Ирина Лобусова - Кумите

— Да, хотел, — кивнул Масловский. — Только наш разговор должен был проходить иначе. Но то, что произошло сегодня утром… Как ни странно звучит, но это облегчает мою задачу.

— Я вас не понимаю, — вскинул на него глаза Юрий.

— Объясню. Для этого я тебя и позвал. Я назначил тебе другого тренера. Еще до смерти Валерия Николаевича. Молчи, — движением руки он остановил Сергеева, от неожиданности поднявшегося. — Если бы сегодня утром была твоя тренировка, ты тренировался бы уже у него. Твой новый тренер — настоящий мастер. И он будет заниматься тобой индивидуально. То есть только тебя одного тренировать, отдельно от всех.

— Но Валерий Николаевич…

— Не нужно отрицать очевидных вещей. У вас был конфликт. Все это знали, и я тоже. Ты перерос его — и уровнем, и мастерством, и на той степени, что ты достиг, он тебя уже не понимал.

— Послушайте! Я не стал бы тренироваться ни у кого другого…

— После соревнований Валерий Николаевич ворвался ко мне в кабинет с требованием срочно тебя дисквалифицировать. Ты же не будешь отрицать того, что это он говорил тебе в раздевалке. Ведь так?

— Да, но…

— И я видел, какое это произвело на тебя впечатление. Видел, как ты был подавлен и расстроен. Помнишь, я сказал тебе тогда, что не хочу, чтобы с тобой произошло то же, что и с Витей Качаловым. А своими неосторожными словами и глупыми упреками Валерий Николаевич именно туда тебя и толкал. — Масловский помолчал. Затем продолжил: — После твоего боя я говорил со многими профессионалами. Все они сказали, что ты поступил правильно. Ты ни в чем не был виноват. Не нарушил ни своей спортивной квалификации, ни спортивных законов, ни морально-этических норм. Жюри это отметило, другие тренеры это отметили, зрители вообще пришли в бешеный восторг. Никто не имел права тебя обвинять! Ты дрался за победу, ты получил эту победу и никто не имел права тебя казнить! — Его голос зазвенел. — После Вити ты являешься нашим лучшим спортсменом, нашей гордостью и надеждой. Чемпионом. Только ты. И больше никто. Раньше, до тебя, был Качалов. Но однажды в его душе кто-то посеял зерно неуверенности и вины. Не объяснив, что там, где речь идет о победе, нет и не может быть виноватых! Это зерно разрослось и сломало ему жизнь. Махнув на себя рукой, он опустился. И он, лучший, талантливый чемпион, позволил дать забить себя насмерть в уличной драке! — Масловский, похоже, был искренне раздосадован. — И я не хочу, чтобы однажды ты хоть на мгновение ощутил, что кто-то может быть лучше тебя. Я хочу, чтобы ты чувствовал: ты лучше всех, даже если не победишь в уличной драке. Потому что я надеюсь, ты в эту драку не ввяжешься. И не погибнешь, как Качалов.

Сергеев ответил не сразу.

— В том, что я стал чемпионом, заслуга только Валерия Николаевича, — наконец произнес он.

— А разве эту заслугу кто-то у него отнимает? Нет, он был твоим первым учителем и он сделал тебя таким. Но он был хорошим тренером для тебя тогда, когда ты ничем не отличался от остальных. Теперь ты уже вырос из этого уровня.

— И что дальше?

— Ну что дальше? Я владелец клуба, и я вкладываю в тебя деньги. И хочу сделать из тебя звезду. И я нанял для этой цели специального человека.

— Даже если я не хочу? — остро взглянул на Масловского Юрий.

— А ты не хочешь? — улыбнулся тот.

— Если бы был жив Валерий Николаевич, я даже не стал бы вас слушать. Но теперь…

— А что изменилось теперь? Откуда такая трогательная любовь к человеку, который хотел выгнать тебя из большого спорта? Если б тогда, после соревнований, я его послушал, ты сейчас бы здесь не сидел.

— Я понимаю, но…

— Что но? Что изменилось? Разве только то, что он мертв? Но до этого он хотел тебя растоптать и унизить. Лишить всего. Я же, наоборот, пытаюсь что-то для тебя сделать. Вкладываю в тебя больше денег, чем смогу получить. Например, теперь ты будешь получать особую стипендию. Раньше ты получал столько же, сколько и все. Теперь это будет тысяча долларов в месяц. Устраивает?

— За что? — опешил Юрий.

— За то, что под руководством нового тренера будешь упорно тренироваться каждый день. К тому же, я слышал, у тебя тяжело больна мать. Значит, постоянно необходимы деньги на лекарства. Это окажет тебе небольшую финансовую поддержку. И да, за каждые выигранные соревнования ты будешь получать дополнительно. Но и это еще не все. Ты будешь тренироваться в самое лучшее время и сам назначать время своих тренировок. В твое распоряжение переходит отдельный спортивный зал. Но помни, ты должен тренироваться не менее пяти часов в день. И еще качаться. Чтобы более солидно и красиво выглядеть на ринге. Чтобы на тебя было приятно смотреть.

Масловский, выговорившись, замолчал. Было видно, что он наслаждается тем, как быстро нейтрализовал Сергеева и привел в состояние шока. Но, похоже, этого ему показалось мало, и он добавил:

— Кроме этого, ты можешь просить у меня все, что захочешь. Если вдруг у тебя возникнет какая-либо проблема, сразу же обращайся ко мне.

Впрочем, Юрий уже почти не слышал этих слов. Вернее, они не казались уж такими важными, а выглядели скорее как мягкая, приятная подливка к основному блюду. Он чувствовал себя так, как будто за одну-единственную долю секунды внезапно отрастил крылья. Он получил настоящий шанс, один из миллиона, о котором другие могут только мечтать. И он был счастлив. Он был просто безумно счастлив. Он был счастлив так, как может быть счастлив человек, когда внезапно исполняется его заветная давняя мечта…

Утром Ри проснулась непривычно рано — в 9 часов. От выпитого накануне невыносимо раскалывалась голова. Всю прошлую ночь она играла так, как никогда раньше не играла. Хотя бы потому, что за эпизодическую роль на сцене ей никогда не предлагали такого гонорара. И вот теперь маленький прямоугольник из прозрачной пластмассы — крошечная кассета от диктофона, самое большое достижение ее ночи, должен был обеспечить ей то будущее, о котором так долго она мечтала. Это было ее богатством, смыслом жизни и основным капиталом. Крошечный пластмассовый прямоугольник мог отплатить за унижения, за бедность, за все… Записью разговора на этой кассете Ри могла попытаться шантажировать Масловского.

Она прекрасно помнила осенний солнечный день несколько лет назад. Хотя и старалась особо его не вспоминать, возвращаясь к этим воспоминаниям только в самые тяжелые, безысходные минуты. Но, надежно спрятанный в глубине ее цепкой памяти, день этот всегда был рядом, и достать его на поверхность, если очень хотелось, она могла мгновенно.

— Это тебе, детка… — улыбался Масловский, вертя на пальце ключи. — Только не говори, что тебе здесь не нравится! Я специально выбирал такую квартиру — хороший район, центр. И ремонт. Новая сантехника. Никаких проблем с телефоном.