Лан Дремич - Операция Химера

— Рой Петрович, вы точно спите? — снова донесся из коридора шепчущий позывной.

Самым подходящим откликом в данной ситуации Рою казалось что-то вроде «сгинь, нечистая», уж лучше бы кошмар с шефом продолжился — в нем, по крайней мере, вопрос решался простым выдергиванием штепселя из розетки. Сейчас же — Рой точно знал — стоит только подать голос, и дальше спать ему точно не дадут.

— Все еще думаешь, что это был кошмар? — ехидно поинтересовался Ерик.

Сонливость тут же испарилась. Не полностью, конечно, но не меньше, чем наполовину.

— Рой Петрович, я вхожу, — объявила Марь Филипповна. Все тем же гулким шепотом, но уже в пределах комнаты.

— М-м-м, — простонал Рой, делая вид, что в ближайшие года два или три вставать точно не собирается. — Я же его послал! Шефа, в смысле! — в ужасе вспомнил он подробности ночного вызова.

— Да он не обиделся, — мысленно пожал плечами Ерик. — Ты ведь ему, считай, отрапортовал об успешном завершении дела.

Ну да, помнилось Рою такое. Только вот субординацию пока еще никто не отменял.

— Ага, теперь он меня приставит к награде за победу, а потом велит прилюдно расстрелять, чтобы другим неповадно было, — мрачно предположил Рой, аккуратно пошевелившись и заодно надежнее натянув на напарника одеяло.

— Да вы спите, спите, — уже в полный голос забормотала Марь Филипповна, строевым шагом обходя комнату. Видимо, подсчитывала убытки. — Я тут пока тихонечко приберусь... — скрежет отодвигаемых от стола стульев и табуреток отчетливо дал понять, что означает для некоторой части населения слово «тихонечко». — У вас, у молодых, сон крепкий, — инстинктивно повысила она голос, видимо, чтобы совсем уж доступно пояснить предположительно спящему инспектору свои действия, — особенно, после всяких праздников и хорошо накушавшись.

Ерик заржал и напомнил, что времена сейчас не те, чтобы прилюдно расстреливать ценных сотрудников. Особенно тех, кто на работе себя ну нисколечко не жалеет.

— Спасибо за сочувствие, — саркастически поблагодарил Рой, из последних сил делая вид, что не проснулся. От усилий вчерашний самогон — те остатки, которые еще не успели полностью усвоиться и расщепится — плеснулся где-то в районе виска. Там немедленно заломило — глухо, словно примериваясь для большего. — Что там у нас с главными подозреваемыми? — подтолкнул Рой Ерика.

— В отличие от тебя, с ними пока все отлично, — съехидничал тот. — Завхоз встал давно, и даже похмельем не мается, — легкая зависть в интонациях напарника полностью отражала внутренние ощущения Роя. — Физрук еще спит, но за его состояние здоровья я бы ручаться не рискнул. Как и за твое, между прочим, — почти не намекнул он.

Рой невольно поежился под своим одеялом.

— Ай, молодцы какие! — на грани с ультразвуком восхитилась Марь Филипповна. — Ну умнички ведь! Все, почти все скушали! — ликующая похвала ввинтилась в череп не хуже автоматического бура. — Порадовали меня, не зря я старалась, салатики крошила, винегретики. Селедочку, правда, смотрю, не доели, и капустки немного осталось с грибочками. А огурчики-то, огурчики вот вы правильно немножко оставили, вместе с рассольчиком, после праздничка первое дело. Они у меня с укропчиком готовились, с чесночком, я вот вам сейчас рассольчику-то отолью, а остальное в холодильничек поставлю, чтобы если холодненького захочется, завсегда можно было еще отведать.

— С Верой Дмитриевной все в порядке? — продолжил подсчеты вовлеченных Рой.

— Встала, как новенькая, накормила дочку завтраком и отвела на озеро, — ухмыльнулся Ерик. — К ней уже Марь Филипповна твоя забегала, так что сама Верочка вместо завтрака ела таблетки нескольких видов, приправленные активированным углем, а запивала желудочно-кишечными отварами.

— Что, серьезно? — чувствуя нечто похожее на неловкость, спросил Рой.

— Да ладно, это же полезно! — возмутился Ерик.

— Ага, правда, что ли? — не согласился Рой.

— Ну, по крайней мере, хуже точно не будет, — Ерик пошевелился и притих, явно посчитав тему закрытой.

— Хорошо. Тогда спим дальше, — Рой украдкой зевнул и поглубже закопался в подушку.

— Спим-спим, — от Ерика повеяло неприкрытым скепсисом.

Действительно, под стеклянный дребезг тарелок, звон столовых приборов и причитания Марь Филипповны продолжать спать смог бы разве что мертвец, и то не факт. Но удивительная боевая женщина и на этом решила не останавливаться:

— Душно тут у вас, и едой пахнет. Нехорошо, — громко объявила она и куда-то пошла.

Рой, если честно, уже несколько отчаявшийся снова заснуть, слегка приободрился. А зря.

— Вот так-то лучше будет, — неизвестно кому сообщила Марь Филипповна. И резко раздернула занавески, впустив в комнату яркий солнечный свет, мощностью не меньше тысячи киловатт.

Свернувшийся под надежным одеялом Ерик только хихикнул, когда Рой, не отрывая головы от подушки, принялся мычать и искать, чем бы таким плотным накрыть лицо и глаза.

— Сейчас-сейчас, — зловеще пообещала Марь Филипповна, — сейчас станет гораздо лучше.

Надо было сразу применять экзорцизм. Вдруг сработало бы?

С грохотом бабахнула балконная дверь, и в комнату влетел теплый сквозняк, неся с собой оглушительные птичьи вопли. Пахнуло мокрой травой, свежестью и нагретой на солнце землей. Рой почти простил было Марь Филипповне бесцеремонное самоуправство, как вдруг следом раздалось на редкость мерзкое «ж-ж-ж», и по голой руке шустро прошествовали невесомо-щекотные лапки. Чертова муха, наверное, со вчерашнего вечера караулила под окном, рассчитывая поживиться остатками пиршества.

Непонятно только, почему между столом, на котором оставалось все меньше вкусного, и их с Ериком кроватью, подлое насекомое выбрало кровать. Неужели от них пахло приятнее с точки зрения мухи?

Роя передернуло.

— Вот так, вот так! — возрадовалась Марь Филипповна, судя по звукам, вернувшись к основной диверсии в виде канонады, издаваемой посудой. — И воздуха больше, и кислорода полезного, и ветерком обдувает

Понемногу зверея, Рой незаметно двинул локтем. Муха, использовавшая его в качестве аэродрома, с удовольствием сменила место дислокации, перелетев на открывшееся предплечье.

— Так! Вот это все в раковину, — скомандовала сама себе Марь Филипповна, — сейчас уберусь, и сразу все перемою. Это — в холодильничек, чтобы не испортилось раньше времени, а это — в пакетик приберу, Дарь Михайловне отдам, свинкам ее, чтобы им тоже покушать перепало, животинкам полезным. Они ведь, свинки-то ее, породистые, что попало кушать не станут, только свеженькое, домашнее. На тухлятину какую нипочем внимания не обратят. Зато им можно все вперемешку покидать, тут-то они не особенно разборчивые, винегретик им можно сразу с капусткой подавать, с шубкой, с селедочкой, тут все равно одна ложечка только и осталась.