Карин Кармон - Карнавал сомнений

– Была такая мысль, но вы не спорили, не было признаков борьбы.

– Ты подслушивал?

– Можно сказать и так. – По тому, как он отводит взгляд, я понимаю, что именно слышал Ридж. И сама заливаюсь краской стыда. – В общем, рано утром Майк уехал, а ты начала искать квартиру в Торонто. Тогда твои родители предложили мне стать твоим соседом.

– И другом.

– Это была моя идея. Я пытался найти способ быть рядом без того, чтобы приходилось прятаться в твоей ванне.

– Ты что?.. Прятался в моей ванне? – от изумления не сразу нахожу нужные слова, чтобы возмутиться.

– До этого, слава богу, не дошло. Но я рад, что несколько раз смог оказаться рядом.

– Как тогда на стоянке, – тихо произношу, не поднимая на Риджа глаза. – А я-то думала, что ты правда переживаешь за меня. Что у меня появился друг в Торонто. Настоящий.

– Я правда переживал за тебя, Стэйс. Поэтому через год отказался от этой работы, решив быть только другом. Близким другом.

– Да ну?! – недоверчиво хмыкаю. – Поэтому остался жить в квартире.

– Я выкупил её у твоих родителей. Они не возражали.

– Ну ещё бы они возражали! Тот же телохранитель, только бесплатно.

– Ты слишком плохо о них думаешь, – улыбается Ридж. – Они любят тебя и беспокоятся.

Молча передёргиваю плечами. Что ж, можно сказать и так. Особенно, если цель оправдывает средства. Наверное, я могу их понять. Наверное – даже простить. Я ведь сама подозревала Майка, а для них вся ситуация выглядела куда более запутанной. И всё же сейчас предпочитаю злиться и обвинять.

– Почему ты вообще согласился? С самого начала.

– Потому что ты напомнила мне меня.

– Что?..

Ридж печально вздыхает.

– Мою младшую сестру убили много лет назад. И когда это случилось, я долго не мог принять её смерть. Пил, злился, страдал. Даже пытался покончить с собой. Опустился на самое дно, начал употреблять наркоту. Меня поймали под кайфом во время работы под прикрытием, в итоге выгнали из полиции.

Мне трудно представить, что такой рассудительный оптимист и жизнелюб, как Ридж, мог принимать наркотики и хотел убить себя, ещё сложнее – что он мог работать в полиции. Но ничего из его слов не объясняет, почему он продолжал мне врать.

– Ты должен был рассказать. Сам. Хотя бы неделю назад, когда я потащила тебя на свадьбу. Вместо этого ты предпочёл очередной обман.

– Послушай, – Ридж бросает хмурый взгляд на центральный вход в больницу, смотрит мне в глаза. – У меня были причины. Веские. Возможно, я должен тебе рассказать всё. Но у нас сейчас мало времени. Да и здесь не место. Потом, ладно?

– Потом значит никогда? Тогда зачем ты притащил меня сюда?

– Не мог больше делать вид, что ничего не знаю. Ты же говорила с родителями, они тебе про меня рассказали. И да. Я был не прав. Каюсь, – он грустно качает головой. – Я должен был тебе признаться сразу или уехать. Но не смог. Не захотел. Всё время боялся, что если расскажу, потеряю тебя навсегда. Убедил себя, что не имеет значения, как и почему мы познакомились. Что, если у нас что-то выйдет, это будет уже не важно.

– Что выйдет?

– Ты мне нравилась. Всё ещё нравишься. Гораздо больше, чем друг. Но когда ты заговорила про свадьбу, я понял, какой я болван.

– Ты хочешь сказать? – начинаю осознавать я. Не может быть. Нет. Просто не может быть!

– Я лишь хочу сказать, что вёл себя как последний придурок. У тебя есть все причины меня ненавидеть. Но прежде чем уеду, я хочу вернуть тебе это, – Ридж неуклюже лезет в карман, смущённо возится и протягивает на раскрытой ладони кольцо.

– Что это?

– Твоё помолвочное кольцо.

От изумления не сразу получается сформулировать то, что я хочу спросить. Или сказать. Или? Теперь я окончательно сбита с толку.

– Но как? Откуда у тебя?.. Зачем?

– Это не важно. Думаю, оно тебе пригодится. Майк – отличный парень.

Я в отчаянии бьюсь в дверь, но она не поддаётся. Чувствую, как слабею. Перед глазами плывут очертания комнаты. Серый потолок, старая обшарпанная мебель, светлые обои в мелкий цветочек. Всё сливается в мутное пятно.

Боли почти нет, только в голове странный гул по нарастающей и ноги не держат. Чтобы не упасть, хватаюсь за ручку, висну на ней, и дверь со скрипом распахивается. Я вываливаюсь в коридор, цепляюсь за стену, стараясь удержаться. Надо дойти до лестницы. Надо. Я должна. Ради них. Я должна рассказать. Должна их спасти.

Не получается.

Сползаю на пол, шепчу как молитву:

– Майк… осторожно…

– Стив ещё спит! Представляешь? Ни на что не реагирует, – провозгласила Мишель, появляясь на кухне в пёстром халатике моей сестры. Как будто свой из дома взять трудно. Видимо, чужое ей нравится больше. – Не, ну надо же. Как-то вот даже обидно. Да.

– Пинать пробовала? – ухмыльнулся Майк, со стуком опуская на стол чашку. Кажется, такое вторжение ему тоже не понравилось.

– Пробовала, конечно. И пинала, и щипала, – Мишель возмущённо уставилась на меня. – Твой брат дрыхнет, как сурок, Стэйс!

– Что ты хочешь, чтоб я сделала? – Я исподлобья взглянула на неё. Спит Стив, ну и пусть спит. Зато когда проснется, ему придётся кое-что мне объяснить. Много чего.

– Ничего. Наверное. Просто жалуюсь. – Мишель потянулась. – Ладно. Будем тогда развлекаться по старинке, – она по-хозяйски открыла холодильник, но тут же захлопнула и виновато посмотрела на Майка. – Прости. Забылась. Жрать охота. Может, пиццу закажем?

– Есть в микроволновке. Вчерашняя, – лениво протянул он.

– Отлично, – оживилась Мишель. – Поищите что-нибудь по телику. Не в тишине же с бодуна сидеть. А я пока проверю, как там Стив. Вдруг уже проснулся.

– Хочешь, сходим куда-нибудь? Возьмём машину, съездим на каток или в боулинг? – предложил Майк, когда Мишель ушла. – Или в горы. Логана позовём с собой, развеемся. Давай?

Я не успела ответить, потому что на кухне снова возникла Мишель. На этот раз испуганная и бледная.

– Стэйс, – тихо позвала она таким голосом, что я моментально передумала язвить. – Стив не реагирует. Кажется, у него жар.

– Что?..

– Жар. И он не просыпается. Может, отцу позвонить? – Мишель, видимо, успела себя хорошенько накрутить. Что-что, а это она умела, особенно, когда речь шла о болячках.

Майк забрал из моих рук чашку с недопитым кофе, аккуратно отставил в сторону и поднялся.

– Пошли.

Брат лежал на животе, подмяв под себя подушку, а на его обнажённой пояснице уютно свернулся гигантским клубком Граф – огромный серый котяра, любимец Патрика.

– Давай только его мы поливать не будем. Раздерёт до костей. Потом, правда, придётся неотложку вызывать, – предупредил Майк, и я покорно опустила на тумбочку стакан с водой, которой намеревалась будить Стива. – Наглое ты животное, – громко сообщил он коту. Граф даже не пошевелился, только чуть дернулся кончик пушистого хвоста. – Согласен, сами виноваты. Дверь надо было закрывать, а они забыли.