти никакой, связь с абсолютом слабая. Тут кот может оказаться бессилен. Чресла хозяйки расслабились, в голове свербило:

— Надо не забыть пироги поставить, еврейка моя обязательно спросит. Говорит, что специально ходит в синагогу и берет там мацу, а пироги-то православные ест, хха. Она ведь на год старше меня, а ее не сократили. Как начнет знаниями козырять, прям как в шутке, образованность все хочут показать. Хотя, много знаний, как говорится, много печалей. Надо в Бога верить, тогда и много знаний не понадобится, а они Христа распяли.

«Вот уж пригвоздила, нечего сказать, все в одну кучу, да еще цитату исковеркала на потребу. А потреба твоя в чудесах — призывы Бога совершенно не исключают приворот, отворот, сглаз, не говоря уж, что весь бардак на планете устроили пришельцы. У нас, животных, нет суеверий, предрассудков, хтонического страха смерти и других мифических страхов, потому что мы знаем: мир устроен справедливо, то есть так, как ему надлежит. У вас, людей, столько книг написано, столько судеб положено на алтарь самодеятельной справедливости, что уж, конечно, не мне, прирученному существу низшего порядка, указывать вам, как жить. Хватит того, что моя генетическая память сохранила охоту на кошек-ведьм во времена святой инквизиции. Сболтнул бы коток, да язык короток».

Перечитал последний абзац и понял, что озадачил аватара и древнее божество: а как члены моей семьи соотносятся с верой? Разговоров на эту тему я не слышал, в церковь при мне никто не ходил, но что крещеные, знаю точно, во-первых, потому, что все были на крестинах внучки, во-вторых, потому, что иначе бы Бегемот до них не домогался. Нет-нет, моя хата с краю.

12 сентября

День начался предсказанно хорошей погодой, я тщательно вылизывался, намывал гостей, и вот звонок в калитку. Хозяйка в ладно сидящем спортивном костюме пошла открывать — я за ней. Щелк: Лина. Худая, голенастая, стремительная, птица секретарь в поддернутых джинсиках и коротенькой курточке.

Не заходя в дом после объятий и поцелуев, мчится к беседке, на полдороге резко тормозит, оборачивается и баском курильщицы бросает в лицо спешащей следом Шуры:

— Ну что, понравилась книга Уэльбека, которую я тебе рекомендовала?

Шуре стыдно признаться, что она не читала рекомендованной книги этого автора, не уверен, что вообще слышала о таком. Любительница русской и зарубежной классики, классических и мыльных опер, детективов и любовных романов делает в ответ понимающие глаза, кивает и виртуозно меняет тему:

— Мы в беседке будем обедать? Не прохладно?

— Да пообедать и дома можно, дай сначала передохнуть на воздухе, в автобусе духота страшная.

— Ну, как дела, Линчик?

— Как я какаю? Как в еврейском анекдоте: какаю хорошо, значит, кушаю хорошо, кушаю хорошо, значит, желудок в порядке, желудок в порядке, значит, со здоровьем нормально, со здоровьем нормально, значит, есть возможность его поддерживать, есть возможность его поддерживать, значит, денег хватает.

Обе хохочут. Шура настаивает на перекусе. Стол в беседке накрывается итальянской клеенкой, появляются позднесоветский чайный сервиз на двоих, тарелка с блестящими пирогами, влажные салфетки и пепельница. В завершение, сопровождаемые торжествующей Шуриной улыбкой, из дома на жостовском подносе выплывают синего стекла графинчик и такие же стопочки.

— Шурик, эго что, домашняя сливянка? Моя любимая? Ай да Жора, ай да сукин сын!

Сели напротив, налили, выпили, закусили пирогами.

— Слушай, Шур, ехала к тебе, из окна автобуса прямо Левитан.

— Да, красота. Правда, я больше Шишкина люблю.

— Шишкин тоже хорошо. А какая сумасшедшая выставка Родченко в Арт-музее! Правы постмодернисты: весь мир текст. Зато Родченко великий интерпретатор, предвосхитивший будущее.

— Да? Нужно с Жорой сходить.

Налили, выпили, закусили пирогами.

— Слушай, Шур, я решила вернуться к докторской, не поздно, как думаешь?

— Ну почему… А какая тема?

— Та же, динамические аспекты пространства в лирике футуристов.

— Интересно.

— А ты что на пенсии делаешь? Я б с тоски удавилась.

— Ну почему… Я читаю, музыку слушаю, у меня абонемент в консерваторию. Потом Жора требует постоянного внимания, ты же знаешь. Иногда дети с внучкой приезжают.

— Ну да. Нам, бессемейным, без работы гроб.

— Сад вот, посмотри, розы.

— Где? Офигеть!

Налили, выпили, закусили пирогами.

— Слушай, Шур, я решила здоровьем заняться, хочу абонемент в фитнес купить. Ты как, не составишь компанию?

— Нет, мы с Жорой собираемся в санаторий, там подлечимся.

— В какой санаторий?

— Да здесь, в Подмосковье. Когда Жора отпуск возьмет.

— Поезжайте в Израиль, там прекрасная медицина, мне все соли на Мертвом море выгнали.