Мария Жукова-Гладкова - Свадьба с чужим женихом [litres]

– Если бы мне кто-то сказал, как можно подкачать грудь!

Я не стала слушать Иванова, толкавшего очередную речь, и задумалась о Регине, потом вспомнила о Карене, которого мне было искренне жаль. Нет, возможно, для него будет хорошо избавиться от Регины, но она должна сама сказать ему, что разрывает с ним отношения! А я должна ее в этом убедить.

Но как ее теперь искать? Не факт, что после Кюнце она вернется сюда. Она по пути может прихватить еще одного мужика. Или ее кто-то прихватит. Но что делать мне? Где Карен? Где Борис Петрович? Я надеялась, что они сейчас просто где-то спят и скоро появятся в большом зале. Другого места встречи я предложить не могла.

Но вместо них появились трое юристов и Урюпин.

Все четверо обвели взглядом большой зал, заметили меня и направились в мою сторону.

– Доброе утро, Полиночка, – сказали они почти хором, хотя, наверное, следовало желать доброго дня.

– Это кто такой? – спросил Урюпин, кивая на пьяного мужика.

Я пожала плечами.

– Как он оказался рядом с вами?

Я пояснила, что его привела Регина Срапян, а сама убежала искать новые приключения на свою голову. Или на другую часть тела, что более вероятно.

– Так она не с Владимиром Владиленовичем? – воскликнул юрист Верещагина.

– Насколько я поняла, она его покинула вскоре после того, как удалилась в его номер, – сказала я. – И провела веселую и очень насыщенную ночь.

Мужчины переглянулись.

– Что случилось? – спросила я.

– Мы думали, что они с Региной еще там… – задумчиво ответил юрист Верещагина.

– Мы несколько раз стучали, звали его, спорили под дверью, а он не открывает, – сообщил Георгий Георгиевич. – Не проснуться не мог. Мы решили, что, может, не хочет компрометировать даму.

– Может, он перебрался в другой номер, – высказала предположение я.

Все четверо пожали плечами. Оказалось, что они уже завтракали часа два назад и все это время провели в переговорной.

– Где тут берут запасные ключи?

Я предложила прогуляться к директору комплекса. Пьяного Регининого мужика мы оставили за столом. Я не думала, что он сбежит до ее прихода – хотя бы потому, что сделать это сможет только ползком. Скорее всего, он заснет, или уронив голову на стол, или перебравшись под стол.

– Вы видели ночью что-нибудь интересное? – спросил у меня Урюпин.

– Змея видела.

– И вы тоже? – воскликнул Георгий Георгиевич. – А тут народ еще привидения видел. Две дамы обсуждали. Я проходил мимо и уловил обрывок разговора. А я спал как младенец. Наверное, свежий воздух помог. Надо почаще выбираться за город…

Дверь кабинета директора комплекса оказалась опечатана. Мы впятером уставились на нее, как стадо баранов на новые ворота. Или все дело во взрывчатке? Ее нашли? Интересно, где сам директор? Изолирован от общества? Я не стала рассказывать сопровождавшим меня мужчинам про взрывчатку. Я же вроде как про нее не знаю.

Мимо пробегал официант. Георгий Георгиевич ухватил его за рукав и спросил, где запасные ключи. Официант показал на дверь в конце коридора. Там сидела дама лет пятидесяти, скорее всего, командующая горничными, хотя я могла ошибаться. Я жила в комнатах для персонала швейцарской гостиницы и работала в кафе при швейцарской гостинице. В русской все может быть организовано по-другому.

Дама вначале не хотела давать ключ – и сама не желала с нами идти. Тогда Урюпин заявил, что взломает дверь. Человеку может быть плохо. Все-таки не мальчик, вчера выпил лишнего, понервничал…

– А если он, не дай бог, умрет, не получив вовремя медицинской помощи, то иск мы впаяем вам, – со змеиной улыбочкой добавил юрист Верещагина.

Дама, вероятно, знала, с каким контингентом имеет дело, встала (с очень недовольным выражением лица), взяла нужный ключ и отправилась наверх с нами. Ключ вставляла сама, поворачивала сама, потом отошла в сторону и сделала приглашающий жест рукой.

Дверь толкнул Урюпин – и замер на пороге.

– Ну что там? – спросил из-за спины сенатора Георгий Георгиевич.

Урюпин шагнул в комнату, в дверном проеме застряли Георгий Георгиевич с юристом Верещагина. Они громко выругались, сзади напирал еще один юрист Урюпина. Я даже не пыталась что-то рассмотреть из-за их спин, понимая, что с моим ростом это невозможно. Дама стояла в сторонке с недовольным выражением лица. Ключ из замка она вынула.

Наконец мужчины оказались в комнате. За ними проскочила я.

Владимир Владиленович лежал на кровати на спине, прикрытый одеялом до подбородка. Я мгновенно вспомнила Игоря и Ольгу Суданец, которые лежали точно таким же образом. Живой человек не мог бы не проснуться после такого громкого и частого стука в дверь (а мужчины сказали, что сегодня уже несколько раз стучали) и споров и криков, которые только что звучали.

– Одеяло приподнимите, – тихо сказала я.

Верещагин оказался застрелен в грудь. Дежавю…

В полицию звонил Георгий Георгиевич. Когда мы вышли в коридор, дамы рядом с дверью уже не было. Вероятно, понесла на место ценный ключ. Или пошла руководить горничными. Им сегодня предстояло много работы.

Ко времени приезда полиции появились Борис Петрович и Карен. Оба были рады меня видеть. Когда мы разговаривали в коридоре, к нам подошел Урюпин.

– Полина, где Регина Срапян?

– Я тоже хотел бы это знать, – вставил Карен. – Хотя, пожалуй, теперь не очень… – Он улыбнулся мне.

Сенатор повернулся к Карену:

– Вы знаете, что Регина была последней, кто видел Владимира Владиленовича живым?

– Последним был убийца, – вставила я. – Регина – не убийца.

– Вы так уверены в этом, Полина? – повернулся ко мне сенатор.

– А зачем ей убивать Верещагина? Мотив какой?

Борис Петрович заметил, что знаком с Региной не первый год и тоже не считает ее убийцей. Карен странно посмотрел на моего отчима. Не знал об их давнем знакомстве?

– Так, а это что за кровь? – послышался голос из комнаты, где лежал труп. – Откуда взялось это пятно?

Мы переглянулись с Борисом Петровичем.

– Объясни все следователю, Полина, – вздохнул мой отчим.

– Что Полина должна объяснять следователю?! – встрял Карен.

– Тебе лучше не слушать, – ответили мы с Борисом Петровичем почти хором.

– Они хотели сказать, что Регина – редкостная потаскуха, – любезно пояснил подошедший к нам юрист Верещагина и посмотрел на меня. – Я так понимаю, что она в очередной раз лишилась девственности в этой постели? – Он мотнул головой назад. – Какой по счету, Полина? Третий? Четвертый? Десятый?

– Что?! – взревел Карен.

Мне было его искренне жаль. Я попыталась взять его руку в свою, но у меня ничего не получилось. Карен размахивал руками, как ветряная мельница. Лицо у него пошло красными пятнами, он буркнул себе что-то под нос на незнакомом мне языке.