Валерий Пушной - Опасная седина монет

Итак, вопрос времени, когда Кот сломается. Ни на кого надеяться нельзя, ни на кого нельзя положиться — все предадут, собственная шкура дороже. Люди — это звери, уверен был Папа, они будет жрать друг друга до тех пор, пока не сожрут самих себя.

Надо спешно закруглять дела и лечь на дно, чтобы оставить опера с носом. Самое главное дело — это коллекция монет. Следовательно, немедля взять за жабры Корозова.

Приближаясь к Глебу, Папа приподнимал подбородок.

Лицо Глеба помрачнело и стало суровым, взгляд не отрывался от Дусева. Предчувствие неприятности Ольгу насторожило. Глеб заметил это, протянул руку через стол, накрыл ладонью ее ладонь:

— Не волнуйся, Оленька, к нам пожаловал Папа. Интересно, с чем? Свернуть бы ему прямо тут шею.

«Так вот он какой, этот Папа!» — мелькнуло в голове у Ольги. Мелкая неприятная дрожь пробежала по телу, слегка тронув ее неброскую, в пастельных тонах красоту. Милая улыбка, которая недавно была на губах, тихо-тихо убралась. Но уверенность в глазах Глеба успокоила женщину.

Выступив навстречу Папе, охранник и водитель прикрыли Глеба.

Тут же к ним ринулись люди Дусева.

Однако Папа властно удержал их. Они замерли. Дусев приблизился к охраннику Корозова. Люто посмотрел на него, взглядом требуя уйти с дороги.

Откинувшись к спинке стула, Глеб коротко распорядился:

— Пропустите!

Шагнув к столу, Папа остановился с тяжелым, как монолит, лицом. Холодно сверля взглядом, хрипловато напористо спросил:

— Не ждал меня?

Не отвечая на вопрос, Глеб сдержанно ответил:

— Я не приглашаю тебя за стол! Ты не вхож в круг моих друзей!

Гневно раздувая ноздри длинноватого носа, Дусев пошел бледными пятнами по неровной коже лица:

— Запомни, мужик! Ты не тот, кто может диктовать мне условия и чье разрешение мне нужно!

По щеке Корозова пробежала легкая морщина, твердый взгляд начал гасить ярость Папы, голос стал упругим:

— С чем пожаловал на этот раз? — спросил и кивнул в сторону Ольги. — Вот, посмотри на нее! Я заставлю тебя держать ответ за все, что ты сделал с нею! Ты не Папа, ты мелкий человечишка с большим апломбом!

Почувствовав, как зашлось сердце и похолодели руки, Ольга не шевелилась. Дусев, едва удерживаясь, чтобы не отдать команду своим людям разорвать Корозова, скрестил на груди руки:

— Не смей, мужик, жужжать у меня под ухом, пока я тебя не прихлопнул! Такое жужжание никому даром не проходит! — Лицо стало серым и злым. — А теперь о деле! — Он широко расставил ноги, властно произнес: — Я прикажу своим людям порвать на куски тебя и твою козлиху, если не услышу ответа на свой вопрос! А вопрос такой! Где монеты?! Никогда не зарься на чужое добро! Они принадлежат мне! Я хочу их получить немедленно!

Не беря в толк, о чем вопрос Дусева, Глеб уставился на него как на идиота. Наливаясь внутренним взрывом, он и сам не прочь был разорвать Папу на куски. Кипел, тело обдавало жаром. Медленно поднялся и вспыхнул так громко, что посетители за другими столиками начали спешно подниматься, а официантка куда-то спряталась. Смотря прямо в злые глаза Дусева, выдохнул:

— Это ты козел, Дусев!

Свирепо мотнув головой, тот заставил своих людей сорваться с мест. Они, выхватив оружие, мгновенно окружили площадку. Охранник и водитель Корозова выдернули травматы. Ольга сжалась и перестала дышать. Но вот странность: ее страх куда-то делся, она приготовила себя к отпору. Дусев хрипловато напористо прошипел через зубы, как сквозь сито, и тонкие губы вытянулись в нитку:

— Последний раз предлагаю миром вернуть монеты!

— Ты о чем?

— Не строй из себя дурака!

— Похоже, из нас двоих это ты дурак. Не понимаешь простых вопросов. Повторяю для непонятливых. О чем ты спрашиваешь?

Дыша, как загнанный зверь, готовый в любую секунду вцепиться в горло противнику и не выпускать до тех пор, пока тело того не затихнет после судорог, Дусев, краснея белками глаз, произнес:

— Верни коллекцию! Иначе у тебя на глазах твою метелку я пущу по рукам, а потом тебе глаза выколю и вырву язык с сердцем!

Недоумение еще больше охватило Глеба, но сдавать позиции перед Папой он не собирался. Его овальное, чуть удлиненное лицо пошло пятнами:

— Ты следи за своим языком! А то ведь и его недолго вырвать! — напружинив мускулистое тело, сжал кулаки Глеб.

Расцепив скрещенные на груди руки, Дусев резко махнул подручным:

— Взять обоих!

Кольцо вокруг стало сжиматься. Охранник и водитель Корозова взвели курки. На некоторое время они растерялись: противников было значительно больше. Понимали, что выстрелить успеют лишь по разу. Положение было критическим — первый выстрел мог прозвучать с любой стороны.

И в этот миг охранник Глеба нашел выход. Резко шагнув к Дусеву, он обхватил его и упер ствол травмата ему в висок. Отчаянно выговорил:

— Останови их! Иначе начнем с тебя!

Удивленно оторопев от того, что лопухнулся, не ожидал такой прыти от охранника Корозова, и от того, что этот парень неожиданно и тупо подставлялся под стволы его людей, Папа подавил в себе раздражение и властно произнес:

— Жить хочешь — спрячься под стол!

Что могло произойти дальше, никто предугадать не мог, даже Папа, хотя все происходило по его сценарию. Но очень часто план — это одно, а факт — другое. Между тем именно в эту секунду на двух машинах подкатил Исай со своими парнями. Они высыпали из машин, мгновенно сориентировались, что происходит, и стремительно окружили людей Папы. Стволы их травматов смотрели в затылки подручным Дусева. Обстоятельства для Папы резко поменялась. Исай громко и жестко потребовал:

— Оружие на землю!

Перехватывая инициативу, Глеб воскликнул:

— За все придется ответить, Дусев! Что будем делать?

Решение оставалось за Папой. Он обвел глазами своих людей. Мог сейчас начать бойню, в которой наверняка Корозов сразу же был бы отправлен на тот свет, но и сам он мог отправиться той же дорогой. Это не устраивало его ни в каком раскладе. Оставалось одно: тихо убраться, с тем чтобы выбрать другой момент. И Дусев произнес последнюю фразу, твердо веря в то, что в любой обстановке последнее слово всегда должно оставаться за ним:

— Я даю тебе время подумать! — сказал он Корозову. — Что для тебя важнее: жизнь или монеты? — Глянул в настороженное лицо Ольги, повернутое к нему. — Спроси у своего мужика, кого он ценит больше: тебя или монеты? Я скоро возвращусь за ответом! — Дусев оттолкнул охранника Глеба, медленно развернулся на месте и пошел на парковку к своей машине.

Его люди, щетинясь пистолетами, стали убираться следом за ним.

Следя за Дусевым, Глеб молчал. Удалось избежать побоища. Это было главным. Хотя, по-видимому, сегодняшняя встреча — не последняя. Поскольку оба как будто закусили удила.