Мария Жукова-Гладкова - Свадьба с чужим женихом [litres]

– Карен, успокойся, – тихо сказал мой отчим. – Полина, иди к следователю. Я сейчас тоже подойду.

Мы пошли вместе с юристом Верещагина. Нас внимательно выслушали – то есть вначале я рассказала про Регину, про то, чем она, по ее словам, занималась после ухода от Верещагина, потом юрист Верещагина сказал, что Регина – редкостная потаскуха, но убивать человека не стала бы, в особенности мужского пола.

– Она и соперницу убивать бы не стала, – заметила я. – Да у нее и не было соперниц.

– Все мужчины обычно выбирают Регину, – кивнул Георгий Георгиевич, который стоял в номере Верещагина, пока там работала бригада.

Следователь усмехнулся, патологоанатом вообще хмыкал на протяжении всего моего выступления, потом у меня спросили, где сейчас может находиться госпожа Срапян и не могу ли я привести кого-то из тех, кто способен подтвердить перемещения Регины ночью.

Я предложила спуститься в большой зал и посмотреть на последнего, то есть предпоследнего мужчину Регины. Один мужчина из следственной бригады отправился туда, а следователь попросил меня сопроводить его к швейцарцу – и в качестве переводчика, и… вообще. За нами с хмурым видом пошел Карен, за последние полчаса узнавший о своей невесте больше, чем за всю предыдущую жизнь, и Борис Петрович, не желавший никуда меня отпускать с представителями опергруппы.

Кюнце сразу же открыл (стучала и представлялась я), удивился такому количеству гостей, пригласил всех к себе и сообщил, что Регина Срапян уже ушла. Он не знал куда. Никто не стал уточнять, чем швейцарский адвокат занимался с Региной Срапян, поскольку это было его личным делом. Да и все понимали, что он ей не тонкости швейцарского права объяснял, хотя бы судя по его виду. Сама я Кюнце таким никогда не видела. Глазки блестели, волосы были растрепаны, пуговицы на рубашке застегнуты неправильно, и отсутствовала его сосредоточенность на деле. Мысли все время убегали в сторону… То есть в недавнее прошлое. Ох, Регинка!

Кюнце спросил у следователя, может ли он покинуть замок. У него тут больше не осталось дел, он хотел вернуться в гостиницу в Петербурге, а в понедельник отбыть на родину. Следователь кивнул. У него не было вопросов к швейцарцу. Ведь не швейцарец же тут порешил нескольких русских, из которых знал только Верещагина.

– А со Стасом вы разговаривали? – вдруг ударила мне в голову мысль.

– Владимир Верещагин сказал, что его сын на следующей неделе должен отправиться в Швейцарию. Отец предупредит сына, чтобы зашел в нашу адвокатскую контору. Признаться, нас это устроит гораздо больше, чем бегать за ним по Петербургу и его окрестностям. Владимир Верещагин объяснил мне – то есть попытался, – что сейчас у сына свадьба, и его сложно отловить, а если и получится это сделать, он, скорее всего, пьян и туго соображает.

– Все правильно сказал, – кивнул Борис Петрович. – Лучше в Швейцарии.

Мы все пожелали Кюнце счастливого пути. Временная переправа была готова – по подъездной дороге можно было добраться до берега.

– Ой, Полина, ты лучше проводи нашего швейцарского гостя, – хлопнул себя по лбу Борис Петрович.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Там же всех обыскивают на выходе, – пояснил отчим.

Карен сказал, что сходит вместе с нами. Мы подождали, пока Кюнце соберет вещи, Карен подхватил сумку, Мирослав Кюнце сам нес кейс. Разговаривали о какой-то ерунде. Кюнце сообщил, что, вероятно, свяжется со мной уже из Швейцарии. Я ответила, что всегда рада помочь – и сама лично, и компания, которую я представляю. Швейцарец знал об исчезновении документов и ноутбуков у юристов, но удивился, что в этом подозревают его. Его собственный ноутбук оказался совсем другой модели, и его даже не включали. Один молодой человек быстро пролистал бумаги, но, увидев, что на русском нет ни одной, если не считать прикрепленных к некоторым текстам переводов на русский язык, вернул папку швейцарскому адвокату, извинился и пожелал счастливого пути. Швейцарец сел в такси – у подъездной дороги дежурило несколько машин. Также стояли и машины гостей, которые постепенно покидали замок.

Интересно, почему следователь всех отпускает? Или понимает, что задерживать кого-то теперь бессмысленно? Убили Верещагина давно, как, впрочем, и Игоря с Ольгой Суданец. От оружия, скорее всего, избавились, спрятав концы в воду в прямом смысле. Сами убийцы наверняка уже покинули территорию – или по суше, или по воде. Раз кто-то раздобыл лодки, то и другие могли, в особенности если заранее готовились к преступлению. А ведь готовились… Или не исключали, раз прихватили с собой оружие.

И ведь лодка, на которой вернулась Маргарита Станиславовна, куда-то исчезла… Все та же лодка, на которой изначально уплыли Азиз с Катериной. Кто же еще ею воспользовался? И могла быть еще какая-то…

Я спросила у парня, обыскивавшего Кюнце, ведут ли они учет уехавших.

– Да, отмечаем в списке. И ставим время.

– Вы не посмотрите, Регина Срапян уехала?

Оказалось, что уехала. Похоже, что как раз тогда, когда мы нашли Верещагина.

– А Стас Верещагин? Жених?

Парень из охраны усмехнулся и, даже не заглядывая в список, сообщил, что Стас пределы замка не покидал – по крайней мере, по подъездной дороге. Значит, проводит время в постели какой-то дамы или дам. Или просто спит, приняв слишком много горячительных напитков. Хотя времени-то сколько! Или… Лучше бы он уплыл на лодке!

Мы с Кареном медленно побрели назад к замку. Мне тоже хотелось уехать. Надо поговорить с Борисом Петровичем. Он же приехал на машине. Кстати, а где машина Игоря? Наверное, кто-то должен ее забрать. И ведь у него вполне могла остаться семья… Я ведь про него практически ничего не знала.

– Полина, про Регину… – заговорил Карен. – Это все правда?

– Да, – мягко сказала я. – Мне очень жаль, что ты это все узнал.

– Нет, лучше знать. Иначе я стал бы посмешищем в глазах многих людей. И как ее отец мог меня так обмануть?

– Отец не знает про то, какую жизнь ведет Регина.

Карен удивленно посмотрел на меня.

– Ну, дома-то она паинька, – усмехнулась я. – Карен, Регина – неплохая девушка, но… она такая, какая есть. Ее не переделаешь. Наверное, она родилась такой. Ты тут совершенно ни при чем. Она не может быть такой женой, какая тебе, вероятно, нужна. Она не может жить с одним мужчиной. Она не проститутка, она не берет денег за секс, она им наслаждается. Пойми ее. Она бы не успокоилась, выйдя замуж. И дело не в тебе!

– Я все понял… – медленно произнес Карен.

Мне было жаль этого огромного мужчину, который шел опустив плечи. На них словно лежал какой-то тяжелый груз.

– Мама все правильно говорила, – наконец сказал Карен. – Надо всегда слушать родителей… Все советы, которые они мне давали, были правильными. Я мог бы избежать многих ошибок, если бы слушал их всегда. Но я был молодым и горячим.