Александр Трапезников - Тень луны

— Поздравляю.

— Но цель его поездки, по моей информации, иная, — продолжил Корочкин. — Наркопоставки. Новые пути, новые люди. Но это уже за отдельную плату.

Игорь усмехнулся, ему нравилась лихая работа журналиста.

— Молодец, уважаю, — насмешливо сказал он. — Считай, что ты зачислен в мой штат.

Они еще некоторое время потолковали, затем Роман ушел. А Кононов еще некоторое время погулял по скверу, обдумывая сказанное. Ситуация складывалась интересная, на ее развитие денег жалеть не стоит. Бандиты из Чечни вновь стали толкаться в Москве, считая ее побежденным городом. Там, у себя, они с легкостью захватывают в плен полномочных представителей Президента, генералов МВД, зарубежных журналистов-разведчиков, отрезая им головы, и все сходит с рук. Кремль боится, у него нет государственной воли даже пикнуть. Своеобразная политика трусов — показать всему миру, что Россия стоит на коленях и не собирается подниматься. Там может быть, воля к сопротивлению найдется у кого-то иного?

Неожиданно Игорь заметил, что навстречу ему торопливо идет, почти бежит Мила Гринева. Она остановилась перед ним, в распахнутой шубке, с раскрасневшимся свежим лицом, с синим жгучим блеском в глазах.

— А я тебя из окна увидела! — сказала она, волнуясь.

— Я тут проездом.

— А у меня изменились обстоятельства. Улетаю в Париж через две недели. Не хочешь составить мне компанию? Хотя бы на рождественские праздники.

Он улыбнулся. Теперь Игорь понимал, что так притягивает его к ней. У нее всегда будут в жизни одни праздники, через край, уж так устроена. Всегда возле нее будут веселые люди, смех, шампанское, жокеи и матадоры. Поэтому с ней приятно и радостно проводить время. Ее будут любить и она будет счастлива до самой смерти, что бы ни происходило вокруг, как бы ни страдали другие. Вольная птичка, сидящая в золотой клетке. Но для кого вся жизнь — праздник, тот губит не только себя, он обольщает других.

— Нет, не могу, много дел, — отозвался на ее слова Игорь.

— Встретимся перед отъездом? — в ее голосе почувствовалась тревога, будто он уже уходил из ее жизни.

— Непременно. Я позвоню.

— Я люблю тебя, — прозвучало отчаянно.

— Я — тоже, — ответил он и пошел по аллее сквера к своей машине.

Кононов несколько раз спускался с крыши на чердак, чтобы согреться, но, боясь пропустить следственную бригаду, через пару минут возвращался обратно. Подпрыгивая, разминал мышцы. В общем-то ничего, в армии бывало и хуже, когда приходилось стоять в карауле четыре часа в двадцатиградусный мороз. Но и сейчас тот же караул, только за выстрел потом отчитываться не перед старшиной, а перед вечностью.

В начале первого он услышал шум подъезжающих машин. Три милицейских «уазика», две черные «волги». На землю высыпали люди. Кто в форме, с автоматами, кто — в штатском. Вывели «ворошиловского стрелка», в наручниках. Затем «браслеты» сняли. Отсюда не убежишь, автоматчики встали в разных точках, по периметру. Следователь в темном пальто и меховой шапке начал что-то спрашивать. «Отморозок» отвечал, показывая рукой. Пришлись. Кононов поймал в оптический прицел лицо убийцы. В сетке ПСО не было перекрестия, только дальномер, шкала боковых поправок и основной угольник для прицеливания. Отличным человеком был ижевский оружейник Евгений Драгунов, удобную смастерил штуковину. Лицо «отморозка» оказалось бледно-желтым, с покатым лбом, кровоподтеками на скуле, рубцом на подбородке, бесцветными водянистыми глазами. И этот урод убил Сержа. Игорь задержал дыхание, взял в прицел точку у основания черепа. Мягко нажал на спуск, послышался щелчок. Тело «отморозка» завалилось прямо на следователя…

Кононов положил винтовку, поднялся и пошел вниз, к лестнице.

Теперь предстояло дело, требующее гораздо больших усилий и в одиночку его не решить, — это Игорь понимал отчетливо. Мовлада будут охранять куда тщательнее, и, скорее всего, подключат московскую спецуру. Чтобы не дай Бог чего не вышло с дорогим гостем, отрезавшим во время войны уши русским солдатам А то Чечня осерчает и возьмет Кремль приступом. Конов позвонил в Сиэтл и вызвал на Родину Каратова. Затем отправился к Николаю Сабурову была не была!

Он разговаривал с ним часа три, понимая, что только откровенность может принести плоды, склонить чашу весов в его сторону. Игорь рассказал все. О Максе и Литовском, втягивавших его в их «мировую систему», о Мовладе, о Стасе и Флинте, о созданной им структуре, о Большакове и депутатше, о Корочкине, о своих идеях, которые, впрочем, были Сабурову известны. О многом. Даже от Отаре Мголаблишвили, который был готов поддерживать его борьбу. Николай слушал, кивал головой, переспрашивал, долго думал.

— Чего ты хочешь? — спросил наконец.

— Твоей поддержки. Твоего опыта, прежних связей. Твой ум.

— Я думал, что со всем этим для меня уже покончено, — произнес тот. Видно, ошибся. Думал: спасайся теперь сам. Но куда ж деваться, если вокруг все горит?

— Значит, согласен?

— Иного выхода нет, — кивнул Сабуров. — Будем работать вместе. Но только на этой акции. Дальше — поглядим.

На этом они и договорились. Вскоре приехал Каратов, и три головы заработали вместе. Корочкин поставил интереснейшую информацию о том, что одна из встреч у Мовлада запланирована с Литовским, очевидно, именно на ней будет обсуждаться вопрос о передвижении наркотиков, поскольку без их поддержки чеченцу не обойтись.

— Вот самый удачный случай, — сказал Сабуров. — По Литовскому давно топор плачет, а плаха смеется.

Кононов согласился. Удобнее всего обозначить именно эту связку, придать ей политический резонанс. Но как практически выполнить задуманное? Пока им было создано нечто вроде оперативного штаба, куда стекалась вся информация, анализировались различные варианты. Сабуров, используя свои прежние связи внутри ФСБ, неотступно «следовал» за Литовским, даже сидя в «Домике» и обсуждая детали с Игорем. Каратов «колдовал» над электроникой; Леша, имея наработки в Чечне, получал данные о действиях Мовлада; вся технически материальная база лежала теперь на Прокторе. Но главным источником информации по-прежнему был Корочкин. Он стоил того, что проглатывал, а «прожорливости» его можно было только позавидовать. Все предполагаемые места встреч Мовлада и Литовского были тщательно изучены. Рябой, Петро, Длинный, Игорь-маленький, Дима работали, не покладая рук, шныряя по гостиницам, отелям, закрытым клубам, загородным ресторанам, где когда-то любил бывать Мовлад, и которые теперь посещал Литовский. Наверняка они встретятся где-нибудь в одном из этих мест. Для каждой точки нужно было разработать свою схему. Свой вариант действий.