Валерий Пушной - Опасная седина монет

Подъезд был светлым, лестничные марши — чистыми, перила и стены выкрашены в одинаковый зеленый цвет. В голову пришло, что часто встречаются подъезды, выкрашенные в зеленые цвета. Любят у нас красить в этот цвет, как будто других цветов мало.

Перед дверью стояли два налитых мускулами охранника. Они десять раз и так и этак повернули удостоверение Аристарха, прочитали от корки до корки, спросив:

— Договоренность была?

— Позвоните ему и спросите! — серьезно ответил Акламин. — Или вы хотите, чтобы я забрал вас в полицию?

Созвонившись, охранники расшаркались, улыбаясь и пропуская его в квартиру.

В прихожей Аристарха встретил невысокий худощавый молодой человек с огромной шевелюрой. Одет был в шитый золоченой нитью халат. Из-под ворота халата выглядывал воротник белой рубахи. Из рукавов халата торчали белые рукава рубашки с золочеными запонками. На ногах надеты сверкающие новизной туфли.

Заговорил он чистым звонким голосом с приятным тембром. Такими голосами обычно быстро располагают к себе, а когда еще и речь бывает достаточно окультурена, тогда вообще овладевают вниманием собеседника. Этому не научишь, и этого не переймешь ни у кого — это дается природой.

Говорят, природа распределяет между всеми поровну. Но вряд ли так на самом деле. Природа тоже может ошибаться, хотя бытует мнение, что природа не ошибается. Ерунда. Ничто не существует без ошибок. Везде и во всем в природе метод проб и ошибок. Потому и человек существует так же.

Обладателю приятного голоса природа подарила еще и привлекательную внешность.

Интересно, за какие будущие заслуги природа изначально так щедра к некоторым людям и так безжалостна бывает к иным?

— Не знаю, чем я смогу помочь полиции! — сказал Бахудыров и проводил Аристарха через прихожую в большую светлую гостиную.

Мельком Акламин окинул глазами большую прихожую, обставленную старинной дорогой мебелью, без сомнения отреставрированной хорошими мастерами. На стенах — бархат цвета топленого молока, на полу — белый ковер и важно прогуливающийся по нему белый кот. Шел по-хозяйски, высоко задирая голову.

— Проходите, — говорил Бахудыров, показывая на кресло, — садитесь. Я с отцом, в общем-то, не жил и давно не виделся. Не так давно он мне позвонил и настоятельно попросил, даже потребовал, чтобы я приехал к нему по какому-то делу. Но мне все как-то было не до его дел. Я протянул с приездом. Приехал два дня назад. Но его не застал. Вот так как-то нескладно все получилось.

Гостиная, как и прихожая, была в старинной изысканной мебели. Стены в мягком небесно-голубом бархате. Старинная люстра редкой работы и редкой красоты. Отреставрированная с учетом современных условий, то есть там, где когда-то стояли свечи, теперь умело были вмонтированы лампочки в форме свечей. Картины неизвестных Акламину мастеров, но определенно старой школы и определенно недешевые. Ковер, как будто брошенные под ноги облака, дымчатого цвета с длинным мягким ворсом. Нога утопала в нем, как в облаке.

Отказавшись от кресла, Аристарх посмотрел на придвинутые к столу с утонченной резьбой изысканные стулья. Бахудыров отодвинул от стола один из них:

— Прошу! — И пояснил: — Отец любил старинную мебель. Не знаю, где и как ему удавалось ее добывать. Он реставрировал ее с любовью. И гордился тем, что подобной ни у кого нет. Что касается меня, я к этому отношусь ровно. Есть — хорошо, нету — тоже хорошо.

Сев, Акламин вытащил из кармана пиджака записную книжку, раскрыл, положил перед собой. Терпеливо настороженным взглядом проследив за приготовлениями оперативника, Бахудыров тоже уселся по другую сторону стола.

— Не могли бы вы сначала показать мне свой паспорт? — спросил Акламин, смотря неулыбчивыми глазами ему в лицо.

— Сомневаетесь, что я Бахудыров, сын Бахудырова? — приятно улыбнулся тот. — Пожалуйста. — Поднялся со стула, вышел в прихожую, там достал из пиджака паспорт и вернулся в гостиную. — Вот мое удостоверение личности. Смотрите. — Протянул Аристарху.

Взяв паспорт, Акламин раскрыл его, вслух прочитал:

— Бахудыров Алексей Алексеевич, — перелистнул, проверяя прописку. — Странно. Странно, — сказал, закрывая паспорт.

— Что же странного? — опять приятно улыбнулся собеседник и спокойно уселся на свой стул.

— Алексея Алексеевича Бахудырова убили недавно, — не отрывая взгляда от его лица, произнес Аристарх. Он пытался уловить хоть какое-нибудь волнение на нем или реакцию зрачков, но ничего подобного не заметил. «Либо железные нервы, либо полное равнодушие», — отметил про себя.

— Я знаю, — спокойно отозвался тот. — Узнал, когда приехал. — В голосе не было ни сочувствия, ни сожаления — говорил он словно о чужом человеке.

— И что вы скажете на это? — спросил Аристарх.

— Ничего, — пожал плечами Бахудыров.

— То есть как? — Акламин не отпускал его пытливыми глазами. — Если верить документам, он ваш брат.

— Ну почему же документам не верить? — Тряхнул огромной густой шевелюрой. — Да, брат.

— И что?

— И все! — Наморщил лоб. — Вы удивлены? Не надо удивляться. Мы не любили друг друга и никогда не испытывали желания общаться. У нас один отец, но разные матери. Мы росли в разных семьях и разных условиях. Объединяло нас только два момента — это общий отец и рождение всех вне брака. Отец, конечно, опекал нас, но старался не собирать вместе. Потому что, когда это в детстве случалось, между нами, братьями, происходили ссоры и потасовки. И только отцу удавалось прекратить их. Поэтому сейчас гибель брата меня не потрясла и не обрадовала. Мне просто все равно, что с ним произошло. Вероятно, вляпался в какую-то историю. Он и в детстве тормозов не знал. Всегда лез на рожон. Можете спросить у любого, кто с ним имел дело. Ну, вот отсюда и результат.

— Ясно, — сказал Аристарх. — Если я правильно понял вас, окажись на его месте вы, он бы тоже был безразличен.

— Вы правильно поняли, — подтвердил Бахудыров. — Только я на его месте никак не мог оказаться. Это даже не обсуждается! — Он смотрел на Акламина ясными хорошими глазами, руки держал перед собой на столе, сцепив крепко пальцы. — Мы настолько разные с ним, что он на моем месте тоже не мог бы очутиться.

— Возможно. Вам знать лучше. Наверно, таким разным людям непросто жить с одинаковыми фамилиями, именами и отчествами. Вероятно, незнакомые люди часто путали вас.

Слушая внимательно, Бахудыров будто записывал каждое сказанное Аристархом слово магнитными извилинами своего мозга. Выслушав, он расцепил пальцы, пошевелил ими, развел руки в стороны, проговорил, смотря все тем же доверчивым взглядом перед собой:

— Вряд ли кто-то путал. Ведь мы жили в разных местах. И к тому же у нас разные дни рождения. Я — старше, он — моложе. Что касается одинаковых имен, так это причуды отца. Он обычно говорил: одного Алексея не станет — второй займет место, второго не будет — третий останется. Бесконечное продолжение.