Марина Алант - Границы достоинств

Еще кое-что, на этот раз приятное, предстояло сегодня, а именно прогулка на загородный пляж. Жених Ольги организовал компанию молодых парней и пригласил, к радости своей девушки, её подруг. Оксана с удовольствием приняла приглашение, радуясь обретенной благодаря отсутствию Мастера свободе и времяпровождению, такому редкому, подчас запретному с мужчинами-сверстниками. Платоныч в эти дни полностью был в её распоряжении, но девушка предпочитала сама управлять своей великолепной машиной. Она любила скорость и свободу, которую та ей дарила. Мастер был убежден, не получив ни одного повода думать обратное, что Оксана душой и мыслями всецело его, и перестал дополнять её общество сопровождением.

В половине девятого красавицы прибыли к Сониному дому. Соня немного повеселела, переняв настроение у щебетавших подруг, повела их на свой этаж, шаря на ходу в сумочке в поисках ключа.

– Давайте сегодня заберем мою машину (Оксана в день недуга сестры отогнала её “Форд” на платную стоянку). Я поставлю её у дома. Платить дорого.

На лестничной клетке она вдруг остановилась, даже на шаг подалась назад. Приложив палец к губам, округлившимися от удивления глазами уставилась на подруг. И тут только они заметили, что дверь в квартиру была закрыта неплотно.

– Хозяйка? – шепотом спросила Ольга.

– Не могла, – тем же тоном ответила девушка.

– Ну, так давайте выясним, – прошептала Оксана и, несмотря на протестующие жесты сестры, качнула дверь.

Они прислушались. Ни одного шороха не донеслось. Но как только девушки переступили порог, из комнаты стремительно вынырнул человек в черной маске, пронесся мимо них, чуть не сбив с ног, и выскользнул в подъезд. Все оцепенело стояли долгих несколько секунд, а потом не сговариваясь бросились к лифту и, высыпав на улицу, огляделись.

Позвонили хозяйке, и та, пообещав немедленно приехать, категорически запретила вызывать милицию. Ждали её нескончаемо долго. Пока ждали, истерзали Соню догадками. Та только пожимала плечами, все еще не отойдя от шока, и не могла определить, напомнила ли ей кого-то фигура или нет. Приехала хозяйка. Вошла с осторожностью в квартиру, испуганные девушки последовали за ней. Через пятнадцать минут тщательного осмотра выяснилось, что ничего не пропало, более того, не тронуто и не сдвинуто с места. Даже деньги спокойно лежали в незамысловатом тайнике.

– Значит, так, – деловито пропела хозяйка, – ключа у вас второго нет. Где вы его потеряли, не знаете…

– Я не потеряла, я же говорила. Он был у Алексея до его исчезновения, – взволнованно причитала Соня.

– В том и дело. Ключ теперь может оказаться у кого угодно. Надо менять замки, – заключила та.

– Надо милицию вызывать, – посоветовала Ольга.

Хозяйка испугалась:

– Какую милицию? Что вы? Это большие налоги в пересчете на количество месяцев аренды жилья, плюс штраф за сокрытие доходов.

Она заученно отчеканила последние слова, видимо не раз интересуясь подобным вопросом и перемалывая его.

– Но ведь вы уже давали показания как квартирная хозяйка по делу покушения на Алексея, – возмутилась Соня, – и никто не поднял вопроса о ваших налогах.

– Так и нечего на рожон лезть. Начнут копать, поднимут. Не слишком ли много происшествий в одной квартире? Никого я вызывать не буду, тем более вы съезжаете.

Девушки уложили Сонины вещи в пакеты, вещи Алексея – в коробки. В скором времени должен был подъехать Роман, помочь с погрузкой. Оля радовалась дополнительным полезным предметам: утюгу, новеньким кастрюлькам, с нежной росписью тарелочкам, аккуратненьким дорогим чашкам для кофе и прочим изящностям быта. Хозяйка, ожидая ключ, любезно согласилась заняться разморозкой холодильника. Соня собиралась выбросить оставшиеся продукты, но Ольга запротестовала. Она не могла позволить такой роскоши не только себе, но и другим, даже после знакомства с москвичом Романом. Положила молоко и баночку с кофе в свою сумку. Остатки круп тоже не остались без внимания и были благополучно уложены.

На солнечном пляже волнение девушек немного улеглось, но расслабиться и наслаждаться общением уже никто не мог. И хотя Оксане не приходилось до сегодняшнего момента оказаться в роли души компании ровесников, она без удивления, разве что только с удовольствием, ловила восхищенные взгляды и желание молодых людей поинтересоваться ее мнением скорее других. Соня также привлекала внимание, но поддерживала разговор неохотно, а Оленька, прильнув к плечу избранника, наслаждалась его присутствием в своей жизни. Когда же распаленный тонким умом, красотой в огранке, какая встречается лишь в голливудских картинах, а более всего холодной высокомерностью и самодостаточностью, один из молодых людей отозвал Оксану в сторону и стеснительно открылся ей, она не повела и бровью и вежливо отказала. Ей доставило удовольствие быть неприступной и оттого мучительно желаемой.

Вы, конечно, обратили внимание, что я не описываю подробно эту сцену, где прежняя Оксана, несомненно, впитала бы каждый нюанс, стремясь постичь все тонкости человеческих отношений, волновалась бы, едва избавившись от социофобии, анализировала бы свои ощущения и так далее, в духе одномерного, как чистый лист, взгляда на жизнь. Ей больше было незачем теперь искать во взглядах, словах, поступках людей подтверждения значимости своей сущности. Это они пропитывались ее уверенностью, подсознательно приходя к мнению, что она важная птица, никак не меньше. Если бы красавица Соня не сидела с опущенными плечами и депрессивным взглядом, то наверняка была бы легкой и такой же привлекательной в общении. Но в Оксане чувствовалась едва уловимая недосягаемость, не от бестактно выраженной скуки к молодым людям, а от собственного её неведения этой черты в себе.

* * *

Мастера все еще не было и вестей от него тоже. Оксана поплескалась в джакузи и легла в постель, включив телевизор. Она вся была в противоречивых эмоциях под впечатлением от криминального утра и от не дающей ей покоя страшной тайны, возможно, существующей в прошлом сестры. Она уже стала засыпать под последние нотки включенного на таймер телевизора, как в ее дверь постучали, и вошла Полина.

– Оксана, тебя к телефону. Подруга. Вся какая-то суматошная.

Оксана устремилась вниз по лестнице, взяла снятую трубку.

– Олю увезли в больницу, – выплеснул Сонин голос.

– Что случилось?

– Сама пока не знаю. Ей внезапно стало очень плохо. Дикая головная боль и головокружение. Вся была какая-то возбужденная, даже слишком. Я чуть не сошла с ума, думала, что высокая температура, и она бредит. Потом у нее началась рвота, и совсем поехала крыша. Я вызвала от соседей “скорую” и Романа. Пока “скорая” ехала, у нее начались судороги. Представляешь?