Юлиан Семенов - Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

Во всех комнатах, коридорах, холлах, на лестнице много картин. Дизраели не был собирателем сокровищ живописи, она его не очень интересовала, да и деньги были не те. Имеющиеся в доме картины — это главным образом портреты современников хозяина, с которыми ему приходилось сталкиваться в жизни и в политической и государственной деятельности. Таких людей было много, много и портретов. В основном это подарки. Среди них на первом месте портрет королевы Виктории. Много портретов членов семьи. Увековечен и пресловутый Тита, бывший "универсальный" слуга лорда Байрона, вывезенный Дизраели с Мальты и живший при нем до конца дней своих.

На втором этаже привлекает внимание кабинет Дизраели. Он называл эту комнату "мой цех". И действительно, здесь он работал над своими литературными произведениями и государственными бумагами, доставлявшимися в обитых красным чемоданчиках, напоминающих нынешние дипломатические кейсы. Для пересылки официальных бумаг такие обшарпанные чемоданчики употребляются и поныне. Кабинет — это не слишком большая, но казавшаяся просторной комната, стены которой обиты серебристым шелком и отделаны светлым деревом. Пол покрыт мягким ковром с узором приглушенных тонов. В углу у двери — скромных размеров книжный шкаф. Рабочий стол без ящиков и тумб, на витых ножках. Такой же формы ножка у маленького столика между уютным диваном и креслами. Рабочее кресло с высокой жесткой спинкой обтянуто гобеленом. К столу придвинута изящная резная этажерка (теперь так выглядят сервировочные столики), на столе гусиное перо и другие письменные принадлежности, открытый ящичек для деловых бумаг. Рядом стоит небольшой ящичек с высокой полукруглой крышкой. Сегодняшние посетители, главным образом туристы, стремятся непременно посмотреть, что там внутри, но ящичек заперт, хотя внутри явно ничего нет. На столе перед рабочим креслом стоит небольшая скощенная конторка. Очевидно, Дизраели было удобнее писать, сидя за такой конторкой, чем за плоской доской стола. Картины и гравюры на стенах неброские, хорошего вкуса, рождающие ощущение гармонии и покоя. Среди них большой портрет жены. Есть портреты отца, матери и сестры. И, конечно, традиционный камин — мраморный, массивный. Возле него хорошо греться в сырые английские вечера; хорошо думать, помешивая раскаленные угли и следя за игрой язычков пламени.

Рабочий стол стоит у глухой внутренней стены, за которой находится коридор. Противоположная стена обращена двумя широкими окнами на юг. Из них виден партер перед домом, парк и даже шпиль церкви в Хай-Уикоме. Перед окнами стоит кушетка с высокой отлогой головной спинкой. На ней удобно читать — света из окон достаточно. А за столом работать приходилось почти постоянно с зажженной лампой или свечами.

В стенах Хьюгендина в течение тридцати с лишним лет после его приобретения Дизраели обсуждались и решались многие государственные дела. Здесь встречались крупнейшие деятели Англии второй половины XIX века.

После смерти Дизраели имение перешло к его племяннику, затем к племяннице. Они проводили перепланировку внутри дома, не затрагивая, однако, его основ, продавали по частям землю, рубили с южной стороны деревья, посаженные знатными гостями (исключение было сделано только для королевы Виктории), под предлогом, что они закрывали солнце. В конце концов племянница объявила в 1973 году о продаже усадьбы.

Некто У. Эбби купил ее вместе с оставшимися 189 акрами земли и передал общественной благотворительной организации "Нэшнл траст", основанной еще в 1895 году. Ее цель — сохранение исторических памятников, забота об архитектурных ансамблях и даже классических английских пейзажах. В наше время "Нэшнл траст" принадлежит более 200 исторических зданий, включая Хьюгендин. Здание и участок поддерживаются в хорошем состоянии и открыты для туристов. Англия чтит память одного из своих самых выдающихся деятелей XIX века.

Политический кризис, вызванный в парламенте и в консервативной партии отменой хлебных законов, явился не только важным моментом в жизни Англии, но и поворотным пунктом в карьере Дизраели. Когда в 1852 году пало правительство вигов и лорд Дерби формировал свое правительство, вопрос о включении Дизраели в число министров был практически решен. Во-первых, Дизраели в это время занимал в руководстве партии такое видное положение, что его вхождение в правительство подразумевалось само собой. Во-вторых, это было правительство меньшинства, и оно могло существовать, лишь пользуясь весьма неустойчивой поддержкой различных политических сил и групп, находившихся вне партии тори. Для налаживания связей и сделок с этими группировками парламентское искусство и изобретательность Дизраели были крайне необходимы. Дерби предложил Дизраели пост министра финансов, второй по значению министерский портфель после премьер-министра. Проблема, однако, была в том, что Дизраели ничего не смыслил в финансах. Но это не было принято во внимание, и он занял предложенный пост. Интересно, что история повторилась в 1924 году в той же консервативной партии, когда Стэнли Болдуин назначил министром финансов в своем правительстве Уинстона Черчилля, также совершенно не разбиравшегося в финансах.

В декабре 1852 года правительство Дерби, как и следовало ожидать, пало, и консерваторы на шесть лет ушли в оппозицию. В 1858 году Дерби опять сформировал правительство меньшинства, и Дизраели вновь стал министром финансов. Затем новая отставка правительства и еще шесть лет пребывания в оппозиции, в течение которых Дизраели почти автоматически говорил "нет", если правительство говорило "да", и наоборот. В 1865 году лидер либералов лорд Рассел выдвинул проект дальнейшей реформы избирательного права, и Дизраели мобилизовал консерваторов в палате общин на энергичную борьбу против предложенной реформы. Проект Рассела был провален. В 1866 году Дерби вновь формирует правительство меньшинства, и Дизраели, теперь уже привычно, получает портфель министра финансов. Страна была возбуждена борьбой вокруг парламентской реформы, и Дизраели решает перехватить инициативу у либералов. Принципы никогда не останавливали его в подобных случаях. Он проводит в 1867 году закон о реформе, увеличивший число избирателей в два раза за счет предоставления избирательного права мелкой буржуазии и верхушке рабочего класса. Это была смелая мера, последствия которой в то время были далеко не ясны. Дерби назвал ее "прыжком в неизвестность". Дизраели, напротив, чувствовал себя уверенно. "Реформа 1867 года, — говорил он, — осуществляет мечту моей жизни, которая сводится к возрождению торизма на общенародной основе". История подтвердила правоту Дизраели. И сегодня, в конце XX века, дори уверенно правят Англией, получая на парламентских выборах необходимое большинство.