Сергей Пономаренко - Ночи темной луны

Не придется больше судорожно поминутно смотреть на часы, прикидывая, успею ли я вернуться домой вовремя. Теперь нет необходимости по дороге придумывать различные версии задержки, потому что этот высотный дом станет и моим родным очагом.

Было бы здорово, если бы Танюша оставила меня сегодня ночевать, но, конечно, ее родители будут против.

То, что приходится долго ждать, меня особенно не тревожит, но холод донимает. Если часы не врут, прошло семьдесят пять минут после окончания последней пары в институте. Пора бы Танюше и появиться! Даже если я замерзну, не беда — надеюсь, будущие родичи отогреют, а вот как быть с двумя букетами: розами для Танюшки и герберами для ее многоуважаемой мамочки, Любочки Николаевны? Спасут ли их от мороза целлофан и газета или их дорогостоящие головки поникнут в самый неподходящий момент?

Цветы вынудили пригвоздить себя к этому месту — пути назад нет, Рубикон перейден. Если бы их не было, можно было бы не торчать здесь, а завтра утром позвонить Тане и договориться о встрече. Но цветочки эти вряд ли доживут до завтрашнего утра, а покупать новые — безумная роскошь, я ведь остался практически без денег. Итак, решено: жду до победного конца, то есть до появления Татьяны.

Где это она могла так задержаться? Может, лясы точит с подружками за чашкой кофе? Хотя для обычного кафе поздновато. Успокаивала лишь мысль о золотом правиле Татьяны, внушенном ей родителями: всегда ночевать дома.

Посмотрел на часы и разволновался — неужели так задумался, что пропустил ее? Может, она сидит себе спокойно на кухне и пьет очень горячий чай, что было бы совсем нелишним и для меня?

Не выдерживаю, ковыляю на замерзших ногах к ближайшему таксофону, уговариваю проходящую мимо девчонку и при помощи ее милого голоска, суфлируя шепотом ей в ухо нужные слова, выведываю у родителей, что Танюши пока нет и они волнуются. В этом я с ними полностью солидарен! Никогда не думал, что зимнее ожидание возле дома сродни подледному лову — требуется теплая экипировка и нечеловеческое спокойствие.

— Я совершенно спокоен, — уговариваю себя, хотя все больше волнуюсь.

Захожу в подъезд погреться. Половина двенадцатого. Время прошло почти незаметно, вот только я уже не чувствую своих замерзших ног. Наверное, я побил все рекорды зимнего ожидания и мне пора подавать заявку в Книгу рекордов Гиннесса. Попутно сделал открытие: когда очень чего-то ждешь, время движется относительно медленно, но проходит абсолютно быстро.

Очень хочется выпить любой огонь содержащей жидкости, но — увы! — не дано: поблизости нет ни кафе, ни бензоколонок. Поэтому я просто терпеливо жду. Выхожу из подъезда и делаю небольшие круги, но теплее не становится. Возвращаюсь в подъезд, отжимаюсь на подоконнике, неизвестно почему пропахшем селедкой, и жду, жду, жду. Представляю, какой это будет для нее сюрприз. Она вскинет на меня глаза, прищурится, виновато посмотрит на часы, слегка покачает головой, словно прося прощения, но, по обыкновению, промолчит.

«Сколько ты меня ожидал? Час? Два? Три? Если бы я знала, то давно примчалась бы к тебе», — прольется теплом ее голосочек, а я тоже буду мотать головой, строя из себя свежемороженого Ромео. Она меня отогреет в объятиях и тайком проведет к себе, чтобы довершить начатое горячим чаем. Или чем-то покрепче.

Время совсем недавно мчалось быстрее скорости света, его вечно не хватало, а дни рождений, как вехи прожитых лет, так и мелькали один за другим. Становилось даже страшно при мысли, что однажды пригласишь друзей на свой день рождения, а придут они на твои похороны. А теперь время двигалось черепашьим шагом.

«Таня, где ты? Я погибаю тут!»

В жизни получается все наоборот: когда у тебя дефицит времени, необходимо сделать массу дел за очень короткий временной промежуток. Когда же у тебя времени навалом, ты оказываешься не у дел. Мучаешься, бесполезно расходуя в ожиданиях самую большую драгоценность — время своей жизни. Секунды превращаются в годы, безвозвратно истекая, и все громче тикает неумолимый будильник, напоминая о том, что времени жизни остается все меньше. И тот, кто «убивает» время, в итоге убивает себя .

Чувствую, что мороз не меньше минус пяти. Ноябрь в этом году выдался слишком холодным, ночью пошли заморозки, совсем неподходящее время для таких долгих дежурств, как то, на которое я обрек себя. Я несколько раз запрыгнул и спрыгнул со скамейки на детской площадке. Затем попрыгал на месте, делал приседания, это помогло разогнать кровь, разогреться и изгнать глупые мысли.

«Татьяна, где же ты? Я заиндевел в ожидании тебя! Хочу обрадовать тебя: я весь безраздельно твой!»

Я бы давно покончил с этим ожиданием и поехал домой, вот только дома у меня теперь нет. Бомж я. Мне некуда деваться.

Холод вновь загнал меня в подъезд. Стою на площадке возле балкончика, ведущего на лестницу, лихорадочно прислушиваясь к шуму движущегося лифта. Часы показывают без пяти полночь.

Состояние у меня не ахти какое: нос покраснел и разбух от обилия слизи, постоянно изливающейся из него. По телу то и дело пробегает мелкая дрожь, словно у воришки, идущего первый раз на дело. Может, я простудился? И что мне делать?

Дальше ожидать бессмысленно: скорее всего, Танюша уже спит дома в теплой постельке, я ее пропустил, когда ходил звонить ее родителям. Возвратиться домой? Примет ли Аня меня? Скорее всего, дома входная дверь уже закрыта на цепочку. Моего дома? У меня дома нет!

Заметил в окне огоньки подъехавшего такси, оно остановилось у подъезда. Мне не видно, кто на нем приехал. «А вдруг это Таня?»

Шум поднимающегося лифта, сердце в груди застучало нервно, с надеждой, я даже перестал дрожать и сморкаться, принял стойку легавой перед командой «Фас!». Но лифт остановился на этаж ниже.

Послышались приглушенные голоса поднимающихся по лестнице людей, и у меня перехватило дыхание. Голос Танюши в диалоге с булькающим, довольным голосом молодого самца. Удовлетворенного самца! Каждое слово звучит в ночной тишине отчетливо:

— Олежек, перестань, пожалуйста. Хватит, все! Неужели тебе не надоело?

— Ни за что и никогда! Как можно находиться рядом с тобой и не целовать твои бирюзовые глазки (боже мой, какая пошлятина!), гладить бесподобные русалочьи волосы, трепетать от прикосновения милых губок?! Вот так…

Послышались звуки возни. Они остановились на площадке между этажами — видимо, решили там передохнуть. Для них это подобно восхождению на гору!

Я в дурацком положении. С одной стороны, горю желанием возникнуть перед ними и поговорить по-мужски с этим Олежиком. С другой — мне интересно узнать, как ведет себя в мое отсутствие Татьяна, не так давно клявшаяся мне в любви.