Мария Жукова-Гладкова - Титры пишутся на небесах

Следующим моим незваным гостем оказался еще один родственник – Вовик, брат моего бывшего мужа по отцу. Вовик приехал с котом, и в первые минуты я и не догадывалась, что это мой родственник. Он не был похож ни на моего бывшего мужа, ни на Ольгу, не имелось никакого сходства с моими детьми. Это был мужчина с совершенно средней внешностью – русые волосы, серые глаза, худощавый, рост примерно метр семьдесят. Джинсы, клетчатая рубашка, черная кожаная куртка, черные кроссовки.

Принесенный мне кот явно был дворовым и совсем недавно принимал участие в драке, причем не первой за его жизнь – судя по количеству шрамов на теле. Шрамы заживали сами: их никто не зашивал.

– Он живет не дома? Вы выпускаете его во двор? – спросила я.

– Теперь будет жить со мной. Раньше жил во дворе. Я его давно знаю. А тут у нас соседка нацелилась его извести, гадина такая. Видите ли, он ей в ногу впился. Сама виновата – свою шавку решила на него спустить. А у нее шавка мерзкая, вся в хозяйку. Она еще кота палкой огрела.

– Какой палкой?

– Клюкой своей. Я схватил кота и принес домой. Но я ему помочь не могу.

– Откуда вы про меня узнали?

– От Ольги.

И тут-то и выяснилось, что в гости пожаловал родственник, решивший спасти животное и заодно познакомиться со мной. Я занялась спасением животного и через некоторое время сказала Вовику, что кота временно придется оставить у меня. И подлечить, и подкормить. Надеюсь, этот кот ест все и не выпендривается. Про себя подумала, не останется ли у меня кот на постоянное проживание – в особенности если Вовик решил его использовать как повод для знакомства со мной.

– Вася, помоги мне встретиться с Ниной, – попросил еще один обретенный родственник.

– Каким образом?!

– Ну, с тобой она, может, хотя бы поговорит, а мои звонки сбрасывает, в элитный жилой комплекс меня не пускают. Ольгу тоже больше не пускают, и с ней Нина тоже разговаривать не желает.

Я покачала головой. Я не стану выступать посредником.

– У меня для нее есть важная информация!

– Пошли смс, – предложила я. – Изложи вкратце.

– Послал. Изложил. Не реагирует.

– Значит, не хочет. Вова, ты понимаешь, что Нина находится на совсем другом уровне? Не на том, на котором живем ты, Ольга или я? Не будет она общаться ни с кем из нас, если ей самой это не нужно, понимаешь? Не заставишь ты ее.

– Я узнал про самовар, – объяснил Вовик.

Я вопросительно посмотрела на родственника. Под словом «самовар» я лично понимаю сосуд для кипячения воды и приготовления чая. Но оказалось, что у слова есть и другое, более современное, значение. Самоварами в наши дни называют подпольные нефтеперерабатывающие мини-заводы. Левый бензин всегда был сверхдоходным делом. Самовары выпускают прямогонный бензин в полуподпольных условиях. Удаление бензола из нефти – трудоемкий и затратный процесс. Мини-заводы производят контрафакт с высоким содержанием бензола. Бензол – самое вредное вещество в бензине и сильнейший канцероген. Дышать клубами автомобильного выхлопа вредно в любом случае, а если содержание бензола превышено в шесть или семь раз, то автовладельцы, их пассажиры и даже пешеходы рискуют заработать анемию, лейкоз и заболевания костного мозга. Это не говоря про до боли знакомые автомобильные проблемы. Нарушается работа топливной системы, ускоряется износ двигателя, летят свечи, форсунки, катализаторы, датчики кислорода.

Известно, что однажды произошло в Москве. Вероятно, подобное происходило не однажды и, конечно, не только в Москве, но в тот день, можно сказать, интернет взорвало. На заправки в Москве поступила партия бензина из такого самовара. Машины чихали, фыркали, ехали рывками, глохли. Ездить на таком топливе нельзя, конечно, если не хотите влететь на ремонт двигателя, который может обойтись в несколько тысяч (естественно, не рублей). Нужно вызывать эвакуатор, отправлять машину в автосервис и откачивать самоварное топливо. Про этот случай я сама слышала от московских знакомых.

Федерация автовладельцев России проводила исследование качества продаваемого на АЗС топлива. В двадцати пяти процентах случаев концентрация бензола превышала показатели, считающиеся смертельными! Тут никаких террористов не надо – оружие массового поражения поставляют самовары ради сверхприбылей их владельцев.

То есть самовары наносят огромный ущерб и автомобилям, и их владельцам.

На нелегальных предприятиях бодяжат или разбавляют нефтепродукты. Используют все, что горит. Это может быть мазут, переработанное топливо, растворители, газовый конденсат. Нефтепродукты, как правило, ворованные – нелегальное подключение к трубе. Существует даже новая специальность – нефтеврезчик. Очередное новое слово, появившееся в русском языке. Но эти люди необязательно воруют нефть – их интересует все, что идет по трубам: бензин, керосин и дизель.

Популярно производство печного топлива – для его изготовления используют мазут, щедро разбавленный керосином. В результате у домовладельцев летят дорогие котлы, а в окружающую среду попадают опасные выбросы. У массы людей в последние годы вдруг развилась астма или появилась аллергия неизвестно на что. А это «что» – выбросы контрафактного печного топлива из частных домов. У соседей тех, кто использует контрафактное печное топливо, может появиться на подоконниках непонятный налет, и люди становятся этакими пассивными курильщиками, только вдыхают более опасный «никотин».

– Самовар чей? – спросила я у родственника.

– А я откуда знаю?!

– Так может, Нины Эдуардовны?

– Не-е-е. Нинка честно работает. То есть, конечно, как-то мухлюет, абсолютно честный бизнес в нашей стране невозможен. Но с самоваром Нинка бы не стала связываться. У нее легальное производство. В самом крайнем случае построила бы самовар в области, где ее бывший губернаторствует. Подальше от себя.

– Где находится самовар, про который ты говоришь?

– Километрах в двух от экокурорта. Вот смех, да? Люди здоровье едут поправлять, а рядышком нефтепродукты бодяжат.

– Насколько я понимаю, опасно использование таких нефтепродуктов, а не производство – если вольешь в машину их бензин или заправишь котел в загородном доме. Так?

– Или вертолет с самолетом, – хмыкнул родственник. – Там не очень далеко есть вертолетная база – летают частные вертолеты и легкомоторные самолеты. Богатенькие буратины обучаются ими управлять. Я не слышал внятного объяснения причин крушений вертолетов и легкомоторных частных самолетов в последние годы. Обычно это «ошибка пилота». А на самом деле думаю, что это левый авиакеросин. Крупные компании на такое, конечно, не пойдут, а на таком аэродромчике – запросто. И производство под боком.