Сергей Пономаренко - Ночи темной луны

Когда мы спускались с крутого берега, ты подал мне руку, она дрожала, и почему-то эта дрожь отдавалась в моем сердце. Ты взял с собой видеомагнитофон — мечту моего мужа — и набор кассет: боевик, детектив, мелодраму, порнографию — словом, на любой вкус, но не на мой. Не люблю фильмы: хочу чувствовать все непосредственно, вживую, а не следить за переживаниями героев на экране.

Общение с тобой оказалось легким и радостным, и предложенный коньяк в моем воображении никак не вязался с твоим формирующимся образом. Неужели ты решил меня напоить? Я подыгрывала тебе и выпила целую чашку. Коньяк с виноградом — очень вкусно.

Ты много и весело рассказывал, а я смеялась, не вникая в суть услышанного. Мне было очень хорошо. В углу продолжал работать видеомагнитофон, обиженный нашим невниманием, а я вдруг почувствовала, что хочу, чтобы ты провел рукой по моим ногам, больше ничего не хотелось, только это… Отметила про себя, что подготовил ты меня великолепно: еще немного, и я бы сама набросилась на тебя, и плевать на правила игры… Ты почувствовал мое состояние и вдруг провел рукой по моим ногам, как я и хотела… Твои губы нашли мои, и я растворилась в блаженстве».

Наугад вытаскиваю другой лист и с удивлением замечаю, что дрожат пальцы, словно я делаю что-то предосудительное. А может, так оно и есть?

«Почему рядом с тобой так спокойно на душе? Я испытываю какое-то бесконечное умиротворение, когда общаюсь с тобой по телефону. Кажется, надо пересмотреть свое отношение к телефону: есть вещи, которые так трудно сказать, глядя в глаза, и тогда телефон как нельзя более подходящее средство, но и очень опасное — можно сказать лишнее.

Разрушение — это зло; своего счастья не построишь на несчастьях других — тоже истина. Неужели счастье в смирении?

Телефонная карточка, скажи откровенно, сколько у тебя осталось минут до того момента, когда моя жизнь вернется на круги своя? Ты права, дело не в тебе, а в нас самих!

Что есть измена, предательство? Если есть любовь, то разве возможна измена, если нет любви, то в чем измена? Предательство — в слабости, сказать правду — зачем? Назад ничего не вернешь. Какой смысл говорить?

Ты можешь разбить мое сердце, а я не боюсь разбиться. Это, наверное, глупо. Такое безрассудство может испугать тебя, но то, что происходит в моей семье, — мое, только мое дело, с этим надо разбираться самой. Муж ничего не видит — нет ничего хуже быть обделенной вниманием! Ты случайно — знаю, что не хотел, — оставил знак любви на моей груди. Красное пятнышко на молочной коже, которая давно не видела солнца. Вначале я испугалась, переживала, но время стерло пятнышко, а муж его так и не увидел. А теперь мне даже хочется, чтобы у меня вновь появилось такое пятнышко, — может, он когда-нибудь обратит на него внимание? Может, тогда что-то закончится и начнется новое. Каким оно будет?

Кто-то может смотреть на жизнь проще — я не могу. Не могу заставить вести себя дома так, как будто все в порядке, — не терплю пошлости. Не могу заставить себя заниматься сексом с мужчиной, которого не люблю: не хочу, пусть он даже замечательный человек. Только сейчас смогла понять это, наверное, благодаря тебе.

Такое ощущение, что я перестала испытывать страх. Что это значит — мне нечего терять или все, что имею, потеряло свое значение? Иногда ловлю себя на том, что скучаю по тебе. Моя память позволяет мне ощущать тебя даже тогда, когда тебя нет рядом, но я все равно хочу тебя реального, из плоти и крови.

Я живу в придуманном мире, но это как наркотик: перестаешь ощущать, что на самом деле происходит вокруг.

Так хорошо, спокойно с тобой. Когда-нибудь я решусь спросить у тебя о том, о чем не должна спрашивать, ведь так замечательно знать, что ты где-то есть, но не знать где. Очень хочется перешагнуть черту и одновременно — спокойно ждать и плыть по течению. Я разучилась страдать.

Это странно и жутко. Просто не оставляю времени для самокопания, не хочу дойти до самой сути, не хочу узнать, что для тебя я никто.

Что происходит между нами? Понимаю, что не должна ничего хотеть в отношениях с тобой. „Мне нравится так, как есть“, — говорю себе, хотя это и неправда. Хочу общаться с тобой больше, чем имею на то возможности. От этой фразы воротит, хотя она всего лишь означает, что у меня мало свободного времени, а когда я сама себе разрешаю забыть обо всем, то понимаю, что у тебя есть свой мир, свой круг общения, работа, о которой ты ничего не рассказываешь, и что тебе совсем не хочется обо всем забывать, заставлять себя мириться с той мыслью, что наши с тобой встречи надо согласовывать, просчитывать, — от этого можно сойти с ума.

Слишком много времени думаю о тебе, ты вытесняешь собой все и всех, но это мой выбор, и я остаюсь одна со своими фантазиями, в реальной жизни меня уже нет. Где ты? Я хочу быть с тобой!

Я услышала в трубке твой голос, но у меня закончилась карточка, в трубке только гудки, и я задыхаюсь от невозможности услышать тебя, твой теплый спокойный голос. Конечно, ты бы нашел нужные слова, чтобы пустить в мою душу воздух любви и надежды. Я купила новую карточку и ничего об этом тебе не сказала. Я нарушила наш уговор.

Сегодня, в конце нашей встречи, сидя на кровати в чужой квартире, ты буднично и спокойно, застегивая рубашку, признался мне в любви. Натягивая брюки, ты сказал, что не можешь без меня жить. Я не поверила твоим словам из-за холодности тона, но, взглянув в глаза, поняла: это правда, и бросилась тебе на шею, пока ты не перешел к туфлям.

Ты умело маскируешь свои чувства, но глаза тебя выдают! Извини, но твой подарок, медальон, мне пришлось спрятать до лучших времен. Надеюсь, они настанут».

Я вздохнула и решила сегодня ничего не писать, а заняться принесенной домой работой. До рассвета оставалась бесконечность. Завтра я отдам свои записи, самое сокровенное, что у меня есть, Антону, а там будь что будет. Я обнажу перед ним свою душу, это будет мой тест. Мне не нужны слова — их уже было достаточно, желаю его действий, если он правильно меня поймет.

Я не хочу цепляться за осколки старой жизни, которую уже не склеишь, да и не нужно. Я хочу вдохнуть полной грудью новую жизнь и имею для этого достаточно сил. В спальне спит, изредка всхрапывая, давно чужой мне мужчина. Интересно, что ему снится?

Полутемный подъезд с ободранными стенами и еле тлеющей лампочкой вверху. Непривычно тяжело ступать по крутым ступенькам со слизанными краями. Ощущаю надвигающуюся опасность и оглядываюсь. За спиной невообразимо высокая коричневая входная дверь, отделяющая меня от опасности. Мне надо спешить!

Несмотря на это, мои движения замедленны, и это пугает. Я подхожу к массивной железной двери лифта. Светлячок жизни лифта на кнопке вызова мертв, но я давлю на нее изо всех сил. Кнопка безразлична к моим усилиям и не хочет поддаваться. В отчаянии дергаю за ручку двери лифта, и она нехотя открывается.