Александр Трапезников - Тень луны

— Здесь, — шепнул человек. «Лейтенант» позвонил, остальные отодвинулись в сторону, чтобы их не было видно. За дверью послышался осторожный шорох. Он снова нажал на кнопку звонка.

— Участковый, проверка регистрации! — громко произнес бравый «лейтенант» со шрамом. И, когда дверь чуть-чуть приоткрылась, резко ударил ее ногой, отчего она широко распахнулась — в свободный проем тотчас же ринулись все пятеро, прятавшиеся за углом.

Эта квартира попала в разработку месяц назад. Может быть, Хмурый и не стал бы заниматься ее постояльцами, но уж очень был зол на то, что случилось весной. Тут не было личной вины тех, кто сейчас лежал на полу, скованные наручниками, и все же — именно они, и другие, подобные им, отвечали за смерть Валерия, десятки таких же молодых парней и девчонок. И у Игоря были все основания ненавидеть их. Сколько раз он говорил своим ребятам, предупреждал об этой отраве, и все же нашелся один… Причем, из самых лучших, на которого Кононов возлагал большие надежды. Валерка. Бывший гимнаст, смышленый малый, преданный и без всяких червоточин, всего двадцать пять лет. Нет, червоточинка, все-таки, нашлась. «Дурь». Когда это он только успел подсесть на «травку», ведь все время на виду был? Кто дал ему первым попробовать? Найти бы эту гадину! Всем кажется: один раз — пустяк, ерунда, не привыкнешь. Потом — снова, еще, чтобы расслабиться. А дальше переходишь на более крепкую наркоту. Так и поехало… И вот уже втянулся, не вылезешь. Жаль, еще ничего не видел, пожить как следует не успел, полюбить, а уже полутруп. Валерке еще повезло, если это можно назвать «везением». Он не разложился, не превратился в законченного наркомана, да иначе бы и не задержался у Хмурого в бригаде. А умер внезапно. После дискотеки, в ночном клубе, где, наглотавшись «экстази» — модно! — танцевал до утра. Наверное, принял не одну, а две таблетки этой синтетики. Под рейв-музыку, которая вкупе с метиллен-диоксиметил-амфетамином (Игорь навсегда запомнил название отравы: разбуди ночью — скажет) и убила его. Другие рассказывали: после «экстази» все видишь в необычно ярких красках, всполохах, так радостно, весело и никакой усталости, свободно, легко, хочется прыгать и прыгать. Но зато потом спишь напролет целые сутки и во рту ужасная сухость, жажда. И отходишь от этих «половецких плясок» всю неделю. Еще бы, столько жизненной энергии угрохал! Словно отдался добровольно вампирам. А некоторые так и не просыпаются. Как Валерка. У него в голове какой-то сосуд лопнул. Он жил вместе с сестрой-подростком и бабушкой, родителей не было. Старуха через три месяца тоже умерла, должно быть, не перенесла смерти внука. Осталась одна девочка, теперь вот приходится о ней заботиться, чтобы от рук не отбилась, не пошла по скользкой дорожке. Соблазнов-то вокруг много. Странно все-таки их родители назвали, почти одинаково: Валера и Валерия… Так что «акция», которую он решил провести, необходима. Хотя бы в воспитательных целях.

Про эту квартиру ему нашептала Лариса, знакомая путана, крутившаяся в приблатненных кругах, а той — выболтала малолетняя подружка, не раз бывавшая на сей съемной хате и державшая связь с ее хозяином и постояльцами. Женщины — золотой кладезь информации, не даром их во все времена использовали в разведке. Но на них же и горели даже самые опытные «зубры». Кононов не раз повторял: девушки, вино, наркотики — вот то слабое место, на котором легче всего проколоться. Он попросил Ларису побольше разузнать у малолетки о квартире, из которой распространялись наркотики. Подругой она была боевой, проверенной, знала, что Игорь в долгу не останется. Выяснилось, что живет там некий Ахмет, в малолетку влюблен по уши, дает «травку» и ей, и ее товаркам, но кто он такой вообще и кто стоит на ним — не ясно.

Игорь не поленился, сам съездил по указанному адресу, спустился с верхнего этажа, осмотрел металлическую дверь и телефонную коробку в холле. Потом вызвал к себе Каратова, электронщика, большого спеца по всяким «жучкам» и «мухам». Они сотрудничали с начала девяностых. Попросил его поставить квартиру на «учет» и позаписывать все телефонные разговоры. Через пару дней электронщик пришел несколько обескураженный.

«— Что такое? Не вышло?

— Да все поставил, как надо. Всю болтовню ихнюю записал.

— Ну и?

— А эти гады по-русски только: „здравствуй и прощай“, а так — все по-своему. Ни хрена не поймешь! Тебе пора собственного переводчика заводить.

— Ладно, снимай „жучки“, придумаем что-нибудь другое.»

Поблагодарив Каратова, Игорь на всякий случай оставил у себя телефоно-тарабарскую запись, но отдавать на перевод не стал. Не было у него специалистов по тюркским языкам, а подключать к делу незнакомого человека рискованно. Мало ли какая информация там заложена? Пришлось послать туда Леху и Рябого, знатоков «наружки», оторвав их от другой работы. Мастера они были первоклассные.

«— Значит так, ребята. Будете с этого часа пасти одну хату: режим постояльцев, гости, кто выходит, входит, какие машины подъезжают, фото и видеосъемка и так далее. Ну, сами знаете, не мне вас учить.

— Сколько по времени?

— Денька три-четыре.

— Нет проблем.»

Отпустив парней, Игорь вновь созвонился с Ларисой и отправился к ней в тренажерный зал. Боевая «сестричка» ежедневно, часа два уделяла строительству тела, бодибилдингу. Блюла себя физически, а о моральном здоровье можно позаботиться и после сорока.

«— Ты только не перекачайся, — посоветовал ей Игорь, глядя как она, лежа на спине, выжимает штангу. — И вообще, занялась бы лучше аэробикой.

— У каждой девушки — своя изюминка. Моя изюминка — мускулы, — ответила она, вытирая полотенцем пот. — Некоторые от этого торчат по самые уши.

— Обычно торчат „по самые помидоры“, — поддержал игривый разговор Кононов. — Ладно, у меня к тебе такая просьба. Надо бы тебе съездить с той своей малолеткой на хату к Ахмету. В гости. Придумай сама, как это сделать, чтобы выглядело естественно.

— Очень надо?

— Иначе бы не говорил.

— А что тебя интересует? — Лариса пересела на велотренажер, помчалась в даль светлую.

— Все. Буквально все, — коротко отозвался Игорь и пошел прочь, толкнув по дороге боксерскую грушу.»

Через три дня Лариса представила ему полный отчет о своем посещении этой квартиры. Просветила хату как бы изнутри, каждую деталь описала. Кроме того, умудрилась даже дать психофизиоматические характеристики Ахмета и других постояльцев, умница! Игорь всегда предполагал, что самые лучшие психологи — это проститутки. Подоспели и сведения, собранные в наружном наблюдении Рябым и Лехой. На столе перед Игорем лежали разложенные фотографии. Многое уже было ясно. Ахмет — звено средней величины в азербайджанской диаспоре. Практически, все они связаны друг с другом в монолитную цепь. Вырвешь одно колечко из этой цепи, а толку все равно не будет. В Москве почти шестьсот тысяч азербайджанцев. Иногда в сезон их наплывает до миллиона. И чтобы не кричали в Баку, вся эта слаженная армия управляется оттуда. Там их главный генеральный штаб. А штаб поменьше, оперативный — в посольстве. И еще мощная поддержка местной администрации, мэрии, префектур, милиции. Все переплелось в этом клубке. Размотать его пока невозможно. Но вот Ахмет… Кем он прикрыт в милиции? Игорь постучал пальцем по одной из фотографий.