Елена Гордина - Роковые камни Аркаима [litres]

Следующие два часа Лиза сменила постельное белье, загрузила грязное в стиральную машину. Затем прибрала в коридоре, там валялись школьные рюкзаки сыновей, спортивная сумка мужа, тапки, варежки и даже носки. Лиза не могла сообразить, чем вызван этот бардак, разве что сначала бесились дети и играли в коридоре, а потом начался ужас, и все, что еще не валялось на полу, там оказалось каким-то невообразимым образом. Прибирала она долго, рюкзаки унесла в детскую, сумку мужа забросила к ним в спальню, вещи в стирку.

– Идите кушать! – Лиза приготовила для сыновей глазунью, смотрела, как ее дети едят, и только сейчас до нее стало медленно доходить, что же произошло в этой квартире несколько часов назад. У лучших друзей погибла единственная дочь.

– Это ужас! – пробормотала Лиза и пошла в ванную, где умылась ледяной водой. Она смотрела на себя в зеркало и думала, что, может быть, стоит позвонить Ивану и спросить, как они. Хотя какой дурацкий вопрос, ну, действительно, как они могут быть, если погиб их ребенок. И Лиза передумала звонить, по крайней мере, сегодня, а там видно будет.

Чтобы мальчишки не бесились, она включила им компьютер в детской, а сама пошла в гостиную и легла на диван. Лиза никак не могла собрать мысли, они, словно черные масляные краски, растекались в ее голове, не образуя четкого рисунка. С одной стороны, Лиза понимала, что несчастный случай мог произойти с кем угодно, видимо, Кристина что-то не то съела, или выпила, или много конфет наелась, она ведь ребенок, а потом крепко уснула, ну и… И, конечно, вряд ли их можно винить в том, что девочку хватились так поздно, все прощались с високосным годом, таким тяжелым и несчастливым, радовались, что все проблемы остались позади. Но, с другой стороны, Лиза чувствовала, что не все так просто, ну не может быть таких совпадений, сначала эта, будь она проклята, история с тезкой, которая бросилась под поезд в метро. Затем эти ночные кошмары, и вот теперь несчастный случай с дочерью их друзей.

– А что, если мне теперь и Кристина начнет сниться? – в ужасе прошептала Лиза и перевернулась на другой бок. А может быть, все происходящее и правда не более, чем совпадения? Просто череда глупых, ужасных, уродливых совпадений, и на этом все закончится? Потому что, если рассуждать логически, то ведь именно с ней и с ее семьей ничего страшного не произошло? Все беды, хоть и рядом, но проходят мимо. Так она и задремала.

Во сне она шла по тропинке, а вокруг сгибалась под сильным ветром высокая трава. Лиза чувствовала запах луговых цветов, жужжание насекомых, воздух был теплым и приятно сладким. И так на душе у нее было легко и просто, так светло, как бывает только в детстве, а потом что-то произошло, и она резко почувствовала ледяной ветер, запах грязи, возникли холодный серый свет, суета и тяжелая атмосфера. Лиза оглянулась, теперь она снова оказалась в метро.

– Убери их! – заорала ей в лицо покойница. – Убери их! – орала она.

Лиза закричала от ужаса.

Цыба так и не вернулась, а ведь прошло уже много дней и ночей. Сначала ее пытались искать, пошли по следам, которые вели от землянки, но они как-то странно обрывались и вели в никуда. А потом началась метель, и отыскать следы вообще стало невозможно. Любава старалась вести нормальную жизнь, как она это делала и раньше, при Цыбе: вставала с первыми лучами солнца, доила коз, потом относила молоко на сыроварню и шла к женщинам, которые занимались рукоделием. Там она, как и все, пряла, шила одежду или помогала подготовить звериные шкуры к использованию. И вроде бы внешне ничего не изменилось, все жители племени были с ней приветливы, но Любава чувствовала, что над ней висит какое-то напряжение. Все видели, как она позорно сбежала с горы Жертвоприношения, а сразу за этим, буквально следом пропала и Цыба. Любава была уверена, что в этом винят только ее.

– Любава! – в землянку с рукодельницами заглянула Аксинья. – Выйди-ка ко мне ненадолго.

Любава накинула козью шкуру и вышла на мороз, холода этой зимой стояли сильные.

– Ты знаешь, что утром Меланья умерла? – подруга смотрела на нее с ужасом. – А ее муж сказал, что во всех смертях рожениц и их детей ты виновата.

– Откуда знаешь? – прошептала бескровными губами Любава.

– Мне отец сказал, а ему Егор Змееборец, они тебя сегодня хотят принести в жертву богам…

Любава охнула и закрыла лицо руками.

– Тебе надо спрятаться! – Аксинья судорожно оглядывалась по сторонам. – И меня не выдавай, что я тебя предупредила, а то и меня… вечером… сегодня…

– Да куда я спрячусь? – Любава залилась слезами. – Кругом степь да снега по пояс, холод вон какой стоит.

Во дворе послышался скрип снега, кто-то шел к землянке, Аксинья вскрикнула и побежала прочь, а Любава так и осталась стоять, заливаясь слезами.

– Пошли с нами! – К ней подошел Егор Змееборец, Харитон стоял чуть поодаль.

– Я никуда не пойду! – закричала Любава. – Я не виновата в исчезновении Цыбы!

– Ты разгневала богов, и из-за тебя племя лишилось знахарки! – крикнул ей Харитон. – Очередная смерть роженицы и младенца! Если все беременные и их дети будут умирать, то скоро все наше племя вымрет!

– Пошли! – Егор Змееборец схватил ее за руку, и Любава поняла, что это конец. Ее сегодня притащат на гору Жертвоприношения и при всем племени перережут горло, как той козе, а потом кровью окропят снег. Это будет первое человеческое жертвоприношение на веку Любавы, и оно будет с ее участием, с ней в главной роли жертвы. Цыба ей всегда говорила, если бог Ярило не возьмет жертву козой, придется принести ему на закланье человека.

Любава невольно сделала шаг вперед, но вырваться из стальных рук Егора Змееборца было невозможно. У нее пульсировало в висках, голова лихорадочно работала, она пыталась понять, есть ли у нее шанс избежать расправы, и вспоминала, что ей говорила Цыба, что рассказывала. И вспомнила! Знахарка говорила, что есть только один выход избежать расправы, «даже животных таких убивать нельзя», и закричала:

– Я беременная! Меня нельзя трогать!

Егор Змееборец остолбенел, а Харитон толкнул ее в плечо:

– Так ты же не замужем! Тебя камнями закидают! С кем спуталась, говори!

Любава поняла, что угодила в капкан, и так, и так ее убьют: или принесут в жертву, или закидают камнями, она в панике искала выход:

– Я вышла замуж… за… за… Богдана!

– За вдового кузнеца Богдана? – искренне удивился Егор Змееборец. – Так ведь у него вот совсем недавно жена умерла в родах. А почему я ничего про этот брак не знаю? Кто был свидетелем того, что вы на горе Любви дали друг другу клятвы верности?

– Цыба была, – решительно лгала Любава, – она все видела и могла бы подтвердить, если мы ее найдем!