Иван Головченко - Милицейские были

— А ты, Банько, не обгоняй событий. Тут и без тебя разберутся, — строго заметил пожилой рабочий.

Как только посторонние разошлись, работники милиции и прокуратуры приступили к осмотру места убийства.

Порядок в кабинете Власюка был образцовый. Строго поблескивал мрамор чернильного прибора, ровно сияли за стеклами шкафа корешки книг, четкой линией протянулась между дверью и столом ковровая дорожка, мягкими успокаивающими складками спадали белые портьеры. Лишь у одного открытого окна портьера слегка шевелилась под дуновением легкого прохладного ветерка. Нет, ничто в этой комнате не говорило о предшествующей убийству борьбе. Наоборот, все свидетельствовало о том, что смерть сразила директора мгновенно. В его закоченевших пальцах, лежавших на развернутой папке, была зажата ручка, тело казалось склоненным над столом. И только совершенно не соответствовали и этой деловой обстановке, и виду занятого работой человека бессильно опущенная в сторону его голова и кроваво зияющая рана на месте левого глаза.

После того как положение убитого было точно зафиксировано, тело Власюка осторожно перенесли на диван. В кабинет вошла молодая девушка — врач судебно-медицинской экспертизы. Тщательно осмотрев убитого, она начала диктовать: «Я, судмедэксперт, сего числа в 00 час. 30 минут засвидетельствовала смерть… Труп мужчины имеет пулевую рану…»

Пока следователь записывал заключение врача, полковник Литовченко вполголоса обсуждал с остальными обстоятельства убийства. И все время, пока шло это обсуждение, ему не давала покоя мысль о том, что вот здесь, в кабинете, всего час или два назад за этим столом сидел человек, разговаривал, думал, к чему-то стремился. А теперь его творческая мысль была так же мертва, как и это безжизненное тело, обнаженное для осмотра, под взглядом чужих, незнакомых людей.

К утру оперативная группа опросила всех о последних часах жизни Власюка. Майор милиции Петренко докладывал полковнику о предварительных данных следствия:

— Опрос всех, кто мог пролить свет на это загадочное убийство, естественно, побудил нас обратить самое пристальное внимание на Новацкого. Новацкий буквально засыпал и дирекцию и завком профсоюза своими заявлениями. Он неоднократно бывал на приеме у директора, требуя внедрения своих предложений по переустройству цеха, где он работал. Вот заявление на имя Власюка, в котором содержится прямая угроза. Позвольте, я процитирую: «если моя просьба не будет удовлетворена, вынужден буду принять другие меры…» Думаю, что сказано достаточно красноречиво. Кроме того, секретарь директора, Валентина Сидорчук, подтверждает, что Новацкий на приеме прямо угрожал Власюку. После этого посетителя никто ни в приемную, ни в кабинет директора не входил. Это также явствует из показаний Валентины Сидорчук. Таким образом, убийство Власюка, безусловно, дело рук Новацкого. Я предлагаю арестовать преступника.

Лейтенант Циба, проводивший опрос свидетелей и сейчас присутствовавший на докладе своего непосредственного начальника, положил перед майором какую-то бумагу и сказал что-то негромко.

— Что там у вас, лейтенант? — заинтересовался Литовченко.

Циба замялся:

— Мне думается, товарищ майор упустил одну существенную деталь.

— Доложите вы…

— Валентина Сидорчук говорит, когда Новацкий уходил и ударил дверью, в кабинете раздался хлопок… Ей показалось, что в кабинете с этажерки упала на пол книга. Но мы все осмотрели и никакой книги на полу не обнаружили.

— Странно, — согласился полковник. — Деталь, безусловно, важная, и ею следует заинтересоваться.

Ободренный полковником, Циба продолжал уже смелее:

— Хлопок из кабинета послышался уже после того, как Новацкий вышел. Что же это был за хлопок?

— Могла же форточка хлопнуть от ветра, — раздраженно заметил Петренко. — Или, скажем, створка окна.

— Но ведь открытое окно держалось на крючках, а форточка в раме была плотно закрыта, — возразил полковник.

Петренко смутился:

— Да, правильно, я как-то об этом забыл.

— Таким образом, книга не падала, оконная рама и форточка хлопать не могли, никаких предметов, которые бы свалились со стола, мы не нашли. А девушка, судя по ее показаниям, явственно слышала хлопок, — резюмировал Литовченко. — Как же вы можете это объяснить?

Петренко молча перебирал в руках лист бумаги со своими заметками. Уже немолодое лицо его покраснело; морщины у глаз слегка вздрагивали.

С чувством досады и жалости опустил полковник глаза. Взгляд его невольно скользнул по колодкам орденов и медалей на груди майора — свидетельство долгой и безупречной службы в органах милиции. Да, майор зарекомендовал себя как опытный, знающий и, безусловно, честный работник. Он имеет значительные заслуги перед Родиной. Но не в этом ли всеобщем признании его опытности и заслуг таятся причины того, что в характере майора стали все заметнее проявляться и некоторые недостатки? В последнее время он очень часто переоценивал свои способности. Решив, что только он может правильно оценить события и разобраться во всей сложности их сплетений, Петренко перестал прислушиваться к мнению рядовых работников. Это и привело к таким просчетам, как сейчас: не допуская мысли, что молодой лейтенант может как-то повлиять на ход следствия, Петренко не снизошел до того, чтобы вдуматься в полезные мысли и советы своего подчиненного.

Затянувшуюся паузу первым нарушил полковник.

— Подведем итоги, — предложил он. — Для предварительных выводов в нашем распоряжении уже имеются некоторые серьезные материалы. Подозревать Новацкого в убийстве директора завода у нас имеются основания: во-первых, Новацкий был в кабинете директора непосредственно перед убийством и его вид поразил Валю. Когда она вошла в кабинет, ей стало ясно, что разговор происходил необычный. Во-вторых, многозначительны слова директора, услышанные девушкой, когда она выходила из кабинета: «Пожалуйста, не угрожайте!» В-третьих, в завкоме профсоюза изъяты заявления Новацкого, в которых он угрожает расправиться с бюрократами. В-четвертых, Новацкий вышел из кабинета Власюка крайне возбужденный, глаза его лихорадочно блестели; уходя, он сильно хлопнул дверью. Все эти обстоятельства свидетельствуют против Новацкого, и на основании их можно сделать предположительный вывод о том, что директора убил именно Новацкий.

Уже оправившийся от смущения, Петренко утвердительно закивал головой.

— Я именно так и думаю… — начал он, но полковник остановил его движением руки, продолжая развивать свою мысль.

— Я подчеркиваю: это лишь предположительный вывод. В изложенной версии есть противоречия и неясности.

Заметив, что майор недоуменно поднял брови, Литовченко повторил еще раз: