Александр Трапезников - Тень луны

После ухода из органов Сабуров остался безработным, с небольшой пенсией. По пути Леши не пошел, хотя ему предлагали сотрудничество не только Игорь, но и некоторые другие лидеры. «Не по мне», — коротко отвечал он. Хотя мог бы наладить службу безопасности любого авторитета, крупного политика или бизнесмена. Решил окончательно больше этим не заниматься. Слишком сильно было разочарование. Другие, мене разборчивые, уже давно пристроились кто куда.

— И ФСБ нынешнее, и МВД — далеко не однородны, — продолжал говорить он. — Есть там и честные, нормальные люди, которых никакими посулами или взятками не возьмешь. Для них честь, работа — главное. А есть подонки, предатели. Фамилий называть не буду. Но через них и наркотики, и оружие идет, и если «заказать» кого надо или «прикрыть». Около олигархов пасутся. Не знаю, на что рассчитывают, ведь все равно когда-нибудь отвечать придется? Один Лозовский трех генералов кормит и с дюжину полковников. К тому же, чечей вооружает, чтобы Кавказ взорвать. Что они, не видят, не понимают этого? Все понимают, просто слишком далеко зашли.

— Да, когда черту переступишь, обратно дороги нет, — согласился Каллистратыч. Он уже не раз встречался с Сабуровым, и, видимо, они находили общий язык. Но и Кононову было интересно принимать участие в разговоре. Оба они, и Сабуров, и Каллистратыч, — многое знали, видели, через многое прошли, и польза от этих встреч была явная. Со стороны — очень странная компания собралась в дворницкой из трех непохожих друг на друга мужчин: бывший многолетний зек, бывший «альфовец», бравший дворец Амина, и бывший таксист, ставший лидером криминальной группировки, который в иное время мог бы попасть «под прицел» сидящего напротив Сабурова. Но разногласий между ними не было, потому что они слишком многое понимали. Объединяло и то, что все они, так или иначе, тем или иным путем, но пришли к Вере. «Господь вразумит» — говорят в народе. С Сабуровым это произошло несколько лет назад, когда он со специальным заданием побывал в Иерусалиме: что-то всколыхнуло его, глубокого атеиста, изнутри, обожгло огнем, при виде Гроба Господня, заставило усомниться — а правильно ли он живет, так ли ступает по земле и куда движется — к свету или? Что вообще есть его жизнь, для каких свершений она дана ему, и кто пробудил в нем эти мысли, подведя к очищению? По возвращении в Москву, Николай тайно крестился, а после, когда спал запрет, посещал церковь открыто, в свободное время ездил по отдаленным монастырям — и в Соловки, и на Валаам, и в Оптину Пустынь, беседовал с монахами, священниками.

Словом, встав на пути православного смирения и терпения, ничуть не жалел. Напротив, вера-то и спасала его, «держала» после ухода со службы.

…В дворницкой на колченогом столе громоздились несколько бутылок коллекционного вина: попивали «Массандру» из жестяных кружек. Сыр, хлеб, зелень, антоновские, сохранившиеся до марта, яблоки. Пожалуй, ни с кем «из своих» Игорь не мог поговорить столь откровенно, по душам. Стаса больше нет, Серж далек от этого, многое ему не понятно, Мишель — практик, увлечен «жаждой деятельности», Клим — все больше и больше уходит в мир иллюзий, Большаков — хоть и разделяет его мысли, но ко всему относится несколько иронически, не всерьез, Валера еще слишком молод, Каратов — технарь, людей не видит, а остальные — хорошие ребята, но до многого «не доходят». Они «играют» в эту «игру», и думают, что так будет продолжаться вечно. По крайней мере, столь долго, насколько хватит сил. Но это вовсе не игра в перегонки, догонялки и прятки. Все гораздо сложнее. Сила и могущество, к которому они стремятся, глядя на него, лишь инструменты Идеи, но любая идея может обернуться мифом или рассыпаться, если она сама становится лишь средством или гипнотической «инструкцией» к действию. Власть (в чем скоро убедятся и нынешние «реформаторы») не может являться самоцелью, служить собственному карману или темным инстинктам. Без высшей справедливости Идеи возможен лишь языческий ареал, бунт, постоянные бои друг с другом, либо лжеустройство мира, любой общности, фальшивое соединение воров, лжецов и предателей. Они тоже «питаются идеями», но приспособленными к их нуждам, и власть их — от сатаны.

Будто в ответ на его мысли, Сабуров произнес:

— Что такое государство, без справедливой идеи, в основе которой лежит религия? Просто большие разбойничьи банды Это не мои слова — Блаженного Августина. Давно сказано, а применимо и по сию пору. У нас была великая страна, были и люди Мы отстаивали идею, пусть и не совсем правильную… Те, кто разрушил ее, были нашими врагами.

— А я, даже почти всю жизнь проведя в тюрьмах и лагерях, все равно отвечал конвоиру: «Служу Советскому Союзу!» — пошутил Каллистратыч, подмигнув из-под лохматых бровей Игорю.

— Дело не в том, кто где сидел, чем занимался, — продолжил Николай. Всегда были интриги и подковерная борьба, но истинных патриотов было гораздо больше. Сейчас, в основном — ряженые. Жирик, что ли, или Лебедь? Не смешите. И в своей системе я сталкивался с такими же: Споров, Литовский… служить будут кому угодно. И служат.

— «Новое мышление», — усмехнулся Кононов. — Нет ничего слаще низвержения авторитетов, вот и выслуживались перед либералами. Философия живота.

— Заигрывали с Западом, с бывшими врагами, вот и доигрались. А «бывших» нет, они ничего не прощают, все помнят. Хуже всего тем, кто продолжает работать, как надо. Неуверенность в завтрашнем дне, неопределенность, покинутость — и постоянное осуждение в СМИ. Такое ощущение, что журналисты — цепные псы.

— Вторая древнейшая профессия, — подсказал Каллистратыч. — Жополизы…

— Да-а… Старую идею развенчали, а новой нет, — Сабурову сегодня надо было выговорить накопившееся. — Сильных духом везде мало, даже в спецслужбах. После провала ГКЧП был шок. И я тоже задумался: а нужно ли все то, что делаю? Может, хватит? Мера грехов переполнилась. Нет же, еще на два года связался с «мальчиками в голубых штанишках». Они не понимают, что у каждого уважающего себя государства должна быть сильная спецслужба, а наш отдел — обязательно! И влезать туда «свободной прессе» нельзя. Попробуй Гусинский покритиковать «Моссад», живо на хвост наступят… Не секрет, что у любой крупной державы есть враги, даже особые «черные списки», в которых имена людей, подлежащих уничтожению, «зачистка». Были и у нас. А кто этим занимается — выполняет государственные задания особой важности, секретности. Им потом ордена и медали вешают.

— У тебя есть? — спросил Каллистратыч.

— Имеются. Возьмите, к примеру, Израиль. С террористами там не торгуются и не церемонятся, а если ты ускользнул — ищут по всему свету. То же и американцы, англичане. Так и надо. А у нас нынче совсем другое дело. Взять, Чечню. Это же рассадник бандитов. Скоро взвоем от такого «соседства», а это же российская территория, город Грозный мы строили, Ермолов мечом усмирял, а скоро там опять война начнется. Я вам обещаю. Техас также был территорией Мексики, но американцы что-то не больно торопятся возвращать. «Плюсы» и «минусы» у нас смешались, а временный интерес правит, сплошное шараханье. Сегодня ты мне друг, завтра — враг. Из нормальных людей делают «козлов отпущения», из стукачей лагерных правозащитников, из психов всяких — народных трибунов. Каждому электорату свой вития. Их лечить надо, а они ораторствуют. Психоз массовый, шизофрения.