Анна и Сергей Литвиновы - Тебя убьют первым [litres]

Потом, после обеда и нашего с тобой задержания в «усыпальне», я тебя туда, в квартиру Корчнева, привел. Якобы поговорить со свидетелем. И ты увидела второй мой труп. И знаешь, убийство, как оказалось, мощный афродизиак. Помнишь, когда нас с тобой наконец в тот день из ментовки выпустили – я тебя всю ночь штурмовал, и штурмовал, и штурмовал? Очень, как оказалось, оно, убийство, бодрит, и освежает, и воодушевляет.

Только не надо, не надо мычать тут сквозь свой кляп, что я чудовище. Все люди разные. Я вот такой, как оказалось, уродился. А зачем ты, спрашивается, тогда со мной, с таким поганцем, связалась?

Ах, ты не знала? Ты только мое смазливое личико видела? На него повелась? А что ж ты такая непроницательная? Тупая овца, прямо скажем?

С нашей с тобой экспедицией в монтажно-заправочный корпус ты тоже все поняла с точностью до наоборот. Я ведь сразу, еще после убийства Бабчукши, задумался: надо мне с Байконура сваливать. Слишком горячо все. Талгат ведь меня заметил и снял и с ней, и у бизнес-джета в утро перед полетом, и стал шантажировать. А если кто еще в курсе? Мы ведь с Натальей в основном там, на космодроме встречались. И хоть старались быть осторожными и лишний раз не светиться – она замужняя дама! – но мало ли. Кто-то увидел нас двоих, кто-то нас свяжет, приплетет взорванный самолет… Не хватало еще.

Хоть и жаль было бросать дело всей своей жизни, и нравилось оно мне, но я решил на Байконуре дела сворачивать. А для этого мощный предлог нужен. Прикрытие. А что может быть правдоподобней, чем объяснение: Дениса-то с Байконура вычистили? Выгнали, можно сказать.

Именно поэтому я с тобой тогда в «усыпальню» отправился – а не затем чтобы разоблачить подмену «Коршуна». Мне надо было, чтобы нас там с тобой закоцали. Именно поэтому я и машину в таком месте – у запретки у монтажно-заправочного корпуса – поставил, и маршрут выбрал – чтобы нас заметили. И менты – да, нас запалили. И не слишком я старался от них отбояриться, откупиться. Я ведь, наоборот, хотел, чтобы появился соответствующий протокол. И запись. И слух: Телегин сталкером подрабатывает. Нельзя ему здесь бизнес держать. Лишить аккредитации! Выгнать! Вычистить!

Выгнать так выгнать. Я того и добивался.

Поэтому когда ты думала, что я после твоего отъезда занимаюсь на Байконуре спасением собственного бизнеса, все было совсем не так. Я не то чтобы его хоронил. Но совершенно точно не спасал. И даже в частных беседах с местными стукачами сказал, что прорабатываю для себя вопрос, не податься ли в сталкеры. Заявил, что думаю западные телегруппы и блогеров по запретке водить – они хорошо платят. Ясно, что после моей экспедиции в «усыпальню богов» и подобных разговоров я для местного ФСБ и режима стал как красная тряпка. Персона нон-грата. Ну и слава богу – из Байконура надо выбираться.

Я не продлил аренду той своей квартиры в городе. И вещи оттуда вывез. Как раз подвернулся приятель, который на своей тачке в Нижний ехал, он меня попутно и прихватил до Чебоксар.

Но перед этим еще один случай произошел. Который в конечном итоге вашего Радия приговорил. Он и так все время меня беспокоил. Не сболтнул ли ему Талгат про меня чего лишнего? Я уж деда Рыжова и так и эдак прокачивал – тогда у меня дома, после того как мы труп казаха обнаружили. И даже чуть не напрямки спрашивал (когда ты на кухню по телефону трындеть выходила). И чего-то, я понимал, он знает. Только не ясно было, в каком объеме.

А однажды, в воскресенье шестого числа, мы с Наирой в Байконуре столкнулись. Наирка на местном почтамте работала. И служила мне субъектом удовлетворения моих сексуальных потребностей. Еще до Натальи и до тебя, конечно. Очень влюблена в меня была.

И вот встречаю ее на улице – как известно, Байконур – город маленький, спонтанные столкновения там в порядке вещей. Ну, слово за слово – старая любовь не ржавеет. И начинает она меня про Талгата убиенного расспрашивать – разумеется, все про его смерть в городе знали, только и говорили. И вдруг в контексте с Талгатом задает она вопрос про Радия Рыжова из Подмосковья. С какой стати? А она ржет: это не мой секрет, тайна переписки. Ну, пришлось ее в постель уложить и расспросить с пристрастием…

Э-э, ну что ты дергаешься? Почему я подлец? Да я ведь тебе ничего не обещал! И верность хранить до гроба не клялся! Подумаешь, загнал я ей пару раз дурака под кожу – и что? Это же не любовь никакая, а так, для пользы дела.

Короче, растеклась Наирка, раскололась. Тем более тайной она владела такой интригующей – как не поделиться? Оказывается, Талгат ей – а они коротко были знакомы, в соседних домах проживали, и ее родители с Мусабаевичем даже дружили – как раз перед самой смертью конверт вручил. «Если, – говорит, – со мной что случится – не знаю, тяжелая травма, несчастный случай или, не дай бог, убьют, – ты, – грит, – этот конверт ускоренной почтой отправь по указанному на нем адресу». А в адресе значилось: Московская область, поселок Черенково, Рыжову Радию.

Я, говорит Наирка, почему еще запомнила, кому письмо и адрес? Имя больно необычное – Радий.

– И ты что, – зарычал тогда я, – письмо это отправила?!

– Да, – говорит, – как узнала, что Талгата Мусабаевича убили, так сразу.

– Ну и дура же ты!! – кричу – а она, сцуко, плачет.

Короче, Талгат решил посмертно своему дружбану дать заработать. Заработать на мне! Чтоб Радий ваш поднялся. Раз уж ему, Талгату, ничего от меня не обломилось, шантажисту хренову. И тем самым – он, именно он, дурак Садыков, деда Рыжова погубил. Не я! Он!

Я дуру Наирку постарался утешить всяческими способами, в том числе сексуальными, а потом спокойно стал выведывать: «Что в письме было?»

Она говорит: «Что-то маленькое, тверденькое». Я: «Эс-ди-флешка?» – «Кажется, да».

Вот оно как! Значит, запись отправилась в Подмосковье и пошла по рукам. Надо было ее остановить.

Я сразу решил точный адрес Радия выяснить – понадобилось даже вместе с Наиркой на почту сходить, попросить, чтоб она квитанции в своем рабочем компе подняла.

Надо было спешить. Потому что почта хоть российская, но ускоренная. А если Радий получит, прочтет, просмотрит да сразу начнет действовать?

Надо было заценить, как до Рыжова добраться. Все-таки не Байконур, мне хорошо знакомый, а совсем другая территория. Подмосковье, незнакомые места, чужие.

Короче, как я тебя своевременно извещал, я для начала в свои Чебоксары перебазировался – вещи переменить, чтобы мамаша одежку перестирала, перегладила. А по пути и план сложился. Основа его заключалась в алиби. Надо, чтобы все, и ты в том числе, думали, что я по-прежнему в Чебоксарах – а мне оказаться в Москве.

И вот матери я сказал, что ночую у девушки (да-да, еще у одной). А сам на блаблакаре выдвинулся в Москву. На сайте блаблакара зарегился под псевдонимом и по казахстанскому телефонному номеру – они в Казахстане продают симки, не спрашивая документов. И симку свою обычную из аппарата вынул, и батарейку тоже. Ехал с дешевой мобилой, с казахским номером. И внешность переменил: бейсболка с длинным козырьком, темные очки.