Валерий Пушной - Опасная седина монет

— Чтобы я с ментами разводил базар? Не дождетесь!

Глаза стрелков жадно следили за оружием в руках оперов. Вороненые стволы пистолетов как будто завораживали их. Опер с широкими выпирающими бровями усмехнулся:

— Сидите, козлы, вам теперь о собственной душе подумать надо, а не жечь глазами стволы! Вы отплясали свое!

Со зловещим шипением в голосе, с присвистом и дрожью во всем теле Ваня Кот попросил:

— А ты, мент, отдай их мне! Я им сам глотки перегрызу, волчарам!

С сомнением покачав головой, опер в пуловере хмыкнул:

— Какой из тебя грызун, Ваня? Они вон тебе клешню прострелили, так что ты теперь овечка против них! А потом, грызи не грызи, твои не пляшут. Этим перегрызешь — других матерый пришлет! Тебе все равно каюк, Ваня, тебя вожак приговорил. А ты его знаешь. Он не остановится, пока своего не добьется. Так что ходоки по твою душу только начались.

Заскрипев зубами, Кот ничего не мог сказать в ответ, лишь повел широченными плечами и проурчал себе под нос ругательство без определенного адресата. У Кота сводило скулы — к сожалению, опер был прав. Эх, Ваня, Ваня, попал ты в переделку! Но знать бы за что — на душе легче бы стало! Тогда можно было бы покумекать, как спасти шкуру.

Посмотрев на время, опер с родинкой на лбу достал из короткого пиджака телефон и позвонил Акламину. Тот сразу ответил, как будто не спал, словно держал телефон в руке и ждал звонка. Оперативник доложил:

— Накрыли целую кодлу, Аристарх! Тут еще двое приблудились. По Ванину душу пришли, но попали под раздачу. Правда, задержись мы хоть на чуть-чуть — и от Кота осталось бы одно упоминание. Упаковали бы эти двое Ваню за милую душу. Повезло ему сегодня. В рубашке родился. Но в штаны, похоже, наложил.

— Отличная работа! — отозвался на другом конце Аристарх. — Ждите, сейчас организую за вами машину! — И отключил телефон.

Покраснев от натуги — даже на скулах проступили пятна, — Кот завозился у стены, взвиваясь:

— Ты, мент, не крути бейцы! Чтобы Кот перед ними задрожал в коленях, такого не было! Посмотри на их рожи — на них скоро будут нарисованы мои отпечатки! Этим шкурам я не спущу и житья не дам! Потащу за собой!

— Надо быть круглым идиотом, чтобы спустить такое, — отозвался опер. — Ты на волоске висел. Теперь правильно будет подвесить их, Ваня.

Положив телефон в карман, оперативник отошел к двери. Кажется, Кот начал соображать, как ему быть дальше.

Ждать после этого пришлось недолго — скоро в подъезде снизу шумно затопали ноги и в двери вошли трое в масках. Первый, зайдя в комнату и глянув на подельников Дусева, произнес:

— Карета подана! Вставайте, красавчики! И не баловать, а то у нас руки тяжелые, да и стволы никогда не промахиваются!

Глядя исподлобья, трое поднялись на ноги и молчком медленно двинулись к выходу. Их вывели из квартиры.

Темный подъезд остался позади. Хватая ртами вольный воздух, они забегали глазами по сторонам и ощутили, как сзади на их наручники жестко легли руки полицейских.

На улице начинался рассвет.

После больницы Ольга чувствовала себя нормально. Правда, на лице на ссадинах все еще оставались полоски пластыря, но это уже было мелочью, на которую она не обращала внимания. Глеб в середине дня вместе с нею подъехал к отделению полиции. Перед этим позвонил Акламин — попросил прибыть сегодня, чтобы составить фоторобот на девушку, которая вытащила Ольгу из рук преступников.

Поднялись по лестнице на второй этаж в кабинет Аристарха.

Выйдя из-за стола, тот быстро застегнул на все пуговицы легкий летний серый пиджак, поправил ворот синей рубахи, поприветствовал Корозовых, пожав руки. Сказал несколько комплиментов Ольге. Потом взял ее под руку, отвел в соседний кабинет и вернулся к Глебу.

Обычно озабоченные, а подчас уставшие глаза Акламина на этот раз были непривычно оживленными, но, как всегда, серьезными и неулыбчивыми. Он усадил Глеба на стул перед своим столом без единой бумажки на столешнице и сел сам.

Догадываясь, что у Аристарха есть хорошие новости, Глеб сел удобнее, слыша поскрипывание стула, и сказал:

— Вижу, у тебя что-то появилось. Надеюсь, не разочаруешь. Может, Дусева взял?

— Пока не взял, но сегодня ночью накрыли трех его подручных! — положив руки перед собой, ответил Акламин. — Думаю, раскрутим по полной. Вдобавок вчера окончательно прояснилось, кто был стрелком в ресторане, застрелившим двух мужчин. Прослеживается Папино направление. Ты, очевидно, был прав, что заказ делался на тебя, а эти люди убиты по ошибке.

— Очевидно, очевидно… — проворчал Корозов. — Я не оперативник, но кое-каким чутьем тоже обладаю. Говорил же тогда и сейчас говорю: надо брать Папу, нечего тянуть!

— К сожалению, стрелок мертв и подтвердить не может, что выполнял заказ Дусева. Есть только косвенные улики, — развел руками Аристарх, — был раньше замечен в окружении Папы.

— Ну, этого достаточно! — сказал Глеб упругим голосом.

— Нет. Этого пока недостаточно, — возразил Аристарх.

— А эти трое, которых ты ночью накрыл?

— Один из них, уверен, скоро заговорит. Ваня Кот. У него нет выбора. Его Дусев под стволы поставил, а мы даем шанс выжить. Ему, конечно, страшно давать показания против Папы, но он зреет для этого. Дело должно сдвинуться с мертвой точки. А тебе напоминаю: будь осторожен. Сейчас Дусев может быть особенно опасным. Он не дурак, скоро узнает, что попал в капкан с Ваней Котом, поэтому спешно станет заметать все следы, и действия его могут быть совершенно непредсказуемыми. Не бравируй своей смелостью, это ни к чему. Я пока не могу понять причины его агрессии против тебя и твоей жены, но доколе мы этого не узнаем, тебе надо быть начеку!

Дверь отворилась, и вошла Ольга — стройная, элегантная, в желтой блузке и светло-зеленой юбке, с виноватой улыбкой на лице. Глеб поднялся ей навстречу, Аристарх тоже подскочил с места и вышел из-за стола:

— Что, Оля? — спросил, видя выражение ее лица.

Взглянув на двоих сразу, она с каким-то изнеможением в голосе прошептала:

— Никак не возьму в толк. Когда смотрю на отдельные части лица, вроде все похоже, а когда их соединяют, все не похоже.

Сожалея в душе, Аристарх успокоил:

— Не переживай, Оля. Жаль, конечно, но на нет и суда нет. Будем искать по твоему описанию, без фоторобота! Не иголку же в стоге сена ищем! Проявится эта девушка еще где-нибудь. Найдем, не беспокойся. Никуда ей от нас не деться.

Из полиции Корозовы поехали в центр города. Глеб решил немного отвлечь жену от минорных мыслей, чтобы сбить неприятный осадок после неудачи с фотороботом. Его самого обычно успокаивал вид водной глади. Он любил смотреть на воду, находил в этом для себя особое состояние души. Но Ольга была другой. Чтобы уйти от минорного настроения, ей нужна была атмосфера суеты — только тогда она восстанавливала душевное равновесие. Посему Глеб подъехал к торговому центру: