Инна Бачинская - Женщина в голубом [litres]

– Вижу. Похоже. Ты думаешь… – Добродеев задумался. – Ну, Димка! От него я такого не ожидал! Что будем делать, Христофорыч?

– Меня беспокоит его исчезновение, Леша. В доме он давно не появлялся, в пивных тоже…

– Ты думаешь… что?

– Не знаю, Леша. Он свидетель. Я допускаю… я почти уверен, что Артур убил Реброва, который его шантажировал. И предполагаю… чисто гипотетически, как ты понимаешь, что он мог не разглядеть лица женщины, которая пришла к Реброву, и принять ее за Анфису. Все произошло очень быстро, тем более Лара была в белом парике.

– Подожди, Христофорыч, Анфиса была убита почти два дня спустя! Разве он не понимал, что за это время она могла сто раз сообщить про убийство и убивать ее уже не имело смысла?

– Должно быть, он не был уверен, что она его видела, решил перестраховаться. Боялся, что она рано или поздно вспомнит… Как-то так. Он убрал свидетельницу и, возможно, свидетеля. Дима Щука ненадежный партнер, он пьяница, такой может выкинуть что угодно.

– А доказательства?

– Леша, я не полиция. Я выстраиваю логическую цепочку, а не собираю доказательства. Это к майору.

– А наезд? Тоже он? Может, он понял, что у Реброва была Лара, а не Анфиса?

Монах пожал плечами:

– Наезд – это очень сложно, Лео. Он бы постарался встретить ее одну где-нибудь в парке. Не думаю, что это Ондрик. Сначала думал, теперь нет. Я уверен, полиция уже ищет, разбитую машину так просто не спрячешь. Достаточно серьезно пошарить по подпольным мастерским, полиции это раз плюнуть. Возможно, ее уже давно нет в городе. У Кирилла были свои враги, как у всякого бизнесмена, тем более он был человеком неосторожным и самоуверенным. Да и задолжал он многим. Позвони Мельнику, Леша, надо бы пообщаться…

– Соображаете, что мне известно? – спросил майор Мельник, и в голосе его была ирония. – Думаете, вы тут самые умные? Подкинули мне вещий сон… Чья задумка? Спасибо, конечно. А только вы промахнулись, картинку принес не убийца.

– Картинку принес убийца, – сказал Монах. – Иначе какой смысл?

– Про смысл не знаю, но отпечатки пальцев на постере и на раме принадлежат Реброву. В его квартире мы нашли альбом, из которого он вырезал иллюстрацию, нашли также ножницы. Он сделал это сам. Зачем? Не знаю, я не психолог. Может, ты не так его растолковал?

– Кого?

– Вещий сон.

– Я правильно его растолковал.

Майор развел руками.

Монах смотрел на него и думал, что никогда не замечал раньше, какая у него самодовольная физиономия. И, скорее всего, нет чувства юмора.

– Отпечатки еще не все, – сказал он. – Неужели так-таки ни одного постороннего?

– На раме имеется часть чужого отпечатка, – неохотно признал майор. – Но…

– Стоп! – воскликнул Монах. – Вы содрали его фотку? Что под ней?

– В каком смысле?

– Под ней была наклеена другая фотка! Скажи своим, пусть проверят еще раз. Вот ту, первую, наклеил Ребров. Вырезал из своего альбома своими ножницами, приклеил фотку и послал убийце. А я голову сломал, почему тот устроил шоу! Это была месть! Ребров подшутил над убийцей, приклеил его физиономию, а убийца в ответ подшутил над жертвой. Ребров подкинул ему идею, понимаешь? Убийца наклеил вместо себя Реброва и повесил на место картины, которую вытащил из рамы. Иначе я не могу объяснить, зачем нужно было вешать это на стену. На месте убийцы лично я сделал бы именно так. Это не Ребров! Ему в голову не пришло бы вешать среди картин постер с собственной головой. Это сделал убийца. Это финал их отношений, понимаешь, майор? Точка. Он отплатил ему за гадкую шутку той же монетой.

Майор нахмурился, раздумывая; переводил испытующий взгляд с Монаха на Добродеева.

– Ты считаешь, что гадкая шутка мотив? – спросил наконец. – А зачем Ребров послал убийце постер?

– Для прикола! Ребров был шутник. Гадкая шутка – это декорация, мишура. Это часть шоу. Ребров был профессиональным шантажистом, значит, мотив – шантаж. Старо как мир. Потрясите тех, кого он шантажировал. Убийца среди них.

Майор нахмурился, но ответить не успел – к ним подъехал с тележкой Митрич, взглянул вопросительно:

– Не помешаю?

– В самый раз! – обрадовался Добродеев. – Спасибо, Митрич!

– Ну что, ребята, нашли убийцу Яника Реброва и Анфисы?

– Ищем, Митрич. Как, по-твоему, кому выгодна смерть Реброва? – спросил Монах.

– Ну… не знаю, – задумался Митрич. – Он был непростой человек, – сказал осторожно. – Мамочка говорит, у него было слишком много женщин, из-за этого всегда проблемы. И еще она сказала, что Яника и Анфису убил один и тот же убийца. Яника за дело, а ее потому, что она свидетель и что-то знала.

– Кланяйся мамочке, Митрич, – сказал Монах. – Кстати, о девочках, майор. Как продвигается дело об убийстве той барышни? Речицкий под стражей или на свободе?

Майор иронически покачал головой и сказал:

– Самые умные?

– В каком смысле? – удивился Добродеев.

– Мы нашли ее в фотоархиве Реброва. Она училась в музыкальном училище, не закончила, так как выехала из города. Восемь лет назад. Участвовала в конкурсе на Мисс города. Жива-здорова по сию пору. Правда, она сильно переменилась, сразу и не признаешь.

Монах и Добродеев переглянулись.

– За дурака держите? Хотите сказать, что не знали? А кто был на ее квартире? Кто врал про ясновидящую?

Монах подумал, что физия майора стала еще более самодовольной.

Ну, майор, подожди!

– Когда ты понял, что это она? – спросил с любопытством.

– Следственная тайна, – сказал майор.

– Да ладно, просто интересно. Не хочешь, не говори.

– На кладбище. Когда к ней подошел Речицкий, она шарахнулась, и я… понял.

– Похоже, мы тебя обскакали! Мы поняли раньше.

– А знаете, что бывает за сокрытие информации?

– Надо было вызвать нас на допрос, – сказал Монах. – Мы звонили, мы хотели сообщить, но ты не брал трубку.

– Что теперь с ней будет? Как я понимаю, дело против Речицкого закрыто? – спросил Добродеев.

– Ничего не будет. Отсутствие состава преступления. Пусть с ней Речицкий разбирается. Тем более он на свободе. Хочешь, напиши статью на моральные темы. Между прочим, у нее был мотив разобраться с Ребровым…

– Ага, и анализ ДНК взять не забудь. Разобралась с Ребровым и с собственным мужем, – добавил Монах. – Теперь богатая вдова.

– Говорят, Речицкий покупает у нее пивзавод, – сказал Добродеев. – А лошадей продает.

– Все-то вам известно. Кто убийца, тоже знаете? – Он ухмыльнулся, давая понять, что шутит.

Монах запустил пальцы в бороду и ухмыльнулся. Смотрел на майора молча, как игрок с козырной картой.

Добродеев тоже улыбался, и в его улыбке было превосходство.