Карин Кармон - Карнавал сомнений

Отец молчит и не вмешивается. Значит, согласен, и я права. Эта мысль только подстёгивает меня. Я поднимаю голову и натыкаюсь на изумлённые лица Патрика и Ирэн в проёме за спинами моих родителей. Как давно они там стоят? Что они вообще здесь забыли? Да какая, к чёрту, разница?! Пусть тоже знают. Пусть все знают! Хватит с нас тайн и лжи.

– Я люблю Майка, мама. А Майк – меня. Тебе так нужен козёл отпущения? Отлично. Давай для разнообразия ты обвинишь меня, а не Майка. Ведь я виновата. И тогда и сейчас. Это я устроила истерику на вечеринке. Раз, – начинаю загибать пальцы. – Два – это я орала в машине на Майка и вынудила его остановиться. Три – это я выскочила на дорогу под колёса Логанов. Из-за меня Стив занялся расследованием аварии, из-за меня ссорился с Майком и врал Логану. Это я решила, что он обвиняет Майка, я никому не сказала, я сбежала в Торонто. Я втянула во всё Риджа. Из-за меня и моих ошибок Майк женился на Мишель, из-за меня она пришла в беседку вчера, из-за меня погибла. Всё это случилось из-за меня! Только из-за меня! Тебе нужны виноватые? Я виновата! Ну и что ты теперь будешь с этим делать? Вы все?!

– Ты ни в чём виновата, родная моя. – Папа пересел и теперь заботливо обнимает меня за плечи, прижимая к себе. Оказывается, я плачу, потому что он ласково вытирает слёзы на моих щеках. И продолжает утешать: – Ты ни в чём виновата, куколка. Всё это ужасное совпадение. Так тоже бывает. Жизнь жестока. Нужно быть сильной. Какие-то вещи надо просто пережить. Рано или поздно всё выяснится. Всё наладится. А пока надо держаться всем вместе. Изо всех сил, родная моя.

Я не хочу больше держаться. Не хочу быть сильной. Я устала, измотана и напугана. У меня больше нет сил. Но и выбора тоже нет. Я даже убраться из Риверстоуна не могу.

– Мы-ы на-аш… шли бу… ма… ги Сти… ва, – громко всхлипываю я. Судорожно вздыхаю, стараясь не плакать, но не выходит. – Майк и Ли… ам… счи… та… ют, что ава… аварию Лога… нов… кто-то по… подстрои… ли… Там бы… были до… куме… менты про Райана… тоже…

Чувствую, как замирает отец.

– Какие документы? – очень тихо спрашивает он.

– Се… сейчас… пока… жу, – достаю из кармана сотовый, собираясь переслать ему на электронную почту папку со снимками, что успела сделать. – При… неси… лэптоп.

Снизу доносятся возгласы, один из них точно принадлежит Лиаму, второй напоминает рык обезумевшего в заточении зверя. Прежде, чем осознаю, что происходит, вижу, как в коридоре появляется Майк, стремительно разворачивает к себе Патрика, хватает его за грудки и вместе с ним вваливается в комнату. С силой швыряет спиной на стену, задевая и роняя одну из картин, яростно цедит сквозь зубы:

– Мразь! – И наотмашь бьёт кулаком в лицо.

Патрик жалобно охает, оседает.

– Майк! – пронзительно кричит Ирэн, бросается к ним.

Мама, как и я, вскакивает с кресла, папа несётся к дерущимся, чтобы разнять. Но Лиам успевает первым. Виснет на плечах брата, отбрасывает от отчима, одновременно втискиваясь между ними.

– Прекрати! Это не выход! – орёт он, закрывая Патрика собой. – Так ты ничего не добьёшься!

– Плевать! – рычит Майк и пытается отпихнуть младшего брата.

Ему почти удаётся, когда папа подскакивает к ним. Крепко держит Майка за запястья, заламывает ему руки за спину, вынуждая прогнуться и отступить. Но не замолчать:

– Блядский урод! Это ведь был твой ребёнок, да? Подонок!

– Какой ещё ребёнок? О чём ты? – бормочет Патрик, вытирая ладонью кровь из разбитой губы.

– Ребёнок Мишель! Ты использовал её и бросил, да?!

– Не говори ерунды! Мишель – дочь Грегори! Моего лучшего друга! Я знаю её с пелёнок, – Патрик выпрямляется, гордо вскидывает голову. – Псих! Я всегда тебе говорил, – он зло смотрит на оторопевшую и смертельно бледную Ирэн. – Твой сын – сумасшедший! Его место – за решёткой! Или в психушке! Весь в отца!

– Мерзавец! – продолжает орать Майк.

Нелестное упоминание Райана вряд ли успокоит его. Я уверена, оно злит и папу. И, конечно же, бесит Лиама, но, слава богу, младший Бэк не торопится бить морду отчиму. Вместе они способны отправить того в больницу надолго.

– Не думай, что это сойдёт тебе с рук! – осмелевший Патрик оборачивается к Майку, со злорадством наблюдая, как он безуспешно пытается вырваться из цепких объятий Лиама и моего отца. – Вот увидишь! Засужу за нападение и клевету!

Клевету? Неужели?! Как же меня бесит всё это вранье! Как надоело!

– Рискни! – Я подлетаю к Патрику, отталкивая говорящую по телефону маму. – Вас вместе видел Лиам, а мне рассказала Мишель! Вчера в беседке! Она собиралась рассказать больше, но её убили. Как, думаешь, такие шикарные подробности отразятся на твоей карьере? Всё ещё хочешь стать мэром?

Мне тоже уже плевать. Кажется, пришла пора выбирать сторону. Прости, сестрёнка.

Теперь, когда Эми и Скотт женаты, случившееся чревато новым витком скандала и коснётся всех. Слово Патрика против моего. Пусть я ничего не докажу, пусть не исправлю и не верну Мишель, но хотя бы заставлю этого труса рассказать правду про их роман. И одним грязным секретом в этом городе станет меньше.

– Нет, вы только посмотрите на неё! Скатилась до мелкого шантажа? – злобно таращится на меня Патрик. – А кто тут так красиво распинался и брал на себя все грехи? Не ты ли только что призналась, что виновата в гибели брата и Мишель?

Не думая, с размаху ударяю его в челюсть. Вряд ли так же сильно, как Майк, но костяшки пальцев противно саднит.

– Сучка! – шипит Патрик, сплёвывая кровь.

Папа с проклятьем кидается на него, отпуская Майка. Вдавливает в стену:

– Не зарывайся, Худ! Ни слова больше!

Майк рвётся за ним, а у Лиама не хватает сил удержать брата.

– Прекратите! – голос Ирэн срывается на визг. – Прекратите сейчас же! Все!

В комнату вбегают какие-то люди. Кажется, те самые полицейские снизу и ещё несколько в штатском. Что-то говорят, оттаскивают в сторону моего отца, выводят в коридор Майка. Один из них подхватывает меня под руку, настойчиво ведёт за собой к лестнице и вниз по ступенькам. За моей спиной мама требует у кого-то срочно принести ей лёд.

Улица практически опустела, если не считать глазеющих на нас журналистов и голубоватых вспышек от их камер несмотря на яркое полуденное солнце. Удивительно, но они даже не раздражают. В голове – сумбур, на душе – тревога. По ощущениям – я сиганула в пропасть и лечу на скалы, мысленно готовясь разбиться.

Майка только что увезли в участок, Лиам поехал с ним. Отец пообещал, что предупредит остальных, и вернулся в дом – к маме и Ирэн. Патрик, кажется, тоже до сих пор там. Даёт показания. На лужайке стоим только мы: я и спокойный как удав полицейский из КККП в штатском. Очень высокий. Наверное, даже выше Риджа. Я обращаю внимание сразу: когда говорю, мне приходится задирать голову, а учитывая мой немаленький рост, обычно делаю это редко. Вместо «красного мундира» – голубой галстук под цвет глаз и элегантный костюм-двойка тёмно-синего цвета.