Владимир Гурвич - Три мгновения грешного лета

Наконец компьютер выполнил все положенные действия и оказался готовым к дальнейшей работе. Светлана зашла в Интернет. Вот и нужный сайт. Сейчас она наберет пароль, который выведет на ее анкету.

Теперь оставалась сделать последнюю операцию, войти в свою почту. Сердце, которое и так учащенно билось, почти стало отбивать барабанную дробь.

Почта оказалась обильной, пришло шестнадцать сообщений. Светлана погрузилось в их чтение. Этот процесс продолжался почти час. И когда она закончила знакомство с посланиями, то почувствовала, что обескуражена. Это было не совсем то, что она ожидала. Или совсем не то. Точнее определить она не могла.

Примерно половина сообщений содержали откровенно непристойные предложения. Она их не только отвергла, но уничтожала сразу же по прочтению. Другие действительно предлагали знакомство, но их авторы в большинстве своем не вызвали в ней желание откликнуться на эти приглашения. И Светлане было не просто сформулировать даже для самой себя, почему эти послания у нее отторжение. Скорей всего дело заключалось в стиле. Практически вся сознательная часть ее жизни была связана с литературой, и у нее выработалось тонкое его чувство. Для нее стиль был не просто способностью личности грамотно и связно излагать свои мысли и чувства, описывать окружающий мир, а одним из ярких проявлений его натуры, наличия умения адекватного отражения происходящих в мироздание процессов. И если она не находила в человеке такого дара, то быстро теряла к нему интерес.

Из шестнадцати посланий она после долгого и тщательного отбора сохранила всего три. Они были совершенно разные по форме и содержанию, да их авторы были непохожими друг на друга людьми не по возрасту, ни по социальному положению, ни по интеллектуальному уровню. И все же их объединяло нечто общее, каждый из них сумел буквально в нескольких строках обозначить свою индивидуальность.

Светлана решила, что ей следует немного отвлечься от этого увлекательного чтива и заняться чем-нибудь другим. Да и желудок требовал пищи. У дочери даже не возникло и мысли, что ее мать может быть голодной и неплохо ее бы покормить. Впрочем, она не была уверенна, что в доме Маши имелись хоть какие-то продукты. Зачем, раз они идут на прием.

Светлана не стала выключать компьютер, отправилась на кухню и занялась приготовлением ужина. Ее снова овладели сомнения. Должна ли она отвечать на эти послания, не лучше ли будет навсегда, как о надоевшем любовнике, забыть о них. Она все-таки не девочка, чтобы безрассудно бросаться в любовные авантюры, да еще неизвестно с кем. Но в таком случае, что ей остается делать, сидеть целыми вечерами у телевизора и смотреть про счастливую жизнь других людей. Она вспомнила недавний разговор с Ларисой. В самом деле, и чего она боится, хуже, чем сейчас, все равно не будет. Ее жизнь в какой-то момент внезапно распалась. Была семья: муж, дочь. Затем ушла дочь, потом погиб муж — и привычный мир, в котором она пусть и не была счастлива, но все же чувствовала себя достаточно комфортно, исчез, ничего не предоставив взамен. По сути дела она уже давно пребывает в пустом пространстве, которое не знает, чем и кем наполнить. И когда появляется нечто, вернее некто, предлагающий это сделать, она снова хочет вернуться в свою раковину, закрыть наглухо створки и сидеть в этом тесном помещение, страдая от одиночества и невостребованности. А значит, хватит сомневаться, хуже не будет, а будет ли лучше? Но как это можно сказать, не пережив всего то, что она должна пережить.

Светлана почувствовала облегчение оттого, что все же удалось расправиться со своими сомнениями. Теперь ее стало теребить желание немедленно ответить на выбранные послания. Но она не спешила, поела и только после этого снова села за компьютер. Она решила, что не будет мучиться над составлением фраз, а напишет самый простой текст: она рада, что получила письмо и готова к продолжению знакомства. Отправив послания, выключила компьютер. Так как было уже поздно, скорей всего ответы она получит только завтра.

Светлана легла в кровать, но быстро поняла, что заснет не скоро. Подумав, решила, что сейчас самое время познакомиться с шедевром своего нового начальника. Действительно ли он оказался плохим писателем? А вдруг он непризнанный гений.

Она достала его роман и погрузилась в чтение. Через час отложила книгу и грустно вздохнула. Увы, Тамара оказалась права, читать этот текст невозможно. Слишком уж все банально и пресно, как не посоленное блюдо. Даже, в общем неплохой стиль не спасает положение, а лишь только подчеркивает убогость и скудость содержания. По крайней мере, надо отдать должное автору в одном, он вовремя понял свою бесталанность и прекратил заниматься сочинительством. Далеко не у всех хватает мужества совершить такой поступок, и они упорно продолжают наводнять мир своими бездарными творениями.

Хотя роман и не увлек ее, зато выполнил другое полезное дело, навел на нее сон. И за это она с полным правом может сказать спасибо автору. С этой мыслью Светлана уснула.

Едва Светлана появилась на работе, как почти сразу была вызвана предстать пред светлыми очами нового руководства.

Ей показалось, что Стефанов при виде ее обрадовался. По крайней мере, его глаза засветились, как зажженные лампочки. Или это их обычное выражение? задала себе вопрос Светлана. В любом случае это обстоятельство ее насторожило.

— Садитесь, Светлана Викторовна, вы сегодня хорошо выглядите. Этот костюм вам к лицу.

Боже, да он говорит комплименты. Только ей этого и не хватало.

— Спасибо, Андрей Борисович. — К ней вдруг пришла мысль: а не сказать ли ему, что вчера вечером она предприняла героические усилия одолеть его роман. Интересно, как он отнесется к ее словам?

— Вы обдумали мое предложение?

— Предложение? Ах да, предложение. — Она же совсем забыла о нем. — Нельзя сказать, что я его обдумала, но я думала о нем.

— И возникли ли у вас какие-нибудь полезные мысли?

— Пока нет. Но, надеюсь, скоро возникнут.

— Знаете, я тут подумал и понял, что мое предложение действительно может вызвать затруднение. Иногда человек чего-то хочет, а вот что хочет, точно определить для себя не может. С вами случается такое?

— Сколько угодно раз! — воскликнула она. А мысленно добавила: да моя жизнь почти целиком состоит их таких не проявленных желаний.

— Я заметил, — продолжал Стефанов, — что в таких ситуациях самое лучшее лекарство — это интенсивный обмен мнениями со знающим человеком. Вот я и подумал: почему бы нам с вами как-нибудь не поговорить на эту тему. Причем, в неформальной обстановке. Я ж вижу, что в моем кабинете вы чувствуете себя немного скованно. Но, поверьте, я совсем не страшный.