Татьяна Степанова - Перекресток трех дорог

– А что насчет ее сводной сестры Нины Кавалеровой?

– Она работала всю жизнь в Челябинске в городской администрации, в коммунальном отделе, там вышла на пенсию. Замужем не была. Восемь лет назад, после того как Наина Ольховская овдовела и стала самостоятельно распоряжаться капиталом, она перевезла старшую сестру-пенсионерку в Москву к себе поближе и купила ей двухкомнатную квартиру, куда та и перебралась из Челябы со всем своим старым барахлом. Наина нанимала персонал, чтобы за сестрой ухаживали – та серьезно болела. Она похоронена на Калитниковском кладбище, очень дорогая могила, вся в мраморе, Наина Ольховская не пожалела денег для покойной сестры. А квартира теперь снова принадлежит ей самой – только через кипрскую фирму. Но там все еще оформляется в нотариате, как наследование имущества фондом, в реестр до сих пор не внесено.

– Диктуйте адрес дома в Перхушкове, – хрипло попросил полковник Гущин.

«Змеиное гнездо» снисходительно продиктовало.

Клавдий Мамонтов сразу позвонил в отдел спецопераций – снова необходима экипировка и вооружение на двух человек… нет, на одного… только на меня.

– Ну вот, наша встреча с ней не за горами, – объявил полковник Гущин.

Но выглядел он при этом неважно.

Не колебался, нет, и, конечно же, не трусил.

Однако сильно нервничал.

Уж слишком гладко все как-то получилось. Хотя и не быстро.

По пути к платформе Перхушково Гущин из машины позвонил начальнику Одинцовского УВД. По информации одинцовского розыска особняк Ольховских располагался в поселке Юдино – чуть в стороне от основной застройки. В УВД приготовились к силовому задержанию, ждали лишь команды, потому что Гущин запретил местной полиции приближаться к дому до своего прибытия.

Почти сразу ему перезвонил старший эксперт – по итогам исследования трупа Марии Павловой, найденного в лесу у Пужаловой горы.

– Нечем мне вас порадовать, Федор Матвеевич, – сообщил он. – Установлено лишь, что причина смерти – механическая асфиксия. Но это и сразу было ясно. Следов ДНК убийцы на ней нет, мы ничего не нашли. Труп лежал в яме с водой, сами понимаете, что это такое. Кроме фрагментов женского ногтевого лака, у нас ничего конкретного. И те образцы ДНК, которые мы изъяли в квартире у Курского вокзала, принадлежащие, возможно, подозреваемой, нам не с чем сравнить. А на такой улике – фрагменте лака – убийство Павловой практически недоказуемо для вашей главной подозреваемой.

– Мы Праматери убийство ее монастырской приятельницы не докажем, – объявил Клавдий Мамонтов Макару, который на этот раз был за рулем внедорожника.

Сам Клавдий в легком штурмовом бронежилете и черной экипировке спецназа настраивал личную рацию на канал полицейских Одинцова.

– Других убийств Наина Раткевич-Ольховская сама не совершала, это делали другие, – продолжал он. – По ее указке – да. Но Жданова, Амазонка, как ты ее называешь, – уже ничего нам не расскажет. И Смоловский будет молчать. Он под ее влиянием и запуган. Мы ее задержим, а наша Праматерь наймет себе целую орду самых лучших и дорогих адвокатов – средства ей позволяют, и выкрутится, выйдет сухой из воды. И над нами же потом посмеется.

Макар молчал, рулил.

Хранил молчание и полковник Гущин.

– Ее мужа Ольховского звали Валерием, как и Малофеева, – после паузы произнес Макар. – Странно, что она себе выбрала мужчину с именем того чудовища.

– Ольховский был богат, денег полно имелось у мужика. – Клавдий убрал рацию в нагрудный карман штурмового жилета.

– Моя бывшая жена – тоже убийца и отравительница. И деньги собственные у нее водились. Но я бы никогда не женился на женщине с таким же именем, как у нее.

– Я в курсе, на ком ты мечтаешь жениться, – ответил Клавдий Мамонтов, не глядя на Макара. – Давай оставим все это сейчас в стороне, ладно? Не время, кузен.

– Она убила маньяка Малофеева, а еще, возможно, собственного мужа. И Павлову! И стала движущей силой и вдохновительницей других жестоких преступлений, – сказал полковник Гущин, словно черту подводил. – Имена не столь важны, имеют значение ее деяния. Поступки ее такие, что не могут остаться безнаказанными, как бы там ни складывалось с показаниями ее сообщников или с вещдоками.

Клавдий Мамонтов глянул в зеркало на Гущина, сидящего сзади. Тот на мгновение прикрыл глаза – словно заходящее солнце его ослепило или вот так подал Мамонтову какой-то знак.

Они въехали в поселок Юдино – фешенебельные дачи за высоченными заборами, красные крыши из металлочерепицы, каминные трубы, плющ на кирпичных оградах, витые кованые калитки.

У особняка Ольховских они затормозили вместе с догнавшей их полицейской машиной Одинцовского УВД.

– Дом пуст, – объявил им с ходу начальник Одинцовского УВД, который сам сидел за рулем. – Я ослушался вашего приказа, оперов пешком сюда послал на разведку, чтобы не светиться на машинах с мигалками. Все закрыто – и ворота, и гараж. Вскрываем?

Сразу прибыли сотрудники полиции, эксперты. Вскрыли калитку, вошли на просторный заросший участок, давно не знавший садовника. Особняк Ольховских и точно напоминал замок – серый, с каминными трубами и коваными решетками на окнах. Вскрыли и дом. Начался осмотр и обыск внутри.

– Здесь давно никто не жил, Федор Матвеевич, – сообщил самым мрачным тоном старший группы экспертов. – Слой пыли такой, что… Этот дом закрыт уже долгое время.

– Над воротами – камера, – заметил Клавдий Мамонтов. – Она повернулась, значит, камеры по периметру в рабочем состоянии. Если здесь никто не живет, следовательно, они подключены к какому-то другому гаджету дистанционно. И он где-то находится. Камерами кто-то управляет и все отслеживает. Видит, возможно, и нас сейчас. Пусть ваши сотрудники установят, что за охранная фирма обслуживает или продает это оборудование. И где еще оно было установлено, когда его приобретала Наина Ольховская – вряд ли ее муж, его нет уже восемь лет, а камеры новой модификации.

– Как ты во всем этом подробно разбираешься, Клава, – шепнул ему Макар, когда они вышли из пустого особняка во двор.

– Ее логово не здесь. – Клавдий Мамонтов смотрел на старые сосны огромного дачного участка. – Это лишь витрина. Она усвоила уроки Малофеева, который тоже имел тайный схрон в тайге.

Полковник Гущин осмотрел особняк лично, даже спустился в винный погреб Ольховских. Затем вышел на улицу и закурил сигарету, сдвинув маску на подбородок.

– А мы-то обрадовались, получив адрес на блюдечке с голубой каемочкой. – Он крепко прикусил сигарету зубами.

– И где вы ее теперь будете искать, полковник? – осведомился Макар. – В федеральный розыск объявлять?