Анна и Сергей Литвиновы - Тебя убьют первым [litres]

Да и нынешний муж тоже неплох. Главное – живут они с ним, Николаем, вместе, и не изругались, и не расстались за пятьдесят почти лет.

Вот с детьми промашка вышла. Так одного только Юрочку и родила. (А Юрочка совсем уже взрослый стал, можно сказать, даже старый, американский профессор.) А больше, увы, никого. Так и не беременела. Сказались, как убеждали врачи, последствия аборта, который она сделала ради Космоса.

Ах, космос, космос… Тоже грандиозная ее печаль и несбывшаяся мечта.

Зато внуков у меня много, утешала она себя. И Сенька, взрослый. И двое американских, от третьей Юрочкиной штатовской жены. И вот теперь Вика прибилась. Хоть крови Галкиной в ней нет, а тоже как родная. Милая девочка.

Карьера профессиональная вроде тоже у Галины задалась. И доцент, и кандидат, и ученики.

Все, короче, хорошо и прекрасно.

Но все равно снился ей в последнее время один сон. Довольно часто, с разными вариациями, но примерно с одной и той же канвой. И главное, повторялись чувства, что она всякий раз во время этого сна (и после) испытывала. А доминирующее ощущение было, и во сне, и при пробуждении, – счастье.

Примерно о том же ей бывший муж, Владик Иноземцев, рассказывал: снятся, говорил, ему в последнее время красивые, яркие, счастливые сны.

Почти всегда Галин сон начинался с разговора с Сергеем Павловичем Королевым. По жизни она с ним виделась, конечно, неоднократно, но вот тет-а-тет, с глазу на глаз, говорили лишь единожды. Дело происходило на Байконуре, на второй площадке, в преддверии старта Валентины, когда стало совершенно ясно, что Галина уж точно не полетит. Сергей Павлович утешал ее: бодрым, деловитым, но и ласковым голосом сказал, что все продолжается, будут новые полеты, и она еще отправится на орбиту, с другим и более интересным заданием. А Галя уткнулась тогда носом в землю и чуть не плакала, потому что понимала, очень горько и точно, что никогда ее больше ни в какой космос не пошлют. Не увидит она эти восхитительные и зияющие бездны, эту Землю с высоты трехсот километров, белизну облаков, синь океанов и ярчайшее, как электросварка, солнце. И понимала, что все надежды, и проблемы, и предательства, и тренировки – все, все было напрасно.

Так оно в итоге и получилось. После того как слетала Валя Самая Первая, Сергей Павлович в сердцах сказал: «Пока я живой, баб больше в космосе не будет». И случилось по сему: из остававшихся на Земле пяти девчонок, запасных Валентины, никто так и не полетел. И, наверное, правильно поступила Галя, что совсем перестала надеяться и ушла из отряда космонавтов далеко и навсегда.

Так вот, разговор во сне тоже происходил на космодроме. И тоже с Сергеем Павловичем. Только окрашен он был совсем в иные тона. Потому что (согласно сновидению) говорил великий человек нечто совершенно противоположное тому, что некогда произносил наяву. «Инстанции приняли решение послать именно тебя», – сообщал СП в одном варианте ночной грезы. «Правительственная комиссия после тщательного рассмотрения убедилась, что ты самый лучший кандидат», – произносил он в другой версии. И даже (что-то в этом совсем дикое, подсознательное вырывалось): «Валька доверия не оправдала, она не полетит, и мы ее отчисляем».

Интересно, что за этим (и бешеным приступом радости, естественно) никогда в Галиной грезе не следовало никакого обещанного полета. Ни грохота ракеты, ни вибрации, ни отделения первой ступени, невесомости – ничего. Нет.

Сразу же во сне следовала перебивка, действие перескакивало: они все, шесть девчонок и девятнадцать ребят из первого отряда (Валюшка Бондаренко к тому времени уже погиб), все вместе, в колонне по одному, в спортивной одежде, куда-то бегут. Они немного смешновато выглядят в этих своих спортивных костюмах старого образца и китайских кедах, широкие шаровары развеваются – но они такие молодые, красивые, сильные, беспечные! И все у них впереди!

И возглавляют колонну Юрка Самый Первый, а за ним Герман Второй (что жизненной правде противоречит, потому что, когда Галя пришла в отряд, эти оба уже были звездами и небожителями и зарядкой себя утруждали нечасто). Но это же сон, и там они все вместе: и несчастный Гришка Нелюбин, который мог бы стать космонавтом номер три, а кончил свою жизнь под колесами тяжелого состава, и номер пятый Валерка (который совсем недавно умер), и номер третий Адриян, и Паша (четвертый), и Леша Блондин – единственный до сих пор оставшийся в живых из парней мужского первого отряда. (А девочки – все шесть до сих пор скрипят!)

Но там, в ее видении, до старости и смерти еще ох как далеко. Они бегут, и Галя думает – как тогда, в шестьдесят третьем, думала наяву: все еще впереди!

И не умрет нелепо, в возрасте пятидесяти девяти (всего) лет, Сергей Павлович. И не погибнет в тренировочном полете Юрка. И исполнится мечта Леши Блондина – он первый из людей, он, а не Армстронг, ступит на поверхность Луны. И все будет замечательно. И кто-то из них долетит до Марса. И будет с Байконура взлетать одна тяжелая ракета за другой, задействуют все пусковые площадки – и «лунную», и «коршуновскую», и «зенитовскую», и «протоновскую». И чуть не каждый день станет начинаться сообщением Левитана: «Работают все радиостанции Советского Союза и центральное телевидение», и на посадочную полосу «Юбилейного» будут садиться один за другим «Коршуны» и другие орбитальные корабли… И будет свет, и мир, и счастье… И они к нему – бегут. Бегут, бегут…

АВТОРЫ БЛАГОДАРЯТ:

За ценные советы – компьютерщика Илью Поповича;

за организацию туристической поездки на Байконур – Игоря Дьякова, Яну Одинокову, Юлию Некрасову. (И никого они, конечно, не убивают, зато очень заботятся о туристах, пестуют и прекрасно устраивают туры!)

Подробно об этом, а также семейную историю Иноземцевых – Рыжовых – Спесивцевых можно прочесть в тетралогии Анны и Сергея Литвиновых «Высокие страсти». Роман первый – «Исповедь черного человека», второй – «Сердце Бога», третий – «Бойтесь данайцев, дары приносящих» и четвертый – «Здесь вам не Сакраменто».

Об этом – в начальных томах тетралогии Литвиновых «Высокие страсти».

Засекреченный полигон на Камчатке, куда направляются в испытательных целях головные части советских/российских ракет военного назначения. В 60-е годы являлся структурным подразделением полигона НИИП-5 (Байконура).

Кунг (аббревиатура), или кузов унифицированный нормального габарита – использовавшееся обычно советскими военными помещение для установки различной аппаратуры, часто радиоэлектронной, и управления ею.