Галина Куликова - Не ждите меня в Монте-Карло [litres с оптимизированной обложкой]

– Представляете, муж все еще называет меня котеночком. А тебя?

– Меня курочкой.

– А меня Верой Петровной, – заключило чье-то контральто.

Вероника горько усмехнулась. Выйдет ли она когда-нибудь замуж? Или останется навсегда одна – прожженная репортерша, охрипшая от разговоров и пропитавшаяся запахом дрянных гостиниц?

– Вероника! Так, кажется? – услышала она позади себя голос Эдуарда. – Есть какие-нибудь новости о вашей подруге?

– Нет, – ответила та, неохотно обернувшись. – Никаких новостей.

Эдуард выглядел отдохнувшим и счастливым. Под наполовину расстегнутой рубашкой виднелась гладкая загорелая кожа.

– Лично я на вас совсем не злюсь, – покровительственно улыбнулся он. – Мы все люди, все человеки – не плохие и не хорошие. И столько в нас всего намешано…

Вероятно, Эдуарду казалось, что после того, как ее разоблачили, Вероника будет страшно комплексовать. А потому решил поддержать ее дружелюбной беседой.

– Вот, например, моя жена, – продолжал он. – В ней все находится в равновесии – поэтическая труха в голове и практичное отношение к жизни. Утром я вижу, как она бродит по веранде в шелковом пеньюаре, держит в одной руке тост с джемом, в другой – книжицу и нараспев читает Гумилева: «Восемь дней от Харрара я вел караван сквозь Черчерские дикие горы. И седых на деревьях стрелял обезьян…» Ну, вы понимаете! Эдуард засмеялся, откинув голову. – А через час вижу ее в трико, потную и сосредоточенную, она под стук метронома тренирует тело, качает мышцы. Мне кажется, она ко всем относится как к потенциальным врагам. Утверждает, что женщина должна уметь постоять за себя.

Застигнутая врасплох его напором, Вероника только молча хлопала глазами. «Вы что, совсем не волнуетесь за племянника?» – хотела спросить она. Но в последний момент смягчила формулировку:

– Скажите, а вы волнуетесь за племянника?

Эдуард пожал плечами:

– Волнуюсь, но… Богдан что-то мутит. Сначала исчезло наследство нашей матери, теперь появилось требование выкупа. Вот просто против воли приходит в голову, будто парень во что-то ввязался.

«Так, кажется, у братьев одна и та же версия, – отметила Вероника. – Они оба не верят в то, что Богдану угрожает реальная опасность. Сообщи я им, что Николь в порядке, они и вообще порвут на клочки записку с требованием выкупа».

– А что Купцов? Он ведь пропал.

– Слушайте, мой брат во всем разберется. Но если честно… У Андрея большие финансовые проблемы, и Богдан мог что-то такое ему посулить…

– Продажный телохранитель? – подняла брови Вероника.

– Ну, Богдан ведь не кто-нибудь, а сын босса. Возможно, Андрей встал на его сторону, чтобы от чего-то уберечь. Рано или поздно мы все узнаем.

Эдуард снова переключился с интересующей Веронику темы сначала на свою жену, а потом и на живопись. Но ей сейчас совершенно не хотелось вести светские беседы. А хотелось запереться в каюте, накрыться с головой одеялом и лежать неподвижно до тех пор, пока лайнер не завершит круиз. К счастью, Эдуард не стал задерживаться надолго и после нескольких ничего не значащих фраз ушел, тихонько насвистывая.

Вероника действительно решила уйти в каюту и затаиться там. Конечно, она не станет забираться в постель и рыдать. Зато сможет избавить себя от встреч и разговоров – хотя бы до вечера. Ей нужно время для того, чтобы примириться с обманом Гаврилова и настроиться на философский лад. Снова почувствовать себя самодостаточной девушкой, которая не строит личных планов.

По дороге она натолкнулась на Жанну, которая неспешно шла по палубе, взирая на мир сквозь большие солнечные очки. Увидев Веронику, она вскользь улыбнулась. Кажется, ей было все равно, кто перед ней – Николь или Вероника. Они обменялись приветствиями и разошлись. Однако в самый последний момент Вероника бросила на жену Эдуарда еще один короткий взгляд и тут кое-что заметила. Кое-что такое, что заставило ее замереть на месте. Жанна была одета в юбку и футболку из очень тонкого трикотажа. В какую-то долю секунды под футболкой, на уровне ключиц, прорисовалась подвеска в форме бесконечности. Восьмерка, лежащая на боку с выпуклостями там, где должны находиться бриллианты.

Вероника оторопела. Это было до такой степени нелепо, что просто не укладывалось в голове. «Жанна что, украла медальон у Лидии? – подумала она. – Да ни за что не поверю. Или Лидия подарила ей украшение, чтобы досадить мужу? Дескать, вот, получай фашист гранату – твою побрякушку я бедной родственнице отдала. Тоже вряд ли. Лидия, конечно, стерва, но она знает толк в дорогих вещах и весьма их ценит. Тогда что? Как подарок Леонида Филипповича оказался у Жанны? Если даже Лидия не собиралась носить медальон, она должна была отправить его в сейф, который есть в каждой каюте. Еще одна задачка, черт бы ее побрал».

Как только Вероника возвратилась к себе, пришло сообщение от Гаврилова. «Не хотите ли вместе позавтракать? Знаю ресторан, где подают черный лесной кофе. Как вам идея?» Вероника сощурилась и долго смотрела на экран, как будто Гаврилов мог видеть ее полный презрения взгляд. Потом коротко ответила: «Я еще сплю». Ушла на балкон, села в плетеное кресло и принялась смотреть в морскую даль. И смотрела до тех пор, пока не услышала стук в дверь. Разумеется, это был Гаврилов.

– Откройте, я волнуюсь, – громко потребовал он.

Вероника неохотно впустила его и сделала широкий жест рукой, приглашая войти.

– Что это вы с утра такая кислая? – Гаврилов мгновенно почувствовал в ней перемену. – Пойдемте завтракать?

– Я не хочу, – ответила она бесцветным голосом.

– А как же черный лесной кофе?

– Не знаю, что это, но наверняка какая-нибудь гадость.

– Ничего себе, гадость. Вкуснотища с вишневым соком и взбитыми сливками. Нет?

– Я уже пила кофе, – не выдержала напряжения Вероника. – С вашим партнером Кармановым.

Гаврилов помрачнел и, не найдя ничего лучшего, спросил:

– Вот как?

– Кто такая Танюшка? – резко спросила Вероника.

Гаврилов слегка поднял и уронил руки, как будто сдавался.

– Моя жена.

– Ну вот, приехали. Вы со мной вчера вечером мылились целоваться! – Вероника задохнулась от возмущения.

– Почему бы и нет? Жена мне изменила и подала на развод. Наши с ней отношения закончились, – рассудительно заметил Гаврилов.

– Изменила и подала на развод? Может быть, и вы ей когда-нибудь изменяли?

– Когда-нибудь, может, и изменял. Но не убегал от нее с партнерами по бизнесу.

– Ваш Карманов совершенно невозможный тип, – заявила Вероника. Обняла себя руками за плечи и прошлась по ковру туда и обратно, перешагивая через нарисованные на нем ромбы.

– Это мягко сказано.

– Вы с ним абсолютно разные, – продолжала Вероника, которой сообщение о грядущем разводе ничуть не исправило настроения. В сущности, отношение человека к своему «экс» зависит от того, кто кого бросил. Факты были неутешительными. Это жена бросила Гаврилова, и он рванул вслед за ней и ее новым дружком аж на Средиземное море. И он еще будет рассказывать, что их отношения закончились. – Как вы вообще связались с таким козлом?